Лапшевня бабули Хо – II: Лестница из черепов (СИ) - Богуцкий Дмитрий - Страница 34

Периодически я всё-таки выбегал подышать. В момент одной из пересменок она спрыгнула с лавки и снова повисла на шее, прижалась, прошептала:

— Чан Гуна и Серебристую Поросль никто не видит! Пока никто не видит, они могут делать друг с другом всё, что захотят!

Вот оно — настоящее испытание. Очень тяжёлое, я должен сказать. Её руки принялись лезть и хватать за что не попадя, а затем снова полезла целоваться, но я справился, осторожно утихомирил и отстранил огненную барышню.

— Не-не, только после свадьбы! Ну или… вообще… Таковы мои принципы. Дай-ка я тебе лучше голову намылю!

— Хорошо, будущий второй младший муж!

Напарившись и намывшись, я сиганул, как был, в ближайший ручей. Серебристая Поросль последовала за мной, плескалась и радовалась, как ребёнок, а я вот слегка взгрустнул.

Снова — ни капли ци в даньтяне. Не помогла банька. Ну, может, чуть-чуть что-то и шевельнулось, но до полноценного наполнения хотя бы половины одной из чакр — ещё было очень далеко.

Потом вместе поднялись, вытерлись, и Кристофер Натянутая Тетива протянул нам откуда-то позаимствованные банные халаты — чистейшие, белоснежные.

Я проверил, всё ли в порядке с Мандаринкой — да, её накормили и оставили на привязи. Оставалась проблема — как в темноте возвращаться в город? Да ещё и с банту на перевязи.

— Иди дрыхнуть, — сказал Кристофер. — Вон в тот дом, там никто не живёт, самый мажорный.

Коттеджик, действительно оказался — что надо, и отрубился я быстро, написав Сян и Дзянь коротко «не ждите, я поймал банту, заночевал в деревне».

Что было на следующий день? По утру отобедал ещё одним окороком, распрощался с яогаями и триумфально вернулся в город, ведя под уздцы банту — в белоснежном халате, пропахший костром и мандаринами.

— Возвращайся через неделю, будущий второй младший муж, — попрощалась со мной Огненная Поросль, куда более целомудренно поцеловав на этот раз куда-то в шею.

Шёл я через город до таксопарка долго, а новость о банту распространилась быстрее — на входе меня уже ждала стайка журналистов и доморощенных блогеров, от которых я ловко увернулся, сказав на камеры лишь пару слов.

— Это было сложно?

— Да, это было нелегко.

— У вас был какой-то план?…

— Был. И я его придерживался.

День пролетел быстро — вернул магическую уздечку, подписал закрывающие акты по договору, мне выплатили обещанную премию таксисты.

Когда спустил полтора эпикоина на новые шмотки по пути и наконец-то вернулся домой — стойко выдержал допросы Сян и Дзянь. По поводу того, где я пропадал, куда делась моя одежда и мотоцикл (по поводу последнего я договорился с Кристофером, что он вернёт его в гараж Троицы на окраине) и как вообще к ним отношусь.

— Дорогие мои, вы самые мои близкие люди, — сказал я ничуть не лукавя.

Принцесса огненных демонов — это всего лишь работа. А настоящая моя семья — тут, и это я точно знал.

Успел даже поработать пару часов и сделал вечернюю разминку на стадионе, а вечером к нам заявился Янсен собственной персоной и поставил на стол приличных размеров стопку эпикоинов.

— Премия от мэрии.

— Ну, спасибо. Но погоди! — я отодвинул стопку и сказал вполголоса. — Я же ещё не стал младшим мужем. Да и не хотелось бы.

— Ты уж постарайся… А это — за банту. Событие значимое. Ну, и аванс, типа. Как всё продвигается? Как там… принцесса?

— Нормально, — усмехнулся я. — Два испытания пройдены.

— А какое второе было?

Я подумал и решил не уточнять, чтобы не усугублять фантазии моего очкастого приятеля. Да и процесс, прямо скажем, был весьма интимный.

— Испытания огнём. Раскалённая печка, все дела. Избиение прутьями.

— А-а… О… Это ты поэтому в халате пришёл? А когда третье?

— Без понятия. Ну, они сказали, что надо наведаться через неделю.

— Ты уж постарайся.

Завалился я спать в отличном настроении, и совершенно не был готов к тому, что его испортят прямо среди ночи. Телефон зазвонил после полуночи. Толком не проснувшись, я поймал вибрирующий корпус, поднес к уху и сказал, не разлепил глаз:

— Алло?

И только потом понял, что звонить по идее мне некому — открыл глаза.

— Чан Гун, — произнес в трубке хриплый от усталости голос.

Не спросил. Он был совершенно уверен, что это я.

— Кто это? — произнес я, пристально глядя в темноту.

— Мы встречались. Это Лидер-Три.

Я сел в постели с трубкой, прижатой к уху:

— Я думал, ты не выжил, — произнес я.

— Никто не выжил, — согласился голос в трубке. — Кроме меня. Вы, твари, положили всех. Двенадцать полиэтиленовых мешков и никакой уверенности, что куски мяса внутри от одного тела. Но я выжил, это так. Видимо, в этом сосредоточен какой-то высший смысл, — как думаешь?

Конечно, я пытался соображать быстро, но ещё спал минуту назад… Мозги ворочались с трудом.

— Тебя послушать, так это мы… мы ворвались в твой дом и семью перебили, — ответил я. — И родственника похитили.

— Они были моей семьей, — просто ответил он. — И теперь ты знаешь, почему вы все умрете. Невиновных нет и непричастных нет. Вам всем конец. Я хочу, чтобы ты знал. Справедливость существует. И справедливость — это я.

— Ты гребанный психопат, — констатировал я.

— Видимо, да, — он внезапно легко согласился с очевидным. — Но, для тебя, твоей поганой семейки и всей вашей помойки на берегу моря — это ничего не изменит. Я позвоню тебе, когда начнется обратный отсчет. Ты будешь в курсе.

Он положил трубку, оставив меня без сна до самого утра.

Представители спецслужб мне еще не угрожали, и мне нужно было как-то осознать этот освежающий опыт.

Так что свет утра нового дня я встречал уже на ногах. Поездка в сельскую местность меня отвлекла, но пора бы и делом заняться.

Номер, с которого звонил Лидер-Три, конечно, не определился. Но, возможно, я все-таки смогу кое-что выяснить, если подергать за нужные ниточки.

— Привет, Чан, — сонно отозвался Янсен на мой звонок. — Ни свет ни заря же. Я только спать лег…

— Чем ты ночью занимался? Мама тебя разве вовремя в постель не загоняет?

— Она признает во мне взрослого и самостоятельного человека. И у нас много комнат, мы почти не… — тут он зевнул, — не пересекаемся. Ты… чего хотел?

— Мне сегодня ночью звонили с неопределившегося номера.

— И ты хочешь знать, кто звонил?

— И откуда. Это может быть важно.

— Ладно, узнаешь все к вечеру… без проблем. Кстати… Забыл спросить. Ну… Как бы это… А у тебя есть ещё фотографии принцессы огненных демонов? С последней поездки?

— Нет, Янсен, прости. Как-то не довелось сфотографировать. Спасибо, Янсен. Спокойной, м-м… сиесты.

— Ага, — и трубку без дальнейших разговоров положил.

К Сян я даже стучаться не стал — знаю, что солнце еще недостаточно высоко, чтобы вырвать ее из объятий Морфея, чтоб его. Я уже упоминал, что живу в удушающем обществе красноглазых сонь и душнил-трудоголиков?

Спустился сразу вниз, где на плитах кипела вода, а в чашах размокал рис и чечевица, и бабуля с Дзянь шерудили шумовками в кастрюлях посреди облака белого пара.

— А вот и он! — торжественно возвестила Дзянь, взмахнув шумовкой как церемониальным жезлом. — Великолепный Чан! А тебя уже с утра ждут ранние просители. Я их отправила в кабинет!

Кабинетом мы называем дальнюю часть зала, там два диванчика у стола, и все, кто желает уединения, садятся там. Например, бабуля проводит там длинные одинокие вечера с калькулятором и пачкой чеков.

Я поглядел туда. Эту парочку мужиков в черных костюмах я не знал.

— Это кто? — озадаченно произнес я.

— Это делегаты от бизнесов Круглой Площади, — сказала Дзняь.

А бабуля просверлила меня острым взглядом.

— Это же там, где вы, голубки, славно повыпендривались на прошлой неделе?

Ага. Как же. Круглая площадь. Жареные пилюли. Помню, помню.

— А от меня им чего надо? — осторожно спросил я.

— Вот и узнай, — махнула бабуля могучей дланью, привычной больше к рукояти огромной сковородки, чем к чему-то более тонкому. — И нам расскажешь. Осторожнее только будь.