Пока смерть не разлучит нас - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 7

– Сюда.

Без особого пиетета Доар впихнул меня в дорогой кабинет с эркерным окном и плотно закрыл дверь. Некоторое время в абсолютном молчании мы не сводили друг с друга глаз.

– Что ты здесь делаешь? – наконец вымолвил он.

– Ну как же? – издевательски развела я руками. – В письме ты послал меня…

– В задницу, – услужливо напомнил Доар.

– Именно! – быстро улыбнулась. – Так вот я здесь. Кстати, благодарю, дорога действительно была легкой.

Он сощурился, на скулах заиграли желваки. От знакомого выражения на почти незнакомом лице екнуло сердце. После нашего с Доаром неудачного побега матушка оскорбляла его в кабинете ректора, называя грязным риорцем, покусившимся на чистокровную эссу, а он щурил глаза и молчал. Скукожившись на краешке дивана, с ног до головы вымазанная в грязи, я тогда умышленно промолчала, что в ту минуту он был чище этой самой чистокровной эссы.

– Не то чтобы кто-то считает Риор или твой дом задницей, – поспешно оговорилась я. – Фонтан, конечно, спорный…

– Аделис? – обманчиво мягким тоном перебил он меня.

– Что?

– Ты превратилась в изумительно красивую женщину.

– Что? – вдруг снова испугалась я.

– Пошла вон.

Он услужливо раскрыл дверь кабинета и сделал приглашающий жест рукой. Мол, легкой дороги, дорогая Аделис, осторожнее, не поломай ногу на парадной лестнице, иначе придется добираться до башни перемещений ползком.

– Так… – почесала я кончик носа. – Видимо, мирно договориться не выйдет.

Ткань платья протестующе хрустнула, когда я резко вздернула рукав и продемонстрировала брачную метку.

– Смирись, Доар, мы женаты. И эту проблему придется решать.

В следующую секунду дверь кабинета с треском захлопнулась. Я вздрогнула и прикусила язык, в прямом смысле этого слова. На глаза навернулись слезы, а во рту появился металлический привкус. От грохота в настенных светильниках почти потухли живые огни, и кабинет погрузился в интимный полумрак.

– Мы – это кто? – Доар сорвал гнев на безответной двери и теперь изображал любезный тон.

– А что, много вариантов?

– Тебе лучше знать, – издевательски усмехнулся он уголком рта.

С ума сойти, кое-что в этом мире действительно остается неизменным: смена времен года, отвратительные дороги на западной стороне Эсхарда и ироничная ухмылка Доара Гери, заставлявшая меня беситься до красной пелены в глазах. Убила бы! Кстати, отличная возможность избавиться от ненужного замужества.

В напряженном молчании Доар расстегнул пиджак и сдернул его с плеч. Тут я почувствовала глухую тревогу и на всякий случай уточнила:

– Ты что делаешь?

В ответ меня прожег испепеляющий взгляд.

Доар вытащил из петелек запонки, со стуком швырнул их на кофейный столик и закатал рукава. Сначала один, потом второй. На сильных предплечьях с прожилками вен не было ничего похожего на брачные метки.

– Какого демона? – Я стремительно приблизилась к бывшему любовнику и принялась лихорадочно развязывать галстук, чтобы добраться до пуговиц на его белой рубашке.

Он не сопротивлялся, лишь с любопытством следил за внезапным нападением, а потом, щекоча дыханием, вымолвил:

– Полагаешь, если набросишься на меня, то получишь то, для чего пришла?

– А? – подняла я голову и не сразу сообразила, что мы стоим буквально нос к носу.

– Зачем так откровенно предлагать себя?

– Ты в своем уме? – вытаращилась я. – У вас, риорцев, все не как у нормальных людей. Может, у вас метки выступают на спине или на животе.

– Или ниже, – ухмыльнулся он, покосившись на то самое место, которое приличные эссы никак не называют, чтобы не сдохнуть от стыда во время разговора.

Знаете ли, умирать, когда ведешь светскую беседу, ужасно неприлично.

Я замерла, посмотрела Доару в глаза.

– Появились свежие мысли? – откровенно насмехался он.

– Не перебивай меня! – огрызнулась я.

– Ты ничего пока не сказала.

Я принялась завязывать галстук, стараясь не думать ни о божественном запахе мужского одеколона, который дразнил обоняние, ни о едва заметной усмешке Доара, в прошлом вызывавшей у меня паралич мозгов. Только ступора сейчас не хватало, когда жизнь, можно сказать, висела на волоске, а я почти записалась в ряды старых дев и отправилась покупать первую из сотни кошек.

– Метка появилась во время брачного обряда, – терпеливо объяснила я, только усилием воли заставляя себя не затягивать вивернов галстук до удушения. – Тебе следует опустить руки в святую воду венчальной чаши. Уверена, рисунок проявится.

– А если нет? – выгнул темную бровь Доар.

– Согласись, несколько нелогично полагать, будто я замужем за тобой, а ты свободен, – сухо вымолвила я и похлопала по кривому вздыбленному узлу галстука, надеясь его придавить (хлопнула от души, Доар даже кашлянул). – Предлагаю спокойно добраться до храма, вернуть брачные клятвы, и я растворюсь в тумане.

– Вернуть брачные клятвы, говоришь? – Он вдруг резко опустил голову, едва не прикасаясь губами к моим губам, а я от неожиданности позорно смутилась и машинально отклонилась. – Аделис…

– Да? – выдохнула.

– Просто растворись в тумане. Без всяких прелюдий.

– Ри…риат Гери? – прозвучал заикающийся женский голосок. В дверях, раскрывшихся абсолютно неслышно, судорожно сжимая тонкими пальцами бронзовую ручку, стояла та самая девица с отличной осанкой. Увлеченные азартным спором, мы с Доаром не заметили, как она появилась.

В нашем с матушкой доме подобной неловкости произойти просто не могло: скрипели и петли на дверях, и старый, местами проваленный паркет. В светильниках при малейшем шуме сами собой зажигались или гасли живые огни. Сидишь, бывает, читаешь, а за окном собака залает, и все – гостиная погружена во мрак.

– Что здесь происходит? – неожиданно требовательно вопросила девчонка, справившись с замешательством. – Риат Гери, почему вы…

– Чуточку раздет? – фыркнула я себе под нос.

– Все в порядке, риата Сиана, – за вежливо-бесстрастным тоном он пытался скрыть раздражение. – Мы уже закончили.

– Риат Гери, это вы закончили, – немедленно поправила я, проворно скрывая метку под рукавом платья, – но не я.

– Кто эта женщина? – без особенной любезности кивнула девчонка.

– А вы? – не осталась я в долгу.

– Кто я? – переспросила она, вдруг страшно оскорбившись.

– Почему вы у меня переспрашиваете?

– Я невеста Доара! – выпалила та и смутилась: – Почти. Батюшка и риат Гери скоро подпишут соглашение.

– Брак по договоренности? Поздравляю! – я бросила на скотину… кхм… Доара ироничный взгляд.

– Возвращайтесь к гостям, риата Сиана. Аделис уже уходит, – не дал он мне открыть страшную тайну, что уже пять лет женат на другой женщине, но отчего-то упорно отвергает необходимость развода. А потом снова сжал мою руку чуть повыше локтя и вывел в коридор. Невеста поспешно подвинулась в дверях. Видимо, боялась оказаться сметенной с дороги.

– Пиджак не хочешь надеть? – полюбопытствовала я.

– Мне и так удобно, – буркнул Доар.

Мы повернули к холлу, но заскучавшие без хозяина гости разбрелись по дому. Выпроваживать бывшую пассию через парадные двери на глазах у публики Доар не захотел. Даже не знаю, отчего его желание выпнуть меня через черный вход показалось столь оскорбительным, будто расположение дверей меняло тот факт, что я не добилась ровным счетом ничего.

Видимо, лучшее решение – позволить этим двоим сгонять к венчальной чаше, а самой спокойно дождаться появления муженька в Эсхарде. Почему только я опозорилась перед толпой аристократов и прослыла изменницей? Пусть тоже вкусит прелести всеобщего порицания. Жаль, что у Доара нет мамаши, чистокровной эссы, которая после сорванной свадьбы зажжет поминальную курительницу с лавром и превратит его жизнь в чистилище, а шикарный особняк – в демонический чертог.

Когда под изумленными взглядами взмыленных слуг мы пересекли кухню, одурительно пахнущую едой, я сделала последнюю попытку достучаться до мужа: