Свадьбы не будет, Светлый! (СИ) - Солейн Анна - Страница 11

— Нет, Медея, нам наверх, — мирно сказал Лайтвуд мне в спину. — Там мой кабинет.

Я замерла.

— Я не пойду туда!

— Лучше сразу в спальню? — невозмутимо поинтересовался Лайтвуд, и я почувствовала затылком его дыхание.

Проклятый побери! Как он умудрился подобраться так близко?!

— Нет!

— Тогда в кабинет, — спокойно ответил Лайтвуд. — Направо, пожалуйста.

С-с-светлый!

Как он всегда умудряется сделать так, что я остаюсь в дураках?

Я обернулась и наткнулась на тяжелый взгляд исподлобья. Почему-то в этот момент я в самом деле испугалась Лайтвуда. Может, в первый раз в жизни.

Вспомнилось некстати, что светлые — достаточно сильные маги. Не все, разумеется, но многие. Они не пользуются боевыми заклинаниями, только защитными: разница принципиальна, хотя и трудноразличима — не так уж важно, боевое или защитное заклинание тебя поджарит. Светлые не могут проклясть, зато могут благословить так, что некоторые проклятья милосерднее. В целом, борьба светлых и темных длилась уже много тысячелетий, а это само по себе о многом говорит: как минимум, у светлых хватало сил на то, чтобы не исчезнуть под натиском темных. Такой у нас принцип: если можешь кого-то уничтожить — сделай это. Или ты — или тебя.

Лет пятьсот назад император, который тогда сидел на троне, забыла имя, но у него, кажется, были проблемы с коленом, зазвал к себе Верховного темных и Верховного светлых. И они на троих за несколько дней сообразили мирный договор. Территорию империи поделили поровну между светлыми и темными, а император, который выбирался не по праву крови, а по праву магии, стал быть гарантом мира.

В целом, все шло довольно неплохо. Темные не мешали светлым (почти, мелкие пакости — не в счет), светлые — не путались под ногами у темных. Отношения у нас были как у добрых соседей, которых чем реже видишь — тем лучше.

А потом вдруг — АТаС.

И — Лайтвуд! Который решил совершить неслыханное: взять в жены темную.

Зачем?..

Может, это какой-то хитрый план? Что выигрывает Лайтвуд, беря в жены меня? И как дать ему это, избежав ярма счастливой семейной жизни?

— И о чем вы хотели поговорить, лорд Лайтвуд? — чинно спросила я, вслед за ним заходя в кабинет.

Книжные шкафы из белого дерева, рабочий стол, на котором в идеальном порядке были разложены бумаги, широкое арочное окно.

— Я? Это ведь вы залезли в постель моего сына.

Лайтвуд обернулся и шагнул ко мне. Опустил правую руку, и из рукава на ковер скользнула серебристая черная мамба. Поводила головой, оглядываясь, а потом юркнула куда-то под шкаф. Просто дрессированный песик, а не дикая ядовитая хищница.

— Хотите разорвать помолвку?

— Ни в коем случае.

— Несмотря на то, что у меня отношения с вашим сыном?

— Отношения? — Он шагнул ближе, и я с трудом преодолела искушение попятиться. — Давайте, мисс Медея, я расскажу вам, как все было на самом деле. Вы влезли в окно, думая, что попадете ко мне в спальню.

Лайтвуд сделал еще шаг вперед, и расстояние между нами сократилось до пары дюймов. Я почувствовала тепло, исходящее от его тела, и с трудом заставила себя не отступить.

— Поскольку в ваш план вкралась досадная ошибка, — проговорил Лайтвуд, почти касаясь моих губ своими. — Попробуем восстановить цепочку событий. Что вы собирались делать, пробравшись ко мне?

— Уберите руки, Лайтвуд! — вспыхнула я, почувствовав его ладони на талии.

Ткань ночной сорочки была тонкой, такой тонкой, что казалось, он дотрагивается до моего тела.

Это уже слишком!

— Разве вы не этого хотели? — поднял брови Лайтвуд. — Я собирался дождаться свадьбы, но…

Мое сердце заколотилось, как сумасшедшее. От тяжелых крупных рук, сжимающих мою талию, по телу полз огонь, напоминающий эффект от смертельного боевого (или защитного?..) заклинания.

В ушах шумело, я вздрогнула от испуга и непонятного волнения, как будто я сидела на электрическом стуле, и палач наконец пустил по проводам ток.

Я не понимала до конца, что со мной происходит. Лайтвуд замер, до того, чтобы мы соприкоснулись губами, оставалось совсем немного, кажется — один удар сердца, один вдох или один взмах ресниц. У него глаза были темными, синими, затягивали, как воронки Харибды. От его тела шло ровное тепло, и я поняла вдруг, что замерзла, несмотря на теплую летнюю ночь. Пах Лайтвуд чем-то свежим, похожим на морской аромат: соленая вода и ветер.

Откуда-то в голове появилась предательская мысль о том, что если бы он меня сейчас поцеловал, я… была бы не против. Несмотря на то, что он светлый. И…

Ошарашенная этим открытием, я сделала единственное, что было логичным и правильным в моем случае: оттолкнула Лайтвуда и залепила ему пощечину.

Попыталась, потому что он перехватил мое запястье — рука была теплой, немного шершавой, твердой.

— Что вы себе позволяете! — вспыхнула я.

На лицо Лайтвуда, секунду назад угрожающее, почти как у… темного, стало скорбным и постным — какое положено светлому.

— Прошу прощения, что неверно истолковал ваши намерения, мисс Медея. Дождемся свадьбы.

Он сунул руки в карманы атласного халата, ткань которого мягко переливалась в свете кристалла, стоящего на столе.

От возмущения у меня перехватило дыхание.

— Свадьбы не будет, лорд Лайтвуд! Я уже говорила вам об этом!

— И тем не менее — на вас мое кольцо, — Лайтвуд кончиками пальцев потянулся к моей руке, но так и не дотронулся до кожи.

Почему-то захотелось податься вперед, чтобы сделать это недо-прикосновение реальным.

Светлый! Как же я его ненавидела!

— Это ненадолго, — мрачно пообещала я, составляя в уме список дел на завтра.

Выяснить, как избавиться от помолвочного кольца.

Поразмыслить хорошенько о том, какая выгода Лайтвуду от брака со мной и как обернуть все так, чтобы подставить под этот счастливый жребий другую темную.

Зайти утром к Бенджамину, младшему сыну Лайтвуда, потому что я пообещала и он хотел показать мне свою комнату, а потому расстроится, если я не приду… Я вспомнила яркие серые глаза мальчика и счастливое: “У меня будет мама!”

По-моему, мне никто так искренне радовался, просто… просто так.

Проклятье!

Проклятые светлые!

Нужно уносить от них ноги, пока я сама не стала одной из них.

Какой позор.

— Давайте на чистоту, Лайтвуд, — церемонно проговорила я, стараясь звучать спокойно. — Что вы от меня хотите? Зачем вам брак со мной?

На всякий случай я отошла от него на несколько шагов и опустилась в стоящее у камина кресло.

Вот так.

Я не отступаю, а просто решила присесть. Потому что я — расслаблена и владею ситуацией.

Понятно, Лайтвуд?

Он хмыкнул и устроился в кресле напротив. Наши глаза оказались на одном уровне, и пришлось приложить усилия, чтобы не отвернуться и — только не это! — не покраснеть от воспоминаний о том, как наши лица были близко, и Лайтвуд, суровый и несгибаемый ректор АТаС, которого в тайне боялись все темные без исключения, почти меня…

— Что ж, мисс Медея, вы правы. Мне, определенно, кое-что от вас нужно.

…Почти меня поцеловал.

Я моргнула и перевела дыхание, пытаясь взять себя в руки.

Что за глупости лезут в голову! Это территория светлых так на меня влияет! Этак и влюбиться недолго. Довериться кому-то. Какая гадость.

— Слушаю вас.

Лайтвуд хмыкнул.

— Это же очевидно. По какой причине, по-вашему, заключаются браки?

Я растерялась, а потому заговорила неожиданно честно:

— По множеству причин. Связи, богатое приданое, титул, политические союзы, месть, одержимость, необходимость в неофициальном заложнике… Это первое, что приходит в голову. Какая причина ваша? Давайте поговорим как взрослые люди и… какого грязного копыта Проклятого вы смеетесь?!

Лайтвуд, который, наклонив голову, очевидно и обидно ржал над моими словами, наконец поднял взгляд. Гладкие светлые волосы до плеч, упавшие вниз, наполовину скрывали его лицо.

— Прошу прощения, мисс Медея, — проговорил он и опять беспардонно заржал, окончательно спрятавшись за волосами. — У нас некоторые… трудности в коммуникации…