Костер и Саламандра. Книга вторая (СИ) - Далин Максим Андреевич - Страница 11

— Не по пути Церла, а по пути леди Карлы, — перебил Байр и смутился. — Простите, мессир Валор. Просто — что там Церл, Церл… то, что делал Церл, работало на ад, как бы он это ни оправдывал. А для меня ад — враги. Такие же, как…

— Ого, — фыркнула я. — Воин Божий. Ты демона будешь вызывать Божьим словом?

— Нет, — сказал Байр. — Почему? Демона я буду вызывать теми знаками, какими они вызываются, демоны. Знак плюс Дар плюс зов — как учили. Только для меня это — военная хитрость. Ад мне не союзник, и я уж найду, как его обмануть. Вы ведь тоже обманули, леди.

Я задумалась.

— Вы, юноша, ставите смелые задачи… — задумчиво сказал Валор. — В этом что-то есть.

— Конечно, есть, — сказала Вильма. — Скажи, дорогая, а Байр мог бы использовать, к примеру, такую формулу: следуя воле леди Карлы, по её желанию, ей необходимо?

— Дорогие мои, — сказала я радостно, — а не рехнулись ли вы дружно? А я-то думала, что с ума сходят поодиночке…

— Деточка, — укоризненно сказал Валор, — не торопитесь отрицать. Я вижу в словах государыни некое рациональное зерно… Если мы занимаемся исследовательской работой, то их просто необходимо счесть гипотезой и проверить, как подействует.

— Как проверить-то? — удивилась я. — У нас даже подходящего духа нет на примете.

— Отчего же нет? — улыбнулась Вильма. — А та несчастная, которая умерла и оставила детей? Мэтресса Эрла?

— Где и как призвать этого духа — я себе представляю, — сказал Валор. — Мэтресса Эрла годится, можно попробовать.

— Делать для неё протез, — проворчала я. — Мало ли, на что могут немедленно понадобиться руки мэтра Фогеля… Нет, я не спорю, это доброе дело. В принципе, я даже знаю, где она похоронена, можно её собственный скелет поднять… но всё равно это, мне кажется, слегка отдаёт сумасшествием.

Виллемина встала, подошла ко мне и взяла меня за щёки, чтобы повернуть к себе мою голову, — тёплыми руками… у меня тут же защипало в носу, я поняла, что мне ещё привыкать и привыкать к такому счастью — живой Вильме, хоть и в таком виде.

— Карла, дорогая, — сказала моя королева, — прости, это будет полезнейший опыт. Времена непростые, может случиться что угодно — иметь в рукаве лишний козырь не помешает. Если вдруг — если позволит Господь, если у нас получится, если всё пойдёт по плану — мессир Валор обучит новой формуле всех наших некромантов. И в один чрезвычайно важный момент эта формула спасёт кого-нибудь, кто будет нам сердечно необходим.

— Простите мой цинизм, — тихо сказал Жейнар, — я думаю, что иногда удержать душу в мёртвом теле на полчаса — это спасение. И шанс. Я так думаю.

— Звучит ужасно вообще-то, — сказал Ален. — Но ты, кажется, прав.

— И я так думаю, — сказал Байр. — Всё время об этом думаю.

— Если бы мне надо было сделать что-то важное, а меня убили бы, — сказал Норвуд, — я бы за эти лишние полчаса… я бы был благодарен всей душой за эти лишние полчаса — леди Карле, Богу… чтобы успеть спасти кого-нибудь, например.

— Дорогие мессиры, — ласково сказала Виллемина, — я вами горжусь. Мы ничего не боимся и пытаемся всё предусмотреть. Мы победим.

И тут к нам зашёл Ольгер — с очень довольным видом.

— Добрый день, государыня, — сказал он весело. — И всем привет. О, Узлы! Простите. А вы новый зеркальный эликсир записали?

— Да, — сказал Валор. — Но этого мало, граф. Вам нужно будет показать, как вы его составляете. А то, знаете ли, любая жидкость имеет неприятное свойство заканчиваться, когда она нужнее всего.

— Ага, — сказал Ольгер. — Я покажу. Это просто, это даже проще, чем старая формула: теперь кипятить не надо, только потихоньку греть — и точно не бахнет.

Я смотрела на него и вспоминала, какой он ужасно милый. Удивительно, как человек может быть так мил с такой безобразной физиономией. Впрочем, его физия уже казалась милой, вот же чудеса.

Мы все перешли в лабораторию Ольгера — и он показал, как собирать зеркальный эликсир из всяких простых вещей, которые можно в аптеке купить. Когда он всю эту отраву готовил, вид у него делался, как у какого-то чародея сказочного, а самую малость — как у балаганного фокусника. Смотреть было занятно.

Виллемина ещё в начале процесса потихоньку ускользнула — и её никто не стал удерживать: ясно, у государыни полно работы. Я тоже это понимала — и всё равно мне хотелось быть рядом с ней.

Впрочем, я заставила себя учиться алхимии. Интересно, но этот пурпурный тягучий сироп я чуть не вскипятила — и Ольгер выхватил склянку из огня.

— Леди! — сказал он укоризненно. — Так же можно и грязь вокруг развести, и осколками стекла пораниться.

— Просто не очень понимаю, когда уже закипает, а когда ещё нет, — сказала я. — На нём же не написано.

— А когда варите варенье, вы же видите, когда пенку снимать? — спросил Ольгер.

— Я не варила, — удивилась я. — Неужели вы варили варенье, граф?

Ольгер улыбнулся мечтательно:

— Наша кухарка, тётенька Хона, всегда варила в саду… а я, когда был маленьким, всегда сидел рядом и смотрел, как оно начинает закипать. Потому что она отдавала пенку мне.

— Мэтресса Хона воспитала из вас алхимика, мессир Ольгер, — с улыбкой в голосе сказал Валор.

У Валора всё получалось идеально. Он, наверное, мог бы быть и алхимиком запросто — недаром легко нашёл с Ольгером общий язык.

Детки захихикали, но вид у них был мечтательный и печальный. Это здорово же, когда кухарка варит в саду варенье и отдаёт тебе пенку… а у наших юных некромантов, надежды страны, ни детства, ни сада, ни кухарки, ни варенья…

И я наблюдала за пузырьками, которые поднимаются в сиропе внутри склянки, и думала: надо бы устроить что-то весёлое для них на нашем танцевальном вечере — если уж всё равно танцуем…

7

Мы в тот день довольно долго возились в каземате. Разобрались с зеркальным эликсиром, потом ещё покрутили Узлы, потом я послала за Фогелем, а Валор отправился на кладбище разговаривать с мэтрессой Эрлой… Детки, конечно, хотели не просто вскрыть могилу бедной Эрлы, а по всем правилам поднять её кости, потом уложить, а мне пришлось связываться с Норисом, чтобы он пересмотрел графики патрулей. В общем, я освободилась, когда ясный предвесенний свет за окнами уже начал синеть.

С целой кучей неотложных дел в голове и планом на три ближайших ночи. И ужасно хотелось повидать свою королеву.

Пошла в гостиную Виллемины — а её там не оказалось.

И в зале Совета не оказалось.

— Леди Карла, — сказала Друзелла, — вы ищете государыню? А её нет во Дворце. Она в Штабе, на совещании.

И у меня всё оборвалось внутри.

В жизни Вильма не ходила в Штаб. Что ей там делать. Там мессиры военные, у них свои дела. Там Лиэр целыми днями сидит, похудел, потемнел с лица, с дворцовой кухни туда не кавойе отправляют, а перелесский травник, горькую отраву, выключающую сон. Мессиры офицеры пьют эту дрянь и что-то там прикидывают, планы составляют… Когда мессир Годрик на берегу — он тоже там торчит, если нет — мессиры капитаны первой линии. Но Вильма?

Не женское дело.

— А мессир Раш где? — спросила я Друзеллу.

— Не во Дворце, леди Карла, — сказала она. — У себя, принимает финансистов из провинций.

— А мессир Броук?

— В Штабе, — сказала Друзелла.

Вот тут-то я и подумала, что в мире происходит что-то паршивое. А я газет не читала, мне некогда было. Ничего я не знаю.

В тревоге и тоске я пошла в нашу новую детскую — а кроха-принц уже спал. И в такой же маленькой кроватке ещё один младенец спал, а между кроватками сидела кормилица, невероятно уютная леди, пышная, как тёплая булочка, и вязала крохотный синий башмачок с голубыми полосочками. Второй такой на маленьком столике лежал, готовый, среди клубков ниток.

Увидела меня — и приложила палец к губам, мол, тихо, разбудишь детей.

Я тихонько ушла. Пришла в гостиную Виллемины, села в её кресло, обняла Тяпку — а на нашем столике, где нам обычно сервировали кавойе и печенье, лежала пачка свежих газет. Я подтащила их к себе.