Гангстер вольного города 2 (СИ) - Парсиев Дмитрий - Страница 6

— Отлично. Тогда, на правах объединителя, я объявляю себя временным лидером нашего нового союза. Точнее, я буду судьёй и временным руководителем, если никто не против.

Против были все, кроме «джина». Но я сделал поправку, что никем управлять не буду, взяв на себя роль мозгового центра. Тогда согласились все, кроме бриташки. Ну и ладно. Рано или поздно раздавлю и этого червя.

События, произошедшие днём на фабрике, взбаламутили моих людей. Никто из них до последнего не мог поверить, что такие разные группировки смогли встать под чьё-то начало. Пришлось успокоить их тем, что этот союз, а точнее — объединение, только на первый взгляд кажется долгосрочным проектом.

Проработав с каждым своим «союзником», я узнаю о «его» бизнесе и людях больше, чем нужно. И впоследствии попросту заберу и территорию, и людей, и всю прибыль. Все просто.

— Союз только с виду кажется объединением общих усилий, — я сидел в небольшом кафе недалеко от фабрики и раскладывал моим людям по пальцам. — По факту они, само того не понимая, начнут отдавать мне всё больше и больше, а затем и вовсе не поймут, как я начну управлять их людьми, их бизнесом, землёй, домами и прочим. Это многоходовый план.

— Не понимаю, — буркнул Петя. — Как ты это всё провернёшь, босс?

— Для начала, — улыбнулся я, — нам нужно объединить усилия и закрыть все мелкие банды. Поглотить или уничтожить. Связь с другими «авторитетами», если их так можно назвать, даст некоторую свободу действий. Я заведу новые связи, получу новых друзей и увеличу зону своего влияния.

— Красиво, но я не думаю, что у вас получится прогнуть тех же армян, — перебил меня Саша. — У них семья важнее денег. Неподкупные до мозга костей.

— С армянами никаких проблем не будет, — смело заверил я. — Рудик — мой близкий друг. Его семью и территорию я даже трогать не буду. Пока он жив.

Офицеры в отставке переглянулись, но ничего не сказали. Кит довольно хмыкнул, а Кошечкин выпучил глаза так, словно призрака вместо меня увидел.

— Нашей основной проблемой могут стать британцы. Они хитрые и изощренные, — продолжил я, размешивая кофе. — Эти во все времена успели побыть и шпионами, и разведчиками, и предателями.

И тут я заткнулся. Понимая, что только что мог ляпнуть то, чего в этом мире и существовать не могло. Например, войн и так далее. Впрочем, виду никто не подал. Наверное, я озвучил всем давно понятные вещи.

— У них несколько семей, — продолжил за меня Кошечкин, глядя в чашку, которую даже с трудом мог поднять. — Шесть, если я не ошибаюсь, и Траволта самый… спокойный из них. На своих не рыпается, чужим не мешает. Живёт себе спокойно, иногда дерётся с евреями и ирландцами. Я бы назвал его мелким, по сравнению с другими, но…

— Но он британец, — улыбнулся я. — А значит, продажный. Его знания помогут нам захватить остальных англичан в центре города. Поработить их бизнес и поотрывать им головы. Бедняга Джони, сам того не понимая, в борьбе за власть среди своих сам всё мне отдаст. И последняя пуля будет именно в его голову, а не в «последнего» британца из его клана, который имеет здесь власть. Всё просто. Перед лицом последнего врага из его династии, мы переиграем все так, что я заполучу более крупную рыбу, уничтожив Траволту.

Подчинённые опять переглянулись, попытались вставить свои «британцев не обмануть, Шаман», но на этом разговор закончился.

Я вернулся к последней теме, которая интересовала меня больше, чем делёжка власти у остальных.

Альберт. Конкретно сейчас он сидел на фабрике, закрытый в комнате без окон. Дверь стальная, место пустое, доступ только у того, у кого есть ключ. То бишь только у меня.

— Мне нужно разговорить его и узнать, куда он спрятал все то, что украл у Монеткина.

Кошечкин, едва услышав об Альберте, озлобился, но благоразумно промолчал. Офицеры оживились, думая, что я первым делом начну пленника пытать, и только Кит спросил:

— Подожди, босс. А как же выкуп?

— Да какой нахрен выкуп… — я только отмахнулся. — Нет, конечно, можно потрепать нервы его семейке, но оно того не стоит. Пока Монеткин и остальные думают, что я кручу планы насчёт денег и думаю, как вытрясти побольше с его родни, я буду искать то, что Пупкин спрятал. Скажу ему, что как только расскажет — отпущу, да там же и пристрелю. На кой мне лишний свидетель.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Хорошо закручено, — заулыбался Кошечкин. — То есть, вы уже обманули всех тех, кто с вами согласился?

— Именно, — хмыкнул я. — Сроки не оговаривались, так что сегодня же приступлю к допросу.

— А что там было такое-то? — Пете не терпелось узнать, ради чего я все это затеял.

— А это, Петя, — я кивнул официанту, который шёл в сторону нашего домика, — пока что большой секрет. Но если все получится, мы будем очень богаты.

Сейф в моем офисе попытались вскрыть с помощью Кита, который выполнял все команды Кошечкина. Всё-таки содержимое было крайне важно для начала работы ткацкой мастерской. Но, увы, ничего не вышло.

Хоть Кошечкин и был мастером своего дела, Кит, даже выполняя команды мастера, ничего не добился. И у него, как бы подробно всё ни расписывал старик, не получилось.

Сошлись на том, что Кит вместо того, чтобы ковыряться в замке, пойдёт искать лекаря для Вячеслава. И начнёт этот поиск с одной моей знакомой, которая не выходит из квартиры.

Лена, скорее всего, такого гостя не оценит. Но я представить себе не мог, у кого ещё можно спросить о подобном. Обратился бы к Монеткину, но тому сейчас вообще не стоит напоминать о моём существовании.

Ближе к девяти вечера я посетил Альберта.

Парень, которого изрядно потрепали ещё перед «допросом», выглядел уставшим. Учитывая, что в комнате из удобств была только пустая бочка, он, морозя себе почки на бетонном полу, пытался дремать.

Моё появление не вызывало никаких эмоций. Видимо, со своей участью он уже смирился. Но все пошло иначе.

— Значит так, любитель запихнуть свой стручок под каждую юбку, — начал я, прислонившись к стене. — Надо нам покумекать и времени зря не тратить.

— Они ничего вам не отдадут, — тут же заявил Альберт. — У моей семьи нет денег. Вы ничего за меня не получите.

— Да мне, собственно, и не нужно, — парировал я. — Скажи мне, где закопано то, что ты украл из сейфа Монеткина, я тебя и отпущу.

Парень разлепил глаза, посмотрел на меня в упор и усмехнулся. Не поверил в мои слова, что ли?

— У тебя выбора особого нет, — я пожал плечами, начиная давить. — Пару дней ты посидишь здесь, без мебели, света и выпивки. А потом придёт болезнь.

— Какая болезнь? — сощурился он. — Ты меня чем-то отравил?

— Я не ты, — отрезал я. — Не силен в ядах, или чем ты там ещё занимаешься. Это сделают природа, холодный, бетонный пол и отсутствие банального матраса. Как ты заметил, пол чист, окон нет, кроватей тоже. Одет ты… — я подошёл к зажатому в углу пленнику и осмотрел его, — в тонкие брюки и рубашку. Знаешь, что такое простатит?

Судя по удивлённому выражению лица, о таком заболевании Пупкин ещё не слышал.

— Простата находится у тебя чуть дальше мошонки. Такой, знаешь ли, падкий на простуду орган, — улыбнулся я. — Испытать то, что испытывает человек при болезни этого органа, — это неописуемый дискомфорт. Тебе хочется писать, у тебя болят яйца, ты не можешь сидеть на месте.

— Зачем ты мне это рассказываешь?

— Чтобы ты понимал, что мне и делать ничего не нужно. Заболеешь, сам все расскажешь. А ещё я скоро найму штатного лекаря, который будет поддерживать тебя в среднем состоянии. Не лечить, но и не давать умереть. Сколько ты так просидишь с зудом под мошонкой? Неделю? Две? Удачи. Запустишь, в жизни не вылечишь.

Парень зажмурился, но промолчал.

— Морить голодом тебя не имеет смысла. От этого ты умрёшь, а я в твоей смерти не заинтересован.

Пупкин открыл глаза и вгляделся в моё лицо повнимательнее.

— Нет, развязывать твои руки и ноги тоже никто не будет. А это равносильно атрофированию мышц. Когда я отпущу тебя после того, как получу всё, что мне нужно, ты станешь вообще недееспособным.