Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Возвращение клипера Кречет (с иллюстрациями) - Крапивин Владислав Петрович - Страница 8


8
Изменить размер шрифта:

— Что… — сумрачно сказал бородатый мужчина.— Не видел, что ли? Вон… — Задрав бороду, он показал на верхушку мачты.

Верхушка — очень белая на фоне облаков — летала туда-сюда. Словно кто-то писал в небе тонкой пластмассовой авторучкой. Там, у самого клотика, на ветру бился флажок. Желто-красный, как зонт Владика. Только на нем были не зубцы, а косые полосы.

Владик смущенно засопел: он ничего не понял.

— Эх ты, — вздохнул бородатый. — Живешь у моря, а сигналов не знаешь.

— Я же не моряк, — пробормотал Владик. И в этот момент так швырнуло и дунуло, что пена пронеслась над палубой и застряла у всех в волосах, а яхта провалилась между волнами чуть не на самое дно бухты. Владик одной рукой вцепился в зонт, а другой — в узенький латунный поручень на рубке.

Так он и сидел — цепляясь и морщась. А трое стояли перед ним на летающей палубе, расставив ноги и глядя сверху вниз. Ветер бешено трепал штормовки.

Девушка сказала:

— Этот сигнал означает: «Нас дрейфует на якоре». Якорь не держит на песке, и нас тащит на тот берег…

— Минут через пятнадцать брякнет о камни, и будет не яхта, а воспоминание, — объяснил смуглый Зуриф.

Все посмотрели на берег, куда не долетел Владик. Там у желтых угловатых глыб вставали белые взрывы прибоя.

— Мы вчера пришли из похода, а свободных бочек нет. Встали на якорь, тихо было, — объяснила девушка. — А с ночи вон что поднялось…

Якорь не держит! Владик знал, чем это кончается. Гоша рассказывал про такие случаи. Именно так погибла шхуна «Предприятие», на которой он плавал после «Кречета». Разбилась о скалы у норвежского берега.

Владик сел прямее и посмотрел на бородатого. Тот, судя по всему, был капитаном. Владик сказал:

— Я, конечно, не моряк. Но, по-моему, в таких случаях ставят паруса и уходят подальше от берега. Или что? Слишком сильно дует?

Это была его маленькая месть за упрек насчет сигнала.

Капитан не рассердился. Только глянул на Владика повнимательней и ответил с короткой усмешкой:

— Паруса на берег свезли для ремонта. И двигатель разобран…

— Может, зацепились? — с надеждой спросила девушка и глянула на нос яхты. Оттуда уходил в пляшущие волны тонкий белый трос.

— Ползем, — сказал Зуриф.

— А почему никого на берегу нет? — спросил Владик.

— Сегодня в клубе выходной, — сказал Зуриф. — Там один вахтенный. Он дует в кубрике вкусный чай или читает толстый роман «Король и Анжелика». Или дрыхнет… И не видит сигнала, что героические мореходы медленно, но неотвратимо движутся к трагической гибели…

— Хватит трепаться, — сказал капитан.

— Я ведь к чему это, — негромко разъяснил Зуриф.— Если бы надеть на мальчика спасательный жилет да если бы он опять на своем парашюте…

— Я запрещаю, — сказал капитан.

— Слушаюсь, ваше превосходительство, — уныло сказал Зуриф.

«Правильно запрещает, — подумал Владик. — Если со мной что случится, ему отвечать… А Зуриф — совсем глупый. Жилет! Это же лишняя тяжесть. А если упадешь и вынесет на те камни, жилет не помешает волнам сделать из человека котлету… А если туда вынесет яхту?»

Скоро ее вынесет.

Движение яхты не было заметным, но берег с камнями и большими фонтанами пены стал гораздо ближе. До него оставалось метров семьдесят. Прибой грохотал.

— Скоро тюкнемся фальшкилем о дно, — ровным голосом сказала девушка. — Держитесь, мальчики.

Владик встал, снял с плеча широкий ремень и протянул ей сумку.

— Зачем? — не поняла она.

«Затем, что без сумки легче», — мысленно ответил Владик. И двинулся по метавшейся палубе на нос. Ветер нес навстречу охапки соленых брызг. Они совсем промочили рубашку.

— Эй, ты что? — сказал капитан.

Владик встал на ныряющем носу. Спиной к ветру. Мокрая рубашка вырвалась из-под ремешка, облепила спину, а впереди затрепетала. Владик вспомнил недавний полет.

Теперь он ощущал его даже сильнее, чем тогда, в воздухе. Как его крутило и носило по спирали в воздушном вихре! Как мотало под зонтом, будто легкий маятник под взбесившимися часами! Как шквалистые удары дергали зонт, как немели на рукояти пальцы и ныли суставы в плечах…

И сейчас ноют…

Но он все равно может!

Такие отчаянные струнки запели во Владике! Так бывало с ним иногда, в самые решительные минуты. Например, когда приказал себе прыгнуть в море с трехметровой скалы (все мальчишки смотрели и ждали). Или когда набрался храбрости и сказал маме и папе, что пускай хоть режут, а в музыкальную школу больше не пойдет. Или когда племянник Игнатии Львовны балбес Борька Понтон запрягал в детскую коляску ничейного голодного щенка и пришлось заорать прямо в круглую Борькину рожу: «Ты что делаешь, живодер!» (В тот раз пострадали вторые за лето очки.)

И вот сейчас!.. Если такие струнки звенят, значит, пора решаться!

Владик поймал миг, когда палуба замерла между двумя волнами, и нажал запор зонта. Зонт как бы взорвался желто-красным огнем. Ветер обрадованно рванул вспухший купол. Владик стремительно заскользил на сандалиях вдоль правого борта и на корме резким толчком швырнул себя вверх.

5

Амбразура была заделана досками. В них прорезали и застеклили небольшое окно — как в кубрике. Под сводчатым потолком каземата горела яркая лампа. На каменных стенах висели судовые фонари, мотки тросов, связки блоков, штурманские карты. А еще — большая фотография той самой яхты, которая чуть не разбилась на камнях. На фотографии она была со всеми парусами: гротом, стакселем и похожим на полосатый парашют спинакером. На белом борту чернело крупное название: «Таврида».

Владик сидел на дощатом рундуке. Капитан дядя Миша налил ему из термоса в глиняную кружку горячего какао. Владик, обжигаясь, прихлебывал. Кружка грела руки, будто маленькая печка.

Звонко тикали круглые корабельные часы. Они показывали половину десятого.

В школу, я совершенно опоздал, — слегка виновато сказал Владик.

— Мы тебе справку выпишем: так и так, задержался ввиду геройского поступка, — пообещал Зуриф.

— Не надо такую справку, — вздохнул Владик. — Мама перепугается. А потом еще мне же и влетит.

— Может быть, и правильно влетит, — заметил капитан дядя Миша. — Когда такое геройство видишь, не знаешь, как и быть. То ли о награде хлопотать, то ли надрать уши. Вот грохнулся бы о камни…