Ловушка (СИ) - "Джиллиан" - Страница 32

— Потом-то раны снова дадут о себе знать. Так хоть переход к боли будет постепенным.

А Кира подумала: «Фиг вам — переход!» И принялась за упражнения, которые помогали отстраниться от боли и без лекарств. Поскольку упражнения были в основном дыхательного свойства, для всех остальных она просто лежала и даже дремала.

Собачонку тоже внимательно осмотрели и заново переляпали-продезинфицировали все ранки чисто по-медицински. Осмотр и довольно болезненную обработку ран псинка восприняла терпеливо. А едва закончили с нею возиться, она решительно и звонко огласила своё желание сидеть только рядом со своей спасительницей.

Её пытались усадить и так и этак, чтобы не мешала Кире, пока девушка не сказала с досадой:

— Да ладно вам! Пусть сидит, как хочет!

Судя по торопливому топотку, собачонка чуть не пулей ринулась к носилкам, оставленным, за неимением места, на полу кабины. Кира с усмешкой проследила: когда-то невероятно пушистая, а сейчас взлохмаченная клочьями и с пятнами вынужденно выстриженной лысины, собачонка встала передними лапами на носилки и с тревогой понюхала её лицо. А затем, словно уточнив для себя, тот ли это человек, переступила борт носилок и аккуратно легла сбоку.

Медики поухмылялись на такое дело, а потом пошли готовиться принимать на борт вертолёта следующую небольшую группу, увиденную на следующей крыше. А над Кирой раздался завистливый негромкий голос Ратмира:

— Везёт собачине…

Беленькая только вздохнула на него.

А когда Кира сообразила, что имеет в виду Ратмир, ответила:

— Завидуй молча!

Хотела сказать задорно, но вспухшие губы и глубокие царапины вокруг рта не дали этого сделать. Скосилась на Ратмира — очень уж далеко сел, так что долго не смогла смотреть на него, неудобно. Кажется, он уловил её напряжение и пересел на корточках так, чтобы она видела его сразу. И… Бережно поднял её руку, чтобы легко покрывать её мягкими поцелуями, словно ненароком закрыв своим телом от чужих взглядов. С невольной, хоть и слабой улыбкой Кира размякла: «О, ещё одно лекарство подвезли!»

Уютный рокот вертолёта тоже расслаблял, и Кира чувствовала, что вот так — в ощутимой безопасности, она вскоре задремлет.

Заставила себя распахнуть глаза и деловито спросить:

— Мы летим за пределы города?

— Увы… Вертолёт принадлежит фирме, в которой я работаю. А она сейчас занимается восстановлением дамбы, а потихоньку и города. Все, кто на её борту, — это нечаянно подобранные. Но мне уже сказали, что вас оставят на крыше одного из тех домов, где есть палатки для выживших и медицинская помощь для них. Я просил забрать тебя с собой, но там, на месте, не будет возможности помогать тебе.

Он помолчал немного, глядя на неё, и Кира сразу почувствовала все свои ранки на лице, пока он не улыбнулся.

— На время нам придётся расстаться. Но слышать мы друг друга можем хоть каждый час. Я раздал всем членам нашей группы новёхонькие вирты. Теперь у каждого из вас есть мой номер, так что, если что…

Она слушала его уже вполуха, наслаждаясь теплом его ласковой ладони на своей щеке и всё-таки постепенно задрёмывая…

Это потом она догадается, что среди поддерживающих и обезболивающих препаратов, которые ей давали, «затаился» либо сильный успокаивающий, либо вообще снотворное. Он повлиял на неё, пережившую несколько беспокойных суток, как удар из-за угла: стоило лишь успокоиться и закрыть глаза, смежив веки, как Ратмир остался где-то там, далеко; а мир по ту сторону закрытых глаз набросился было на спящую лавиной тревожных сновидений, но лекарство властно отодвинуло все кошмары и укрыло Киру тёмным и горячим крылом…

Лишь иногда в её приглушённые сны врывались тихие звуки вертолётного рокота, потом она почуяла, как закачалось её тело на не очень надёжной переноске, затем стихли звуки вертолётных винтов… И она снова погрузилась в пучины сна…

…Проснулась утром и озадаченно заморгала глазами на белое полотно, слегка просвечивающее, чтобы впустить в странное помещение дневной свет. Полностью очухавшись, Кира обвела внимательным взглядом это помещение — без единого звука вертолётного рокота — и сообразила: кажется, она лежит в огромной медицинской палатке. Походной, кстати. Осторожно пошарила руками, которые глухой болью напомнили о себе, вдоль тела.

Интересно, куда они дели эту… Лапуську… Потом скривилась в усмешке: а Лапуська знает о том, что она Лапуська?..

Впрочем, и так понятно, что она, Кира, находится во временном лагере для спасённых горожан и курортников. Как и обещал Ратмир — в отделении медиков. Значит, скоро придут проверить, как она тут.

Прислушавшись, сообразила, что палатка пластиковыми полотнищами поделена на несколько личных отсеков. Хм. Была бы не одна, её бы не закрывали от других. Значит, кроме неё, есть ещё больные или раненые.

Скоро различила, как показалось — где-то вдалеке, мужской голос, говоривший невнятно и жалобно. Наверное, кто-то из спасённых получил тяжёлую травму…

Ну и слышимость здесь… Глушь. Кира понимала, что такая и нужна в медицинской палатке, чтобы больные друг друга не тревожили. Но Кира вздохнула — так захотелось услышать хоть какой-то нормальный звук!.. Ну, птиц, может, и не дождёшься, но хотя бы посвист ветра бы… Или они не на крыше?

Дожелалась.

Слева от головы что-то жёстко прошуршало… Кира попыталась привстать или хотя бы приподнять голову, но… Зашипела сквозь зубы: судя по боли, оборвала пластырь на затылке. Чёрт… Больно.

Шелест замолк. Зато раздалось кряхтение и шорох тяжёлого тела по полу.

Кира сжала зубы, напоминая себе, что она в палатке медиков, а значит, здесь-то врагов быть не должно!

И затаилась. Тишина наступила так же внезапно, как только что прошуршало. Но девушка шестым чувством уловила, что некто уже в её отсеке.

Зашелестело вновь — и вновь снизу: правда, на этот раз шорох по полу был… шустрым, что ли? Раз — и затихли.

И шёпот:

— А ты точно знаешь, что она здесь?

«Ага… посетители явились». Она расслабилась и легла свободнее.

— Моему носу можешь доверять на все сто. Встаём?

— А если она спит?

— Она уже проснулась, — с трудом удержавшись от хихиканья, вполголоса сообщила Кира

В углу ойкнули, а потом не спеша, явно стараясь сделать это бесшумно, обошли нечто вроде койки, на которой и лежала девушка.

Кира сначала узрела перед собой абсолютно счастливое лицо Ултана — как и ожидала, в общем-то, после его небольшого панегирика своему носу. Потом её глаза распахнулись на маленькую фигурку рядом с ним. Любопытно, а Нелла знает, что её синеглазый сынишка растёт чуть ли не контрабандистом, проходящим сквозь стены? Как же его, пацана этого эльфийского, звать-то? Так. Вспомнила.

— Привет, Ултан. Привет, Аларик, — поприветствовала она их тоже шёпотом, потому как в горле всё пересохло. — Как у нас дела? Рассказывайте.

— Мы на тебя хотели посмотреть! — Мальчишка-эльф тоже обрадовался, что она не сердится. И, кажется, её шёпот воспринял, как продолжение игры в контрабандистов — пусть и без контрабанды. Главное — они все здесь заговорщики!..

— Мы ненадолго, — предупредил Ултан, опасливо поглядывая направо. Вероятно, там была палаточная дверь в её отсек. — Сейчас сюда придёт Лайл. Её поставили ухаживать за тобой, потому что здесь нет медсестёр и вообще помощников. Так что обо всём узнаешь от неё.

— Ну хотя бы самые главные новости… — попросила Кира.

— Ратмира увезли тем же вертолётом на работу, — принялся отчитываться оборотень, ежесекундно оглядываясь на дверь, а то и замолкая, прислушиваясь. — У эльфов своя палатка, да, Аларик?

— Да, только там скучно — мама командует, — вздохнул мальчик-эльф.

— А мы, трое, в отдельной палатке. Андрис и Терло не побрезговали со мной поселиться. Да и молодой Катель забегает. Ну… когда от Неллы сбегает. Жратву здесь дают хорошую и обещают, как на их объекте станет полегче с вертолётами и конвертопланами, переправить нас за границы города. Тем более, вот его отец — муж Неллы — прилетел и ждёт семью в отеле при космопорте. Нам так сказали.