Возвращение клипера Кречет (с иллюстрациями) - Крапивин Владислав Петрович - Страница 26

Дядя Миша вынул из шкафа граненый сверкающий' кубок, от которого сразу разлетелись радужные зайчики. На кубке была крышка с прозрачным корабликом.

— Я выиграл его в гонках одиночек по Южному заливу,— сказал дядя Миша. —Штормовое было дело… Хрусталь чистейший. Возьми.

Владик, еще не веря в такое чудо, принял в ладони холодный кубок. Он был очень тяжелый. Владик поднял на дядю Мишу глаза.

— Ну-ну…— проворчал дядя Миша. — Отказываться не смей, это не для тебя, а для Гоши. Моряки должны помогать друг другу. И благодарить много не надо. Хватит, если один раз скажешь «спасибо».

— Спасибо, — прошептал Владик. — Знаете что… Вы крышку с корабликом оставьте себе. Все-таки память…

Бутылка была готова вечером в пятницу. Пузатая, с широким горлышком, очень прозрачная, из тонкого звенящего стекла. Когда мастер хмуро вручил ее Владику, она была еще теплая.

— Имей в виду: разбивать надо в полдень, — предупредил стекольный мастер. — Если опоздаешь хотя бы на минуту, никакого толку не будет, а будут неприятности.

— А если на полминуты? — осторожно спросил Владик.

— Можно. Только не больше… И еще имейте в виду: я тут совершенно ни при чем. О том, где взяли бутылку, никому ни слова! У меня и так два выговора за внеплановое волшебство.

— Честное железное-якорное слово! — поклялся Владик. — Никому!.. Большущее вам спасибо.

— Не смей говорить мне «спасибо»! Узнает начальство — меня лишат премии!.. И не забудь, что послезавтра последний срок. Двадцать первое сентября, день осеннего равноденствия.

— Мы успеем! Спа… До свидания.

Дома Владика ждала Ника: ее наконец выпустили из заточения.

— Привет, узница, — сказал Владик и гордо поставил перед ней бутылку. Ника вздохнула:

— Зря я только блюдо грохнула. Такое было красивое…

— Все равно ты молодец, — утешил Владик.

Ника не оценила этой похвалы. Она сварливо заметила: — Теперь-то я «молодец». А пока меня дома держали три дня, даже носу не казал.

— Откуда я знал, где ты там сидишь? Может, в темном чулане. Твоя бабушка даже Костика с передачей прогнала. Мне бы тоже влетело…

— Тебе-то за что? Это мне веником влетело…

— Веник — он мягкий, — примирительно сказал Владик.

— Балда! Рукояткой же! По шее… Тебе бы так…

— У меня все впереди, — печально сообщил Владик.— Вот узнают мама с папой про объектив…

— А ты уже заранее от страха синеешь,— буркнула Ника.

— Вы ругаться собрались или дело делать? — строго спросил Тилька. — Что за люди…

Стали делать дело. За те дни, пока мастер колдовал над бутылкой, Владик позаботился о деталях для сборки. Вырезал из табакерки корпус кораблика — остроносый и узкий, — чтобы влез в горлышко. Выстрогал лучинки-мачты, приготовил тоненькие реи и нитки для снастей. К реям заранее привязал свернутые паруса из мягкого батиста (выпросил для них у мамы платочек). Посоветовался с Тилькой:

— Ничего, что парусина не настоящая?

— Ничего, — сказал Тилька. — Главное, что корпус из корабельного дерева. Программа задана. Остальное получится само собой.

Теперь Тилька залез в бутылку и там начал собирать маленький клипер.

Корпус кораблика он прикрепил к стеклу пластилином. Работа была нелегкая. Тилька — крошечный, корпус для него — тяжелый. Это все равно что настоящему мальчишке ворочать в одиночку грузную лодку. Когда наконец «Кречет» — еще без мачт и снастей — прочно стал на место, за окнами стемнело.

— Остальное завтра доделаем,— решил Тилька. — А то я уже не длинь и не дзынь…— И он уснул прямо в бутылке.

В субботу после школы Владик, Ника и Тилька опять взялись за работу. Собственно говоря, работать мог только Тилька. Он устанавливал мачты, прицеплял к ним реи, натягивал ванты и штаги. Владику и Нике оставалось просовывать в бутылку деталь за деталью. Дело было нехитрое, поэтому им хватало времени для споров.

Владик сказал:

— Без чертежа делаем. Вдруг что-нибудь не так? Ника фыркнула:

— Тебе же объяснили: главное, чтобы хоть немного было похоже. Задать программу, что это кораблик. Остальное само собой…

— Все равно страшно немного…

— Тебе все время страшно.

— Почему это все время?

— Потому что всегда канючишь и жалуешься…

— Я?! — возмутился Владик. — У тебя не язык, а швабра!

— А ты язва.

Тилька высунулся наружу.

— Опять ругаетесь? Если не перестанете, не буду работать! Лезьте в бутылку сами.

— Она и так все время лезет в бутылку, — сказал Владик. — В переносном смысле.

— Я что сказ-зал! — сердито зазвенел Тилька. Он был сейчас командир.

— Не будем, не будем, — поспешно пообещала Ника. И украдкой показала Владику маленький исцарапанный кулак.

Владик показал ей язык… Ника двинула Владика ногой. Владик шепотом сказал:

— Навязалась ты на нашу голову.

— Я? Навязалась? А кто меня позвал?

— А кто охал: «Я так люблю сказки»?

— Если бы в этой сказке не было нытиков…

— Если бы не было таких ядовитых медуз…

— Вот как тресну по загривку. И уйду.

— Ну и без тебя справимся, — сказал Владик, хотя в душе забеспокоился.

— Интересно, как это ты справишься? — язвительно спросила Ника. — Может быть, ты умеешь стрелять из рогатки?

— На кой шут мне рогатка?

— А как ты разобьешь бутылку? Да еще точно в полдень!

— Очень просто, О камни…

— Бедный ребенок повредился в уме, — печально сказала Ника. — Ты хочешь, чтобы клипер засел на камнях?

— Ой… — прошептал Владик. Он до сих пор об этом не думал.

— А кроме того,— продолжала Ника, — ты вообще-то представляешь, как это будет? Бутылка — трах! А на ее месте громадный кораблище. Мачты по пятьдесят метров. Тебя же пришибет или придавит, как глупую лягушку, если будешь рядом.

— Ой… — опять сказал Владик. — А как быть?

— Наконец-то головушка твоя заработала! «Как быть»… Бутылку придется забросить подальше на глубину, чтобы «Кречет» не сел на мель. А потом по ней трахнуть с берега из рогатки.

— А если промажешь? Бутылка будет на волнах прыгать…

— Не твоя забота. Я за полминуты успею пятнадцать раз выстрелить. И все разрывными… Они теперь безотказные…

— Это ты хорошо придумала, — признался Владик.