Капитан флагмана - Фогель Наум Давидович - Страница 39

– Только кофе, – сказал он.

Он принес белую салфетку, тарелочку с сухарями, сахарницу и две чашки.

– Я не хочу, – повторила она.

– Это не просто кофе. Это волшебная смесь по моему рецепту. Вы какой любите – черный или с молоком?

– С молоком, – улыбнулась она.

– Хорошо, я приготовлю вам с молоком.

Он вышел. Она осмотрелась. Таким ей и представлялся его кабинет. Стеллажи с книгами – из простого дерева, не полированы, только покрыты лаком. Они были простые и крепкие, но именно такие подходили к этому кабинету и к фигуре Сергея, крепкой, мускулистой, спортивной. И кресла подходили, и письменный стол – большой, просторный, заваленный книгами и рукописями. Именно такой и должен быть у Сергея, думала она.

– Нравится вам у меня? – спросил он, входя с кофейником.

– Нравится.

– Давайте пить кофе.

Она попробовала.

– Прелесть какая!

– Друзья прислали, – сказал он. – Тут несколько сортов: «арабика», «Камерун», «харери», «Колумбия». В зависимости от пропорции можно получить тот или иной ароматический букет.

– А вы, оказывается, гурман, – сказала она. – Вот уж чего не ожидала.

– Только в отношении кофе. Что же касается всего остального… нет, я неприхотлив.

– Жарко, – сказала она.

– Поехали на реку, а?

– Охотно. Обожаю купаться ночью.

Они долго ехали в полупустом трамвае. На последней остановке вышли и направились к реке.

На пляже было пустынно. Одиноко горели электрические фонари, высоко вскинутые в небо на тонких железных столбах. Металлические остовы грибков, разбросанные по всему берегу, в неверном свете этих фонарей выглядели причудливо, напоминая повисших в воздухе огромных пауков. «Днем на эти «пауки» натягивают пеструю парусину со свисающими по краям бомбошками, тогда они походят на сказочные грибы, – думала Галина, – а сейчас, обнаженные, густо-черные на фоне белого песка, они выглядят уродливо, даже устрашающе».

Справа возвышался переброшенный через реку Тараню с острова Крамольного на Лозовой мост Космонавтов. Он был освещен разноцветными огнями.

– Красивый мост, не правда ли? – спросила Галина.

– Красивый.

– Отец ставил. И проект его. Тут много его, на Крамольном острове. И рядом. Знаете, как его называют за глаза: «король Крамольного острова».

– А что, это звучит – «король», – улыбнулся Сергей.

Она рассмеялась:

– Какой он король? Он рабочий. Слесарь. И токарь. И резчик по дереву. В детстве он больше всего любил мастерить модели кораблей. Он и сейчас их мастерит. Посмотрели бы вы на него, когда он в своей мастерской. Он рабочий. Окончил кораблестроительный. Во время войны – полки водил. Сейчас – директор. Но все равно рабочая закваска в нем так и бродит. А они – «король».

Вода темнела неровной полосой. Вверх по реке весь в огнях проплыл катер. Волны от него докатились до берега, зашуршали песком.

Метрах в двадцати, поблескивая в электрическом свете, чуть покачивались белые буйки. По мере приближения к ним становилось все глубже и глубже.

– Вода как парное молоко, – прошептала Галина.

– Вы умеете плавать? – спросил Сергей.

Она отрицательно покачала головой.

– Тогда будьте осторожны, пожалуйста, – остановился он, – за буйками сразу же обрыв.

– Я туда не пойду, – сказала она. – Я боюсь глубины. У бабушки в Заозерном речка мелкая – воды по колено. Так мальчишки, чтобы удобней купать лошадей, углубили одно место. И я, когда была маленькой, попала в эту яму. Меня сразу же вытащили, но с тех пор я боюсь глубины. И медленно погружаться мне тоже страшно.

– Зря, в этом есть даже что-то привлекательное, – сказал Сергей.

– А мне всегда в такие минуты вспоминается вот это, – произнесла она задумчиво и вдруг стала читать чуть нараспев, как читают белые стихи: – «…и тогда в тишине, среди вечерних теней девушка подошла к тому месту, где врезалась лодка в берег всего лишь год назад. Она спокойно ступала в воду, вошла в нее по колено, потом по пояс… по грудь… потом мягкая, ласкающая влага поднялась до ее губ, еще выше… И наконец, обдуманно, решительно, без единого крика или вздоха, она скрылась под водой».

– Откуда это? – спросил Сергей.

– Драйзер… Есть у него такой рассказ «Ураган».

– Да, да, – сказал Сергей. – Какая-то девушка из-за несчастной любви кончает самоубийством. Кажется, она кого-то любила?

– Своего возлюбленного, – ответила Галина, – который не хотел жениться на ней. Суд ее оправдал, но она сама… Не понимаю, как можно так спокойно погрузиться в воду? Я бы ни за что не смогла. Броситься с моста – это еще куда ни шло, а так вот, медленно погружаться… Отвратительно.

– Самоубийство всегда отвратительно, – сказал Сергей, – отвратительно… и глупо.

– Глупо? Ну, нет! – возразила она и рассказала об артисте, который отравился у них в хирургической клинике. – Если бы он даже выжил, он все равно уже никогда не вернулся бы на сцену. Неужели вы не можете понять?

– Могу, – спокойно ответил Сергей, – и все же, повторяю, самоубийство отвратительно и глупо.

– А как же с лозунгом: «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях»?

– Это о смерти в борьбе. Это совсем другое.

Она посмотрела на него снизу вверх, шлепнула по воде ладонью и сказала:

– Вы умный. Умный и человечный… и давайте купаться.

С этими словами она вдруг погрузилась до подбородка и… поплыла. Над поверхностью воды виднелась только ее голова и оранжевые в электрическом свете плечи.

– Послушайте, да вы же умеете плавать! – удивленно воскликнул Сергей.

Она вернулась к тому месту, откуда поплыла, и стала на ноги.

– Вы же умеете плавать, – повторил он.

– При условии, что дно близко и я в любую минуту смогу его нащупать. И еще – когда рядом надежный человек. Вы смогли бы спасти меня, если бы я стала тонуть?

– Конечно. У меня по плаванию первый разряд.

– Вот видите. Я так и думала, что вы сможете вытащить.

Потом, уже на трамвайной остановке, она спросила его, о чем давно хотела спросить, но не решалась:

– Почему вы – один?

– Вы хотите знать, почему я разошелся с женой?

– Да. Я так и хотела спросить.

– Вещи лучше всего называть своими именами.

По тону голоса Галина поняла, что ему неприятна эта тема.

– Если вам… – начала она, но он не дал ей закончить.

– Нет. Но это очень длинная и до обидного банальная история.

– Это всегда трагедия, – тихо проговорила она, – и, как правило, трагедия для обоих.

– Вы правы. Это всегда трагедия, хотя иной раз она выглядит как мелодрама.

Галина смотрела не на него, а на огни моста Космонавтов, спросила чуть слышно:

– Кто кого оставил – вы ее или она вас?

– Она, конечно.

– Почему – конечно?

– Я бы никогда не решился.

– Вы долго были вместе? – спросила она, и Сергей не понял, чего больше в ее голосе – укора или сочувствия.

– Долго, – ответил он. – Очень долго. Десять лет. – Лицо его подернулось грустью, он потер переносицу, словно хотел разгладить углубившиеся складки на ней.

– Вам жаль? – спросила она, чувствуя, что так нельзя, что надо остановиться.

– Конечно, жаль, – тихо, с неприкрытой грустью сказал он. – Десять лет – большой кусок жизни.

– Вы любили ее?

Он не ответил.

– Вы любили ее? – уже с какой-то упрямой настойчивостью спросила она, чувствуя, что внутри все сжимается от этого ненужного упрямства.

– Если я вам скажу, что у меня до нее никого не было и после нее тоже, не поверите?

– Поверю, – обрадованным шепотом ответила она и, превозмогая спазму в горле, предложила: – Пойдемте пешком, а?

Они шли сначала молча, думая каждый о своем. Потом опять разговорились. О разном – о литературе, о плавнях, о рыбалке… И о любви.

– Мне нравится ваша любовь, – сказала она.

– Откуда вы знаете мою любовь?

– Из ваших книг. Всегда можно разобраться, где писатель говорит о себе, а где о постороннем. Так вот, мне нравится именно ваша любовь.