Хозяин Тьмы. Сбежать от бывшего (СИ) - Солейн Анна - Страница 46

— Не беспокойся, Лизбет, — в ухо мне зашептал Уилл, — я закончу с тобой и примусь за твоего Тенербена. Отомстить ему будет посложнее, но я это так не оставлю, уж поверь. Вы оба, предатели, заплатите. И ты, и твой герцог.

Рейвен! Нет!

Эта мысль была последней, прежде чем сознание окончательно меня покинуло. Я оказалась в сплошной темноте, успокаивающей, обволакивающей, утягивающей меня глубже, как мягчайший матрас. Так хотелось покориться и сдаться, но…

Рейвен!

Он пострадает, если я не помешаю.

Я не помнила толком, кто такой Рейвен и чему я хочу помешать, но была уверена, что должна что сделать. Мне нужно туда, вперед, вверх, скорее!..

* * *

Больно.

Это ощущение возникло первым. Больно, как будто шея была сломана, холодно. Тело не слушается, ощущается чужим.

Я с трудом подняла руку, огляделась. Сознание было вялым, мысли — неповоротливыми.

Комната невесты. Я — невеста. В белом. Почему так хочется… чего-то… Во рту было сухо и хотелось пить. И есть. И… чего-то странного. Я с трудом поднялась, пошатываясь.

Посмотрела на валяющуюся на полу фату. Провела пальцами по шее. Она была необычной. Слишком мягкой какой-то. Больно.

Голодно. Я вскинула взгляд и уставилась на спину человека, который стоял у двери. Человек что-то говорил.

— Проклятый замок, заело!

Я наклонила голову. Человек пах… маняще.

Его как будто окружало теплое облако чего-то… чего-то, чего мне хотелось. Нужно было всего лишь подойти ближе, прижаться к нему. И это тепло, вкусное, войдет в меня. Мне будет хорошо.

Я шагнула вперед. Человек меня не заметил, продолжая пытаться открыть дверь.

Умница.

На полу у его ног валялся кусок веревки. Веревки? С ней было связано… что-то… что-то важное…

Как будто услышав мои мысли, человек наклонился, подобрал веревку и спрятал ее в карман.

— Это мне еще пригодится. Для Тенербена.

Тенербена.

Рейвен!

Я пошатнулась, схватилась за голову. Зажала рукой рот. Воспоминания были путаными, отрывочными.

Свадьба, фата, Рейвен, «давай переживем этот день», «я закончу с тобой и примусь за твоего герцога».

Уилл!

Я вскинула взгляд и попыталась посмотреть на стоящего у двери человека, отстранившись от иссушающего чувства голода.

Голода?..

Я вдруг поняла, что не дышу. Просто не могу это сделать. Приложила пальцы к шее, без труда находя сонную артерию.

Ничего.

У меня сердце не билось.

Осознание было быстрым и болезненным, как укол.

Я умерла. Я плотная, могу мыслить и ужасно хочу полакомиться чем-то непонятным, исходящим от человека.

Умертвие.

Голод.

Утолить.

Фиолетовые глаза, хищный оскал. «Крепкая малышка, иди сюда».

«Нет-нет, малышка, не засыпай, смотри на меня! Я — Рейвен».

Обеспокоенный взгляд молодого некроманта, ужасно красивого, в зеленой мантии, а я — замарашка непричесанная, и почему-то так стыдно.

Рейвен!

«Это мне еще пригодится. Для Тенербена». Удавка.

Этот человек хочет убить Рейвена.

— Проклятье! — вспыхнул он, ударив по двери кулаками. — Открывайся!

Я медленно сняла со стены крест. Тяжелый. Или я так ослабла? Подошла к человеку.

«Не беспокойся, Лизбет. Я закончу с тобой и примусь за твоего Тенербена».

Рейвен.

Я подняла тяжелый металлический крест и ударила Уилла в основание черепа. Он на мгновение замер, а затем рухнул на пол, как подкошенный.

Борясь с голодом, я присела, положила пальцы ему на шею.

Жив.

Удар был совсем легким, Уилл скоро очнется — и что тогда?

А что вообще происходит?

Думать было тяжело. Очень хотелось… есть. Но не буквально, а как-то так, чтобы прижаться теснее к человеку и выпить его до донышка. Вытянуть из него все то манкое, что так вкусно пахнет.

Я зажмурилась, пытаясь прийти в себя.

Что же делать?

Я — умерла. Как защитить Рейвена?

Нужно… наказать Уилла.

Предать его суду, чтобы его посадили, и он не добрался до Рейвена.

Но как?

Дядюшка.

Мне нужно поговорить с дядюшкой. Он поможет. У него есть… связи.

План созрел мгновенно, хоть я до сих пор не слишком-то хорошо соображала.

Платяной шкаф, стоящий в комнате невесты, закрывался на ключ. Я затолкала туда Уилла, который так и не пришел в сознание. Проверила, дышит ли он.

Дышит.

Жив.

Закрыв Уилла в шкафу, я подергала дверь и сжала ключ.

Накинула на плечи синюю мантию. Подошла к наружной двери, выходящей в церковный сад.

Замок заклинило, он все никак не поддавался, деревянную поверхность двери портили следы, оставленные чьими-то ногтями.

Моими.

Нужно защитить Рейвена. А для этого — добраться до дядюшки.

Наконец дверь поддалась, я вывалилась наружу — и едва не упала. Вокруг пахло людьми. Их силой. Так… вкусно. Так манко.

Никаких других запахов я больше не чувствовала, как будто состояла теперь из сплошного голода. Как хищник.

Как тот монстр, что убил моих родителей.

Я сжала зубы и направилась вперед, посильнее запахнув накидку, чтобы свадебное платье не бросалось в глаза.

Нужно добраться до дома дядюшки. Рассказать ему об Уилле.

Спасти Рейвена.

И никого не убить.

Глава 27

Спасти Рейвена.

Никого не убить.

Я повторяла это как заклинание, пока узкими улочками пробиралась к дому дяди, шарахаясь от каждого человека, которого встречала.

Спасти Рейвена.

Никого не убить.

Не превратиться в монстра.

Дядюшка должен меня выслушать.

Тело было тяжелым, неповоротливым, как будто одеревеневшим. Ноги не слушались, рук я почти не чувствовала. Мне казалось, я бреду по морозу в летнем платье, а люди — похожи на теплые огоньки, к которым так хочется прижаться.

Нет.

Воспоминания возвращались с трудом, я видела только какие-то образы.

Толстый седой мужчина с загнутыми вверх усами и в изумрудной мантии — дядюшка.

Сероглазый, молодой, с темными вьющимися волосами, одна прядь вечно падает на высокий лоб — Рейвен.

Тощий, нескладный, похожий на щенка-переростка, совсем еще юноша, смотрящий на меня исподлобья, — Уилл. Руки сжались в кулаки.

Задумавшись, я налетела на идущую навстречу девушку.

— Ой! — воскликнула она. — Извините! Вы в порядке? Помочь?

Ее лица я не видела. Стоило нам соприкоснуться, как меня окутало тепло. Стало так хорошо. Нужно еще, еще, больше…

Нет!

Я вскинула глаза, успела увидеть лицо девушки, прежде чем бросилась вперед, путаясь в длинной юбке свадебного платья.

— Умертвие! — раздался крик за спиной. — Это умертвие!

Не помню, как мне удалось уйти. Я просто бежала, бежала и бежала. О том, чтобы просто так взять и зайти в церковь, не могло быть и речи. Я могла навредить кому-то. Один из некромантов — а их на свадьбу приглашено было много — мог упокоить меня, не успев выслушать.

В сад, окружающий дом дядюшки, я проникла, просочившись между металлическими прутьями ограды. До позднего вечера пряталась в тени деревьев, дожидаясь, пока в кабинете дядюшки зажжется свет — это значило, что он остался один, потому что в кабинет было строго запрещено входить всем членам семьи.

Забираться по водостоку вверх, цепляясь за каменные выступы и украшения фасада — это был совершенно новый опыт, которого свадебное платье не пережило.