Прощай, Герой (СИ) - Француз Михаил - Страница 16

Вручение карты Императору. Вручение нового Дворянского Перстня и Патента Императором мне. И никаких отдельных аудиенций после Приёма. Никаких многозначительных фраз и разговоров. Всё чётко и формально. Совершенно безинформативно. Возблагодарил за подвиг, наградил, пожаловал, вручил, отпустил.

Самому напрашиваться на аудиенцию? Эм… а зачем? Так-то, если подумать, мне нечего сказать Императору, если уж он сам не желает с меня спросить за «шум» на главной площади столицы его Империи. Если он удовлетворён данными мной ранее Анне объяснениями. Да и я, опять же ранее, уже признал при свидетелях, что удовлетворён. Вот так вот просто исчерпывается инцидент… когда ты Хайлевельный Герой выше трёхсотого уровня с Артефактами массового поражения SS-ранга, висящими «на орбите» над Дворцом. Дипломатия, блин…

Глава 14

Два полных обнуления вещевых запасов почти подряд — это всё-таки неприятно и довольно дискомфортно. Уникальность-уникальностью, но без той же совершенно рядовой и неуникальной зубной щётки или бритвы — жить, как минимум, неудобно. Не говоря уж о чем-то вроде мыла, туалетной бумаги или запасных трусов. Понятно, что в Геройской среде и соответствующих книжных произведениях о таких «незначительных» аспектах обычно не говорится, ведь Герой же должен быть брутален, крут и стоек. Должен превозмогать любые сложности и невзгоды бытового плана играючи… Но, блин, попробуйте «превозмочь» отсутствие туалетной бумаги в Локации с хвойным лесом! В котором лопуха обычного, днём с огнём не сыщешь! Или трусы не менять хотя бы дня четыре…

Нет уж! Пусть другие Герои будут брутальными. Я же пойду на рынок и докуплю себе всё, что нужно для нормальной, комфортной повседневности в условиях поля или города.

Собственно, этим я и занялся, закончив официальные дела с Дворцом. Ибо, никто не знает, как скоро сработает «буст Героя» и закинет меня в очередную совершенно дикую жопу мира, где простейший рулончик будешь величайшим чудом цивилизации считать… недостижимым.

Здесь же: столица. Тут куча народа проживает. Соответственно: торговля, рынки, магазины, базары. Идеальное место, чтобы затариться всем необходимым. Тем более, даже в Гильдию нет необходимости заходить за наличными деньгами — они и так есть после обшманывания тела «инвизера». Даже в большем, чем нужно, количестве. Настолько большем, что Жаба не задавила извозчиком воспользоваться после повторного визита в Академию за оставленными там хранилищами: как-то я без них, в этом мире, уже себя голым чувствую.

Благословен будь тот Ремесленник, или уже его память, который первым придумал делать пространственные Артефакты для хранения разных бытовых мелочей! Пользу и удобство такого Артефакта трудно переоценить. Особенно, когда перед тобой огромный рынок, а у тебя водятся финансы в таких количествах, что ты половину этого рынка можешь скупить, не напрягаясь, не торгуясь и не обращая внимания на цены. Процесс шоппинга в таких условиях действительно начинает превращаться в ни с чем не сравнимое удовольствие, переставая быть занятием тяжким и каторжным.

А ещё, этот процесс успокаивал. Не зря шоппинг выделяют на Земле в один из весьма эффективных способов антистрессовой терапии. Умеренный шоппинг, разумеется. И при отсутствии противопоказаний, таких как «шопоголизм».

Вот и меня это хождение по магазинам, магазинчикам, лавкам и лавочкам привело в самое благостное состояние духа, позволив временно забыть и о пирамиде черепов в Крепости Фэр, и о недавно совершённом собственноручном убийстве двоих людей. И о интригах Империй и о самом «бусте Героя»… а зря, пожалуй. Он ведь никуда не делся.

Поэтому, когда, срезая путь и проходя по безлюдному двору, впереди, в проходе я увидел спокойно стоящего человека, то сперва даже не придал этому значения. Ну стоит и стоит? Почему это обязательно должно касаться меня? Ну, выход из двора только один — этот. Второй — тот, через который я и вошёл. Выход представляет собой арку в здании, на подобие питерских, очень похожую на ту, знаменитую, из «Брата 2», где Сухоруков из «Максима» джип расстреливал.

Ну, стоит человек ровно по центру арки на границе света и тени. Ну, ненаправленная, пассивная «Оценка» в нём «триста плюс» ощущает. Ну, руки на груди сложил. Ну, смотрит прямо на меня… Не, ну мало ли? Я чё, Центр Мира? На мне Свет Клином сошёлся?

— Стой! — расцепил руки и одну вытянул в моём направлении, подняв ладонь пальцами вверх он.

Сошёлся…

— Я — Центр Мира, — задумчиво произнёс вслух я, остановившись и даже приложив палец к верхней губе.

Разговаривать самому с собой — такое себе… Тех, кто этим грешит, за сумасшедших принимают и сторонятся. Я это знаю. Но, с другой стороны, трудно избежать появления этой привычки, когда месяцами находишься в одиночестве. Когда других собеседников, кроме самого себя, в округе и нет. Не с нежитью же переговоры вести? Ей и говорить-то нечем. Не с кротами философию Канта обсуждать. Черви для этого больше подходят… Жаль только, что на тех глубинах, где я сидел, ни кротов, ни червей не водится. Вот и подзаработал себе ещё одну, очередную, профдеформацию: не всегда могу с уверенностью утверждать, сказал я в слух что-то или только подумал об этом. Как и наоборот.

— Что, прости? — даже сбился с настроя стоящий напротив человек.

— Я говорю, что Мир вращается вокруг меня. Значит: я — Центр Мира, — послушно пояснил свою мысль ему я. В конце концов, разговаривать всегда лучше, чем драться. Ещё лучше, правда, договариваться… но это уже из разряда бесплодных идеалистических мечтаний.

— А на основании чего ты пришёл к такому… интересному выводу? — склонил голову набок, опустивший руку человек. Почему я называю его так размыто и расплывчато? Только потому, что я всё ещё сомневался, кто передо мной: мужчина или женщина.

Рост — средний. Телосложение — среднее, да ещё и скрыто довольно свободной одеждой, надёжно маскирующей фигуру. Высокий воротник прятал от меня шею собеседника, от того, кадыка, по которому можно было бы сделать более или менее однозначный вывод о половой его принадлежности, я сделать не был в состоянии. Причёска… причёску тоже не было видно из-под головного убора. Голос?

С голосом тоже всё было неоднозначно: он не был достаточно груб для того, чтобы признать его точно мужским, но и не был женственным. Руки… ну, они не были слишком нежны, но и грубыми мужскими ладонями их назвать было тоже нельзя. Оттого, пока и такой широкий термин — человек. Не эльф, не гном, не зверолюд, не демон. Других рас я пока не знаю. Не то, чтобы я не видел их представителей на базаре сегодня — видел. И много. Но их названий не знал.

— Я — здесь, — показал на себя пальцем я. — Ты — там, — показал на него. — Он — там, — показал на человека, вставшего в противоположном проходе, перекрывая мне путь к отступлению. Тот, кстати, тоже не ниже трёхсотого ощущался. — Они: там, там, там, там и там, — последовательно показал я на людей, разместившихся на крышах домов по периметру двора. — Вы вокруг, я — в центре. Значит, что? Значит я…

— … Центр Мира, — договорил за меня стоящий напротив человек. — В логике твоим рассуждениям не откажешь. Довольно спорной, небезупречной, но логике. Как тебя зовут, Центр Мира?

— А разве вы не знаете? — искренне удивился я. — Полная Пати плюс один, Хайлевелов триста плюс, ищущая встречи с… не зная, с кем?

— Да, — ответил человек. — Неудобно получилось. Понимаешь, у тебя есть вещь, которая тебе не принадлежит.

— Оу? — показал на себя пальцем я, удивившись ещё сильнее, чем раньше. — У меня?

— Да, — кивнул своей окапюшоненой головой собеседник. Что? А разве я не сказал, что «довольно свободная одежда, маскирующая фигуру», это нечто, что больше всего напоминало чёрную католическую рясу с капюшоном. Или кинематографическую пародию на эту рясу… или игровую. Поскольку, монах — это аскеза и нарочитая бедность: самое грубое серое или коричневое сукно, подпоясанное толстой пеньковой верёвкой. А здесь: дорогая черная, атласно поблёскивающая ткань с золотой узорной вышивкой по подолу, по краю капюшона и по краю рукава. И подпоясано красивым витым шнуром золотого цвета с изящными кисточками на концах. Никакой аскезой тут и не пахло.