Вторая жизнь Арсения Коренева (СИ) - Марченко Геннадий Борисович - Страница 18

Над газовой плитой находился тот самый перекрытый вентиль. Повернув его, включил одну из конфорок, послышалось лёгкое шипение выходящего газа, а ноздри ощутили запах тухловатых яиц[2]. Початый коробок спичек обнаружился тут же, я чиркнул одной из них, и над конфоркой загорелись синевато-оранжевые язычки пламени. Дальше налил в стакан воды из крана, сделал осторожный глоток. Жидкость имела чуть заметный железистый привкус, но это, я решил, ерунда. Уж лучше безвкусной воды из городского водопровода.

Покрытый зелёной эмалью и подкопчённый снизу чайник ополоснул, наполнил, поставил на огонь. В кухонном шкафчике нашлась початая пачка чая «Бодрость». Я знал, что под красивой упаковкой прячется набор опилок, потому решил заварить в заварочном чайничке с маленьким сколом на ободке свой, из квадратной жёлто-зелёной пачки с надписью красными буквами «Чай цейлонский сорт первый». Из дома я захватил несколько таких пачек, логично предполагая, что в райцентре такой роскоши можно и не найти.

Тараканов вроде не видно, это хорошо. Открыл духовку, заглянул внутрь… Печь в духовке я так и не научился. Какой-то первобытный страх перед ней испытываю. Не то что мама — та мастерица пироги всякие выпекать. И не только пироги.

Сахар в сахарнице имелся на самом дне, и то прилипший, каменной твёрдости. Ничего, залью кипятком, растает — и вылью в стакан. В магазин пойду — прикуплю. Кастрюли, сковородка, ложки, вилки, тарелки — всё это имелось, так что не пропадём.

Попил чайку с домашними пирожками от мамы под вещание Всесоюзного радио, после чего провёл полную инвентаризацию, чтобы составить список необходимого. Прежде всего нужно прикупить провизии, включая крупы, макароны и консервы. Хлеб, понятно. Ну и чай, может, хороший попадётся. Свой пока есть, но на будущее не хочется пить эту бурду под названием «Бодрость». По идее магазин должен быть в шаговой доступности, не на рынок же пилить под вечер.

Полпачки стирального порошка «Лотос» я нашёл в кухне, спички были, консервный нож, ножницы, две запасные лампочки, пробки в электрощиток, хозяйственное мыло — всё это осталось от предыдущей хозяйки.

Выгрузив из чемодана все вещи и аккуратно сложив всё, куда положено, повесил навесной замок, проверил туалет, вроде чистенько, из дыры в полу не несёт. Затем постучался к соседке. Наталья, похоже, уже закончила убираться, судя по её внешнему виду.

— Магазин? В квартале отсюда есть булочная, если вот так прямо идти. А если на ближайшем перекрёстке свернуть налево и пройти ещё два квартала, то придёте прямиком к бакалейному. Мы там в основном закупаемся. Не забудьте про вечер, мы с Петей будем вас ждать.

Ну я и пошёл с небольшим рюкзачком за спиной, который до этого мирно лежал на дне чемодана. А что, удобная вещь, хоть и, конечно, не такая модная, как в моём будущем. С непривычки можно лямками плечи натереть, если тяжёлый и подолгу его носишь. Заодно мешок старой картошки захватил, оказалось, помойка не так уж и далеко.

В булочной продавались не только хлебобулочные изделия, но и кондитерка. Взял полбуханки ржаного, плетёнку с маком и полкило подушечек, известных в народе как «Дунькина радость». К чаю на ближайшие дни теперь есть чего зажевать, да ещё пяток пирожков с повидлом остались. В любом случае магазин в шаговой доступности.

Ах да, я же в гости иду! Вернулся, благо отойти успел всего на десяток метров от магазина, взял коробку конфет «Птичье молоко» нашей, Пензенской кондитерской фабрики. Дай Бог до дома не растают, на улице жарковато, хоть полдень давно и миновал.

Дальше бакалейный, нашёл его без труда. Затарился рыбными консервами, крупами, макаронами, подсолнечным маслом, «Докторской», яйцами, сахаром, солью, спичками… Не удержался, взял пару пирамидок молока и бутылку кефира. Одну пирамидку выдул по дороге, вторую вылил в кастрюльку и вскипятил, чтобы не прокисло, так как срок хранения был всего сутки, а кефир в погреб пока прячу, у него 3 дня срок хранения. Да и яйца туда же, где попрохладнее. Надеюсь, мышей там нет. На всякий случай в какую-нибудь тару надо будет яйца упаковать. Рюкзак изрядно потяжелел.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Домой покупки кое-как дотащил, сразу молочку, колбасу и яйца в подвал спрятал. Яйца и колбасу сложил в кастрюльку с крышкой, которую прижал сверху найденным в подвале кирпичом. Даже крыса не сдвинет теперь. Во всяком случае, хотелось бы в это верить.

Так, надо бы с себя смыть пот. Ванной с душем в квартире не имелось, бани во дворе тоже. На будущее можно будет мыться в конце дня в душевой в больнице, а пока пришлось кипятить воду в большой кастрюле на плите. Можно было бы, конечно, и холодной ополоснуться, уж как-нибудь выдержал бы, но как врач-кардиолог знал, что такие эксперименты могут дурно сказаться на здоровье. В этой жизни мне ещё предстояло освоить контрастный душ, которым в прежнем воплощении я увлекался до конца своих дней.

Помылся в сенях, стоя в тазу и поливая себя из ковшика. В принципе, в нашем отделении были мужская и женская душевые с вывешенным на двери каждой графиком работы — с 9 до 13 часов. Ключ от душевых хранился у старшей медсестры, и по ходу дела я выяснил, что вечерком, перед уходом, тоже мог бы воспользоваться душевой. Именно так и поступали некоторые из моих новых коллег. В принципе, почему бы и нет? А с другой стороны, мало ли какую заразу можно в таких душевых подцепить… В общем, пока не решился, посмотрим, может, и соберусь как-нибудь с духом.

Вытерся насухо прихваченным из дома полотенцем, после чего переоделся в спортивный костюм, а использованную воду вылил в кусты смородины. На часах было почти шесть, так что я решил, что пора браться за ужин. Не знаю, чем будут угощать соседи — может, только почаёвничать предложат — а жрать хотелось неимоверно. Посему сварил рожки, промыл, снова кинул в кастрюлю, бросил туда же полбанки тушёнки и стал перемешивать. Вскоре я уже сидел за столом, уплетая макароны по-флотски, одновременно слушая доносившиеся из висевшего на стене приёмника голос ведущей какой-то сельской передачи, где рассказывалось о ходе уборочной страды, и читая одновременно «Железные короли» Дрюона, прихваченную из дома. Здесь я книг не обнаружил, в основном старые газеты, с которыми, судя по всему, я буду бегать в сортир, так как туалетной бумаги с собой не привёз, а в том, что найду её в хозяйственном магазине, сильно сомневался.

Ровно в семь вечера я постучался в соседскую дверь. Открыла Наталья. Выглядела она так, будто собралась в театр или как минимум в кино. Платье в цветочек, туфельки на низком каблучке, глаза и губы подкрашены, волосы уложены, в ушах покачиваются серьги в виде вишенок, в цвет и бусы на шее…

— Здравствуйте, Арсений! — улыбнулась она. — Заходите… Петя, иди познакомься с нашим новым соседом.

— Это вам.

Я вручил ей коробку конфет.

— Ой, да не надо было, — засмущалась она. — Ну ладно, чайку вместе попьём.

В этот момент в прихожую из комнаты вышел крепкий молодой мужчина, постарше меня лет на пять. Правда, выглядел он довольно измотанным, будто вагон цемента в одиночку разгрузил.

— Пётр, — протянул он руку.

— Арсений.

Рукопожатие у него было крепким. Оно и понятно, хирург как-никак, а тех хватка должна быть железной. Не дай бог рука во время многочасовой операции дрогнет.

Кот тоже вышел, потёрся о мои ноги и с чувством выполненного долга вернулся на диван.

— Признал за своего, — хмыкнул глава семьи, и устало потёр глаза.

— Тяжёлый день выдался? — участливо поинтересовался я.

— Да уж, — качнул тот головой. — Три плановые операции и одна экстренная — пятилетнего мальчишку соседская собака покусала, там на бедре кусок мяса буквально на лоскуте кожи держался. Заштопали, дай Бог, приживётся, но шрам здоровенный теперь на всю жизнь.

— Петь, ну хватит о работе… Пойдёмте за стол, чайник сейчас закипит. Муж с работы час назад пришёл, уже и поужинал, а чай не пили, ждали гостей, — щебетала Наталья, нежно подталкивая одновременно меня и мужа в комнату.

Обустроено у них было, конечно, получше, нежели в моей берлоге. И уютно — чувствовалась женская рука. Планировка была точно такая же, как у меня. В гостиной помимо работающего телевизора, стола и прочей мебели имелся диван-раскладушка, на котором по-хозяйски развалился Маркиз. Детской кроватки я не увидел, выходит, Лена спит в своей спаленке.