Вычислитель. Тетралогия - Громов Александр Николаевич - Страница 12

– Мог бы, по крайней мере, найти ему еще пару головастиков.

– Хватит и того, что мы дали. За информацию надо платить. Мы заплатили.

– Он человек! – Кристи попыталась крикнуть, но ей удалось лишь просипеть.

– Он мертвец, и нам с тобой этого не изменить. А мы с тобой хотим дойти до Счастливых островов.

Несколько минут они шли молча, держась возле борозды, оставленной ползущим человеком. Понемногу плечи Кристины начали вздрагивать, и когда рыдающий крик перепугал мелких крылатых созданий, кормящихся на лету болотными насекомыми, Эрвин был готов к этому.

– Сволочи! Гады! Чистенькие! Изгнание – высшая мера! Нет презренной профессии палача! Не существует за ненадобностью! Жечь людей лучеметом – гуманизм не позволяет! Толкнуть в кордонный невод, чтобы порвало на мелкие кусочки, – тоже нельзя, человеческая жизнь священна! Ни один законопослушный кретин не должен быть запятнан убийством! Идите – впереди Счастливые острова! Ах, сволочи!..

– Перестань, – хмуро приказал Эрвин.

– Это придумали такие же чистоплюи, как ты! Скажешь нет? Ну скажи!

– Да, – сказал Эрвин. – Это придумали такие чистоплюи, как я. Другие чистоплюи возвели придумку в закон, третьи не возразили. Четвертые за чистоплюйство платят. А теперь прекрати истерику, успокойся и смотри под ноги.

– Я спокойна!

– Тебе так кажется. Можешь заодно опротестовать закон всемирного тяготения. Очень перспективно.

– Ты! – Кристи с яростью обернулась. Какое-то мгновение Эрвину казалось, что она кинется на него, как дикая кошка. – Скотина! Мразь! Ублюдок!

– Я ублюдок, который хочет дойти до Счастливых островов, – напомнил Эрвин.

– Засунь их себе в задницу, свои острова!

– Рад бы – не влезут. – Эрвин улыбнулся углом рта. – Стоп. Клади шест. Привал до готовности.

– Я могу идти!

– Ты – можешь. А я не пойду с тобой в связке, пока ты не придешь в себя. Садись, отдыхай. Я пока поищу головастиков, перекусим. Вон та лужа, по-моему, перспективная. Любишь головастиков, а?

Глава 6

Семь

Борозда, вспаханная ползущим человеком, неровно извиваясь, упрямо вела к востоку. Успокоившись, Кристи приободрилась. В самом деле, если уж полумертвый от голода калека сумел проползти здесь и уцелеть, двое здоровых людей, пусть уставших, но еще далеко не обессиленных, пройдут легко. Жаль, конечно, несчастного, погибнет… но ведь он так и так обречен. До материка ему не доползти ни при каких обстоятельствах, а если небеса все же сжалятся над безумцем, уберут с его пути гиблые топи и прожорливое зверье, если дадут ему сил выползти на берег, то сделают это лишь для того, чтобы там его сожгли лучеметом. А Эрвин… Эрвин прав. Жесткий рациональный подход – только так, по-видимому, можно здесь уцелеть… и рано или поздно дойти, дочавкать, доползти, если придется, до Счастливых островов. Пробиться к тверди через болотные хляби – и жить. Просто жить, не дрожа от страха каждую минуту. И ходить по твердому, и спать на твердом…

Она попыталась представить себе глубину болотной хляби под ногами. Сколько там ее – десять метров трясины? двадцать? сто? К своему удивлению, Кристи не ощутила ужаса. Мысль о холодной вязкой ловушке под тонким ковром живых и гнилых водорослей сделалась привычной и больше не вгоняла в дрожь. Где-то там, в черной глубине, сидят в засаде гигантские хищные твари, зреют пузыри газа, готовятся к извержению грязевые гейзеры – что ж, ни у кого и не было сомнений, что это болото несовместимо с человеком, все правильно. Жить в нем нельзя, но можно уцелеть какое-то время и успеть дойти до Счастливых островов. Особенно если не быть жалостливой дурой и не испытывать без нужды терпение Эрвина… Он знает, что делает. Что можно принять умом, то можно принять и сердцем.

И чем раньше, тем лучше.

Не успели пройти вдоль борозды и трех километров, как Эрвин вновь распорядился устроить привал. Несмотря на данное себе слово, Кристи не удержалась от недоуменного вопроса:

– Зачем?

– Подождем наших попутчиков. Вон там, в сторонке.

– Какой смысл? Тот человек прополз тут без проблем.

– Вот именно, – сухо ответил Эрвин и вдаваться в более пространные объяснения не пожелал.

Размытое пятно солнца давно собралось в аккуратный оранжево-красный диск, большой, как суповая тарелка. Заметно пригревало. Ночное оцепенение покинуло головастиков; выбравшись из сплетения морских трав, они кишмя кишели в лужах и не так-то легко давали себя поймать. Большие глянцевые черви – возможно личинки местных змей – пресмыкались на поверхности, временами легко ныряя в зыбун. От мошкары звенело в ушах. Питающиеся ею мелкие крылатые создания поднялись повыше и жировали, попискивая. Одна крупная крылатая тварь сделала несколько сужающихся кругов над присевшими на ящик людьми, заставив Эрвина на всякий случай подобрать шест, но не решилась атаковать, сглотнула на лету мелкого летуна, зловеще квакнула и улетела. Очень далеко на севере один за другим поднялись два хищных языка, покачались и втянулись в болото. Кристи, охнув, хлопнула себя по щеке и продемонстрировала Эрвину раздавленное насекомое.

– Оно меня укусило!

– Это хорошо.

– Не поняла! Больно, между прочим…

– Кто бы сомневался. А хорошо потому, что вообще-то у здешних кровососов иной пищевой ресурс. Не человечий.

– Ну и что?

– Похоже, до Гнилой мели не так далеко, как я думал. Если, конечно, эта букашка не залетела с материка. Но это вряд ли: ветер восточный.

Кристи яростно поскребла ногтями зудящую щеку и охнула. В месте укуса уже успел возникнуть болезненный волдырь.

– На Гнилой мели что, в самом деле много людей?

– Думаю, да. Есть кого кусать.

Кристи передернуло.

– Мы ведь там не останемся, правда?

Эрвин молча кивнул.

– О чем ты думаешь? – спросила Кристи.

– Я не думаю. Я считаю.

– Наши шансы?

– Отстань.

Людей Юста пришлось дожидаться дольше, чем предполагала Кристи. Вероятно, они тоже встретились с ползущим калекой и потеряли время, зато теперь продвигались довольно быстро, держась возле борозды. Как видно, сегодня Лейле дали передохнуть – на этот раз первой шла Кубышечка, без шеста, но все-таки в мокроступах. Юст, как и прежде, держался четвертым.

Эрвин размотал бич, но он не понадобился. Шесть человек прошли мимо, не остановившись для отдыха, не сделав попытки напасть. Проверенная дорога вела их на восток. Никто не сказал ни слова, только Юст одарил Эрвина тяжелым взглядом и сплюнул сквозь зубы.

– Мы пойдем за ними, да? – спросила Кристи.

– Умница, – проворчал Эрвин, сматывая бич. – Все понимаешь.

– Ты боишься идти первым? По пробитой дороге?

– Вот именно поэтому. Язычники чувствуют движение болотного ковра. И умеют ползать там, в трясине.

– Так быстро?

– Я не знаю, быстро или нет. И никто не знает. Зато я знаю наверняка, что наш ползун соврал. Безопасных дорог на болоте не бывает. Юст поверил – я нет.

– Зачем ему врать?

– А зачем ему говорить правду? В глубине души он знает, что не выползет из болота. Он измученный калека, а мы пока нет – разве это не повод ненавидеть нас? И потом, разве мы вернемся, чтобы наказать его за обман?

Покачав головой, Кристи принужденно рассмеялась.

– И за что только ты ненавидишь людей…

– За глупость. Хотя живу только благодаря ей. Забавный парадокс.

– А я – за подлость.

– Это то же самое. Подлец – не более чем эгоист, просчитывающий свое будущее лишь на один шаг, а значит, тот же глупец. Мудрый эгоист слывет альтруистом.

– Особенно ты! – не удержалась Кристи.

Эрвин улыбнулся:

– Я не мудрец, а вычислитель… Готова? Пошли.

Они шли и час, и два, и три. Шестеро впереди также не останавливались на отдых. Красное солнце, удобно устроившись в зените, добросовестно жарило, словно собралось иссушить болото. Вонючие испарения заставляли дрожать горизонт. Пот заливал глаза. Болотные насекомые тучами роились вокруг путников, набивались за пазуху, норовили залететь в нос, но ни одно не ужалило. Никакой опасности не наблюдалось ни снизу, ни сверху, ни с боков. После полудня Кристи потребовала от Эрвина признать, что он ошибся в своих расчетах, однако тот отрицательно мотнул головой: