Грифоны Васильевского острова. Попаданец в альтернативное время - Корчевский Юрий Григорьевич - Страница 6

– Эй, кто-нибудь! Подгоните телегу!

Двое грузчиков пошли до ближайшей улицы, Чтобы остановить возчика с подводой.

– На судне есть команда? Может, найдется чистая тряпка для перевязки?

Один из грузчиков взбежал на судно и направился к кормовой надстройке. Оттуда вышел уже вдвоем с солидным господином. Увидев вблизи перелом, господин охнул:

– Франсуа! Как же ты неосторожно!

– Мсье, прекратите причитать! Нужна чистая тряпица и две маленькие дощечки.

Матвей видел, как оказывают помощь при переломах. Питерские зимы промозглые. Снег ночью выпадет, а утром влажный ветер с залива подует, и гололед случается. Народ падает, руки-ноги ломает. И в первую очередь свидетели происшествия помогают пострадавшему зайти в аптеку. Хм, можно подумать, это лечебница, больница Святой Магдалины! И за зиму такие казусы не раз и не два случались. Поэтому Пель держал узкие чистые полосы хлопчатой ткани для перевязок, дощечки. Первым делом обездвижить обломки надо, потом на подводе или санях везти пострадавшего к доктору.

Поскольку Матвей Пелю в этих случаях помогал, порядок действий знал. И сейчас не растерялся. Капитан или владелец судна принес из каюты все, что требовалось. Матвей ловко перевязал, потом прибинтовал дощечки к месту перелома.

– Хм, ловко у тебя получается! – заметил капитан. – Лекарь?

– Фармацевт, – повысил себя в должности Матвей.

– Пойдешь ко мне на судно? – предложил капитан.

– А на каких условиях?

– Проживание на судне в отдельной каюте, еда как у всей команды и два ливра в неделю жалованье.

Откуда Матвею было знать реальную стоимость денег? Много это или мало? Не дает ли хозяин слишком малую цену? Или нужно поторговаться? Решил согласиться, а дальше видно будет.

Кивнул головой:

– Согласен.

– Ну вот и славно. А сейчас сопроводи моего помощника к лекарю. Вот деньги.

Капитан передал мешочек с монетами. Уже и подвода подъехала. Грузчики осторожно погрузили шкипера на телегу, Матвей уселся за извозчиком. Капитан спросил извозчика:

– Знаешь улицу Святого Франциска?

Извозчик кивнул.

– Езжай туда, увидишь вывеску с чашей и змеей.

– Пьяная змея? – удивился извозчик.

– Я понял, – кивнул Матвей. – Едем!

Трясло на телеге по булыжной мостовой очень сильно. Что делать, если рессоры к дилижансам придумали два века спустя?

Глава 2

Святая инквизиция

Доехали. Матвей по ступенькам дома взбежал, рассказал, как мог и умел, про травмированного. Видимо, взволнованность его сыграла роль, доктор в зеленом камзоле послал двух слуг, которые принесли пострадавшего. Лекарь осмотрел место перелома, срезав повязку, пробурчал:

– Двадцать су – и он останется у меня на пять дней.

Матвей отсчитал монеты. Уже позже узнал, что во Франции со времен Карла Великого действует двенадцатеричная система счисления. В золотом экю было три ливра, в ливре – двадцать су или двести сорок денье. Ливры были серебряные. Что занятно, на монетах не указывался номинал. Они стоили столько, сколько стоил металл, из которого они были отчеканены. Если во главе страны становился новый монарх, на монетах чеканили его портрет. Наряду с новыми монетами ходили старые.

Матвей со шкипером не попрощался, помнил обиду. Хотя ссориться было не с руки. После капитана или владельца судна второе лицо – штурман, если он был, ниже его – шкипер.

Извозчик, получивший от Матвея десять денье, уже уехал, пришлось идти пешком. Матвей вовсе не расстроился, было интересно посмотреть город. Ну и сравнить с Петербургом, который почитал лучшим городом.

Послышался какой-то шум, напоминавший шум прибоя. Еще немного – и справа показался переулок. Шум доносился оттуда. И народ с улицы Святого Франциска шел туда. Матвею интересно стало, тоже свернул. Вышел на площадь, на которой было полно народу. На возвышении стоял католический священник, как немного позже узнал Матвей – монах-доминиканец. Инквизиция была создана католической церковью для борьбы против ереси – реальной или выдуманной. Сначала в обязанности дьяконов входили розыск еретиков среди паствы и исправление их заблуждений. А епископский суд отлучал от церкви.

В 1215 году был создан особый суд церкви под названием «инквизиция», введен Индекс запрещенных книг, стала осуществляться цензура. Еще со времен папы Иннокентия III на должности цензоров, судей и прочих лиц инквизиции назначались монахи доминиканского ордена, как наиболее рьяные защитники католических правил.

Для Особого суда большое значение имело чистосердечное признание подозреваемого. Зачастую, если обвиняемый в ереси отрицал крамолу, применяли пытки, под которыми любой мог оговорить себя. Особо упорствующие могли пыток не пережить. Если признался, материалы передавались в суд. Наказания, как правило, были жестокими. Кровь проливать церковь не любила, поэтому виновных в ереси приговаривали к смертной казни через сожжение на костре или удушение.

В конце 15-го века прямо поветрие пошло, красивых женщин завистницы обвиняли в связях с ведьмами, в колдовстве.

Наибольшую силу, жестокость инквизиция проявила в Испании, Португалии, Италии. В Испании при инквизиторе Торквемаде в период с 1483 по 1498 год было сожжено на кострах 8800 человек, 6500 человек удушено удавкой палача, у девяноста тысяч конфисковано имущество. Причем доносы писались на людей зажиточных, у которых можно было конфисковать дом, землю, имущество ценное.

Монах зачитал приговор суда, двое тюремщиков вывели молодую женщину. Одежда разодрана, в пятнах крови. Ее привязали к столбу, и тюремщики стали обкладывать ее со всех сторон до пояса хворостом с заранее приготовленной телеги. Народ умолк в ожидании жестокого действа. По знаку монаха к столбу с несчастной приблизился палач, на голове красный колпак с прорезями для глаз, в руке факел. Палач бросил горящий факел на валежник. Сухие ветки сразу ярко вспыхнули, затрещали. Приговоренная к сожжению женщина закричала – страшно, истошно, обреченно. Толпа взвыла в восторге:

– Уйди в преисподнюю, проклятая ведьма!

– Дьявольское отродье, поделом тебе!

– Ведьма! Послужи теперь Сатане!

Крик оборвался. Видимо, женщина потеряла сознание от болевого шока. Над площадью висел дым и стоял тошнотворный запах горящей плоти. Матвея даже затошнило. Он выбрался из толпы, растолкав вопящих зрителей, и продолжил путь к набережной, благо хорошо запомнил дорогу. Его поразило поведение горожан. И это Европа, которая кичилась своей культурой, благочестием, порядочностью, насмехалась над лапотной Россией? Да каждая российская семья раз в неделю ходила в баню, меняла исподнее. А в считавшей себя просвещенной Европе мылись дважды – при крещении и отпевании. Короли, бывало, принимали ванны в лепестках роз, так случаи эти единичны. Хотя было с кого брать пример – с древних римлян или жителей Византии, у которых были общественные термы, где рабы терли кожу свободных граждан, умащивали благовониями. К тому же и римляне, и византийцы, и греки тщательно сбривали все волосы на теле, что разучились делать европейцы. Усы, бороды, волосы на теле стали считаться признаками мужественности, тогда как пахло от рыцаря тошнотворно.

В шоке от увиденного, в прострации Матвей добрел до судна. Его уже разгрузили и, как сказал капитан, теперь ждали подвоза товара для погрузки.

– А пока я приглашаю на обед в мою каюту.

На флоте, торговом и боевом, была заведена привычка – офицеры обедали в каюте капитана. Это была самая большая каюта. С увеличением размеров судов появились кают-компании для офицеров и отдельно для матросов.

На судне «Святая Магдалина» кроме капитана было три офицера. Флот не военный, но помощников капитана называли офицерами. Штурман, боцман, лекарь Матвей. Еще отсутствовал травмированный шкипер.

Капитан скороговоркой прочел молитву, приступили к трапезе. Тушеные бобы с мясом, пшеничные лепешки и всё запивали вином из кувшина. Для Матвея было непривычно. По праздникам или после бани он пил пиво, а более крепкие напитки, вроде сидра или бражки, батенька запрещал. А ослушаться родителей он не смел.