Ратибор. Окталогия (СИ) - Фомичев Александр Игоревич - Страница 23

Глава 10

Княжий суд

— … По предварительным данным, со слов знахаря Астрахия, двадцать три человека уже представились Перуну. В том числе и ваш многоуважаемый троюродный брат Ждан Одно Ухо, — придворный чтец по имени Кособыр неуверенно посмотрел на государя Изяслава, не увидел никакой значимой реакции на эту новость, кашлянул нервно и продолжил: — Шестнадцать человек живы, как это ни странно, но не совсем, кхм, это… здоровы, в общем. Разные части тела у них поломаны, а у некоторых от сильного удара по башке мозги набекрень и назад вряд ли встанут. Также разгромлена корчма «Хромая лошадь» (при этих словах стоящий в углу центрального зала, где шёл суд, Хвощ заискивающе заулыбался и закивал, нервно теребя руками свою длинную, но жиденькую бородку). Ущерба, по самым скромным подсчётам, многоуважаемый (на последнем слове голос у Кособыра стал язвительным) хозяин харчевни насчитал на…

Скорый княжий суд состоялся через два дня после драки в «Хромой лошади» и проходил в центральном зале княжьих палат, самого большого помещения княжьего дворца. Здесь, бывало, и пировали, а бывало, и суд вершили. Сам замок князя Изяслава был довольно внушительным с виду строением, но с хаотичным нагромождением всевозможных обеденных, спальных, тронных залов и комнат с разными по своим размерам и предназначению подсобными помещениями да уборными, то и дело достраивавшимися, перестраивавшимися и пристраивавшимися в течение длительного времени к основному зданию княжьего дворца, сложенного из больших блоков белого известняка.

В конце центрального зала на возвышении стоял довольно простой деревянный резной трон, украшенный лишь древними рунами. За ним на стене горделиво висел герб города — орёл, сжимающий в одной лапе щит, а в другой меч. На троне восседал сам государь Изяслав, лениво полуразвалившись, и, казалось, безучастно слушал доклад чтеца. По периметру зала неправильным квадратом стояли сдвинутые наспех дубовые столы и стулья, а по центру держали ответ трое чужаков, заваривших всю эту кашу. Ратибор, Мирослав и Яромир были разоружены. Сдать оружие пришлось по настойчивым требованиям личной охраны Изяслава, заявившей, что с мечами да секирами на суд княжий ещё не хаживал ни один обвиняемый. Ратибор предложил нарушить эту старую традицию, ведь «всегда бывает первый раз», но стража встала насмерть, а Светозар, бывший по совместительству ещё и главой дворцового караула владыки Орёлграда, сказал, что с доброй сталью на приём к князю они войдут только через его труп. Ратибор, конечно, сразу оживился при этих словах Светозара и сообщил, что это можно легко устроить, но под укоризненными взглядами Яромира и Мирослава, нехотя и недовольно бурча, отдал-таки свой двуручный топор бравым дружинникам, стоявшим на входе в зал, которые вздохнули с облегчением, что всё разрешилось тихо да мирно. Связываться с этим буйным рыжим гигантом, который давеча играючи отправил к богам на пир самого Могуту вместе с большинством его друзей из «Хромой лошади», никто желанием не горел.

— Смотрите мне, орлы, — напутствовал угрюмо Ратибор обалдевшую охрану, — хоть одна зазубрина или царапина, мне незнакомая, будет на моей старушке, когда я вернусь, все перья выщипаю и скормлю вам ваши же пернатые хвосты. Всухомятку жрать будете, пока не подавитесь…

После столь «доброго» обещания, друзья вместе с Хвощом прошли в центральный зал княжьего замка. Они не являлись пленниками в прямом понимании этого слова; по рукам и ногам их никто не вязал и не пытался. Более того, жили они (в отличие от Хвоща, который провёл всё это время в местной темнице) как послы — в княжьих палатах. Правда, под усиленным надзором. И сейчас по обе стороны их сопровождал внушительный отряд городских стражей во главе со Светозаром. А теперь ещё и личные обережники Изяслава неусыпно следили за чужаками. То, что они совершили в «Хромой лошади», впечатлило всех без исключения. Поэтому за ними зорко приглядывали все, кому это было положено по службе, и даже дополнительные резервы подтянули на случай, если пришлые задумали недоброе. А вдруг это такой хитрый план, чтобы попасть к самому князю на суд и набедокурить в тереме, как в злополучной таверне или что там от неё осталось… Бредовые теории заговора Светозар придумывал одну за другой, лишь бы стянуть к охране этой опаснейшей троицы всех, кого только можно. Так что трое друзей под бдительным оком нескольких десятков пар глаз стояли теперь и безучастно слушали сухой доклад глашатая. Ратибор, правда, не удержался и зевнул пару раз, чем вызвал гневный взгляд Светозара, на который лишь иронично хмыкнул в ответ.

Когда Кособыр закончил своё выступление, из толпы бояр, купцов, советников да писарей выступил вперёд до боли знакомый нашим путникам человечек, который зло зыркнул на Мирослава, Яромира и Ратибора, после чего обратился к правителю Орёлграда и ко всем присутствующим в зале одновременно:

— А ещё эти громилы обидели меня в Мирграде! Практически надругались, можно сказать, при этом избив троих моих охранников до полусмерти!

Старый знакомый, купец Крямзий собственной персоной оказался всё же злопамятной личностью; не забыл обиды и сейчас решил, что наступило самое подходящее время вернуть должок за нанесённое ему в Мирграде оскорбление.

— Эх, а письмишко-то от Святослава, что сгорело у нас тогда на привале, похоже, пригодилось бы нам сейчас… — тихо, чтобы слышали его только Ратибор с Мирославом, прошептал Яромир.

— Обойдёмся как-нибудь, — недовольно буркнул в ответ их рыжий приятель.

Светозар же выступил вперёд и обратился к трём нашим новоиспечённым послам:

— Итак, есть ли вам чего сказать в своё оправдание, воины? Вы ведь опытные воины! И конечно, я слышал о вас, Ратибор, Яромир и Мирослав, — Светозар посмотрел на каждого из них по очереди. — Молва о вас вышла далеко за пределы Мирграда…

— А я вот ничего не слышал о тебе, пузатик, — Ратибор опять слукавил, но по-другому себя вести не умел, и плевать ему было, кто перед ним и где он находится. — И неудивительно, что не слышал! У тебя разбойники в городе гуляют, а ты в это время, поди, девах юных щупаешь да медовуху хлебаешь! Нечего сказать, хороший начальник городской стражи!

Дипломат из Ратибора вышел, прямо скажем, не очень.

Лицо Светозара вмиг стало пунцовым, он сжал кулаки и сделал шаг вперёд, в направлении молодого гиганта:

— Да я тебя…

— Довольно! — громкий повелительный окрик прокатился под сводами центрального зала. Светозар на секунду замер, после чего неохотно отступил назад, недобро щурясь под насмешливым взглядом Ратибора.

Князю Изяславу на вид можно было дать лет сорок пять — пятьдесят, не больше. Среднего роста, крепкий, жилистый, с русыми волосами и вполне заметным брюшком. Сытая, праздная жизнь оставила на нём свой след. Лицо у него было простое, с правильными чертами, но взор колючий, холодный. Он умел быть как жестоким, так и милостивым, суровым, но в то же время справедливым. Всё зависело от обстоятельств. И эти обстоятельства он сейчас небрежно вертел в руках, внимательно глядя на троих друзей, стоящих перед ним. Наконец он неспешно отдал грамоты послов неприметному слуге, что безмолвно, как из-под земли, вырос рядом с троном, и обратился, нахмурясь, к Крямзию:

— Можешь рассказать подробнее, купец, как же над тобой грязно надругались в славном Мирграде? У нас с ними вроде давно уже добрососедские отношения.

— Ну они… — Крямзий вдруг смутился. — Они втроём напали на меня в местной харчевне! Моя доблестная охрана храбро встала на мою защиту и сражалась стойко в неравном бою, но их было больше и они…

— Постой-постой, не торопись… — перебил его Изяслав. — Так их было больше или всё же только трое? Но ведь ты минуту назад сказал, что и ватажников у тебя они избили тоже троих? Получается, количество было равным в той драке?

— Ну… — Крямзий смутился ещё больше. — Не совсем… Сначала их было трое, но потом подошли их друзья…

— Что же ты брешешь, собака! — не выдержав, рыкнул на барышника Ратибор. — Да я один твоих щенков раскидал и тебя обделаться заставил…