Обречена быть счастливой (СИ) - Фелис Кира - Страница 37

Я и сама была не уверена, что мне под силу это выполнить, но и остаться равнодушной и ничего не делать тоже не могла.

— Кормить, так кормить, — мне понадобилось немного времени для принятия решения, — постараюсь сделать всё, от меня зависящее, а там будь что будет.

И мы вчетвером: я, Костя, Кошмарик и пока не названный лисёнок, отправились на кухню. Интересно — это девочка или мальчик? Собакен не отступал ни на шаг, внимательно наблюдая за мной, а у меня в руках тихо попискивал найдёныш.

Когда мы, такой компанией ввалились на кухню, Федосья от удивления, долго не могла понять, что от неё надо, а когда поняла выделила нам пол-литра парного молока. Надежды на то, что лисёнок сможет пить сам, не оправдались. Он тыкался мордочкой, в такую необходимую ему еду, но в ротик ничего не попадало. Сосок нет, пипеток нет, мне не оставалось ничего другого, как попытаться напоить лисёнка самой маленькая ложкой, заливать молоко прямо в пасть. И случилось чудо — я смогла его накормить, округлившийся животик и то, что он наконец-то затих и заснул, говорило лучше всяких слов. А то, что я была вся в молоке, после этого казались несущественной мелочью. Только тогда, Кошмарик успокоился и окончательно доверил мне свою находку. Как-то очень быстро росло число подопечных, за которых я взяла ответственность на себя.

На протяжении всего мероприятия, под названием «накорми незнакомого лисёнка», Костя находился рядом и с подозрением на меня смотрел, но я увлечённая процессом, этого не замечала.

— Кстати — это девочка. Пока ты её кормила я посмотрел. Как назовёшь? — озвучил свою мысль лекарь.

— А давайте назовём её Ириской? Мне кажется, это имя ей подходит, — именно так я назвала котёнка, которого смогла выходить, и которая целых двадцать лет прожила у моей подружки Юльки.

Меня поддержали.

В последствии выяснилось, что Кошмарику не нравились ничьи другие руки, кроме моих, для Ириски. Как только я пыталась передать лисёнка кому-то другому, собакин начинал беспокоиться и не успокаивался до тех пор, пока она опять не оказывалась у меня. Это обстоятельство сильно усложнило мою жизнь на ближайшие две-три недели. Пришлось сшить что-то типа переноски для маленьких детей, в которой и находилась постоянно Ириска. А ещё мне пришлось носить с собой молоко и поддерживать его в тёплом состоянии. В общем Кошмарик удружил так удружил!

Когда Ириску познакомили с детьми, радости не было предела и ее быстро приняли в стаю, состоящую из собаки и детей.

И всё было бы не так печально, если бы не ещё одна встреча в этот день.

Глава 42

— Как думаешь, где Кошмарик взял Ириску? Надолго и далеко от дома он не отлучался, — задала вопрос, который не давал мне покоя.

— Мне тоже непонятен этот момент. Ты даже не представляешь, насколько редки такие лисы. Чтобы лучше могла представить ценность, скажу, что шапка из меха чёрно-бурой лисы равна стоимости шикарного экипажа.

После того как у меня получилось накормить лисёнка, а Кошмарик ее чисто вылизал, Ириска уютно сопела у меня на груди в тканевой переноске, которую мы с Федосьей наскоро соорудили. Пёс не отходил от меня ни на минуту и, если из переноски раздавался хотя бы звук, он вскакивал и беспокойно заглядывал мне в глаза. На его морде явственно читалось осуждение: Ты чего сидишь? Делай что-нибудь срочно! Ребёнок же плачет!

Громкие овации, барабанная дробь, и наконец кульминация — премия «Отец года» присуждается Кошмарику! Громко хихикнула, пришедшей в голову фантазии.

На подозрительный взгляд Кости объяснила, что хихикаю из-за поведения пса, ну а как по-другому можно рассказать ему про премию?

— Кира, какие у тебя сегодня планы? Могу чем-то помочь?

— Сейчас Леонид должен прийти, и я планировала с ним посмотреть, как идёт восстановление мастерских. Если составишь компанию, буду рада. Может, что-то заметишь свежим взглядом.

На самом деле мне просто была приятна его компания.

Он улыбнулся и кивнул, как будто прочитал мои мысли. И в этот приятный момент, постучав в дверь, в кабинет зашла растерянная Даша:

— Кира Андреевна, там гости приехали. Ваш батюшка просил вас предупредить.

Я удивилась кто бы это мог быть. К нам никто не приезжал, кроме почтовой кареты. Догадка, конечно была. Да и вид служанки не предвещал ни чего хорошего.

— И кто к нам приехал? — задавая вопрос я уже знала, что ответ мне не понравится.

— Ксения Потаповна и Федор Иванович.

— Ну наконец-то! А то я уже переживать стала, — пробурчала негромко я, — Не едут и не едут. Прогулы пора ставить.

Правильно же говорят, что друзей нужно держать близко, а врагов ещё ближе. А то сидят там, гадости всякие замышляют, а я и не знаю.

— Кира, кто это? Судя по твоей реакции, ты не рада их видеть.

— Ага, ты прав. Моя тётка с сыном пожаловали. Они надеются на свадьбу со мной для того, чтобы поправить свои финансовые дела.

Выражение лица Кости мгновенно изменилось. Только что он улыбался, а сейчас передо мной стоял мужчина, который готов бороться и защищать свою женщину.

— Кира, ты моя! Я тебя никому не отдам! Ясно?

Можно подумать я возражаю.

— Пошли знакомиться, — в неосознанном жесте защиты, хотела обнять себя обеими руками, но забыла, что у меня на груди Ириска и прижала ее, она пискнула, Кошмарик вскочил. Дурдом.

Первое, что услышала, когда мы вышли на крыльцо был визгливый, слишком высокий женский голос:

— Пороть их надо! Я тебе точно говорю! Чтоб воспитание были! Только порка может помочь!

У незнакомой кареты стояли двое: высокая, худая, с острыми чертами лица, с маленькими злыми глазками и тонкими губами, которых почти не видно, женщина лет пятидесяти и молодой мужчина совершенно непримечательной внешности, который с довольным выражением лица согласно кивал на слова женщины. Богдан и Матвей, как только увидели меня, выходящую из дома, подбежали и спрятались за моей спиной. Видимо, женщина говорила про них.

Даже если и был какой-то мизерный шанс на то, что я соглашусь на свадьбу с этим Фёдором, то он испарился прямо сейчас!

— В моём доме все и всегда буду решать только я! Понятно говорю?! Если кого-то такое положение дел не устраивает, то никого не держу!

Таким злым я никогда своего отца не видела.

— Ну чего ты разошелся, я же просто посоветовала, — пошла на попятную эта с…, пардон, женщина.

— Кирочка, горюшко наше бедовое, — обратила она внимание на меня, — что ж тебя никто из служанок не сопровождает? Совсем за тобой не ухаживают, — запричитала она и попыталась схватить за руку, оттеснив Костю, — ну ни чего, мы сможем обеспечить тебе уход!

Костя оттесняться не пожелал, наоборот, сделал неуловимое движение и выдвинулся вперед, теперь я стояла за его плечом.

Она ещё раз попыталась схватить меня за руку, но Костя не дал ей это сделать и тогда она завопила:

— Молодой человек, кто вы и по какому праву не даёте мне обнять нашу Кирочку?! Что вы себе позволяете?!

На редкость громкая женщина.

— Ксения, успокойся. Оставь мою дочь в покое. Я не успел тебе сказать, что Кира поправилась и теперь полностью здорова и не нуждается в опеке. И на будущее хочу предупредить и тебя, и твоего сына, что ни мальчишек, опекуном которых является моя дочь, никого-либо другого нельзя ни обижать, ни оскорблять. Очень жёстко и громко произнес отец.

По глазам тётки было понятно, что она не согласна, но пока возражать отцу не стала. Весь этот крик она подняла потому, что в тот момент, когда они подъехали, мальчишки, проходившие мимо, остановились и просто стояли, и смотрели, кто приехал, а не кинулись с поклонами открывать дверцу кареты, чтоб помочь ей выйти. Именно за это, по её мнению, детей нужно было выпороть.

— Ксения, Фёдор, имею честь познакомить вас с бароном Константином Белоозёрцев дочь Елизавета гостят у нас, — проговорил отец, жестом указывая на Костю, который по-прежнему оставался около меня.

— Константин Львович, хочу познакомить вас с Ксенией Потаповной и Фёдором Ивановичем — это тетушка и троюродный брат Киры.