Спецотдел (СИ) - Волковский Андрей - Страница 33

— Девушку с ними видели всего раз? — спросил Егор.

— Да. Нет, с Ряскиным два или три раза, а с теми двумя по разу. Наверное, обычно общались через ватсапп или в тележке.

— А ещё с кем-то Алина Серебрякова общается? — поинтересовалась Вика.

— Кстати, нет! Мои источники склонны считать её высокомерной. Ну, то есть мне не так сказали, но, если можно, цитировать не буду, — хихикнул Славик. — В общем, нет, не любят девушки Алину.

— Ещё что-нибудь есть? — Эду не терпелось взяться за этот след.

Не то чтобы он действительно верил, что за самоубийством одного парня и бегством другого стоит эта девушка, но, возможно, она знает, кто за всё в ответе.

— Это всё.

— Большое спасибо! — сказал Эд, и следом Славика поблагодарили все члены Б-четыре.

Славик заверил, что рад был помочь, предложил обращаться, если что, и попрощался.

— Когда вы общались со студентами, там была Алина Серебрякова? — Егор посмотрел на Макса, потом на Вику.

— Да, — отозвалась Вика. — Следы соприсутствия на ней были. Держалась спокойно, чуть насторожено. Очень красивая девушка, кстати говоря.

Макс кивнул.

— Значит так, — объявил Егор. — Вика, мы с тобой едем ловить эту красавицу. Макс, Эд, вы за Ряскиным. Допросить, выжать всю возможную информацию. Но имейте в виду: предъявить ему нечего. Ориентируйтесь по ситуации. Вопросы есть?

Вопросов не было.

Максим позвонил в университет, чтоб узнать расписание и адрес Ряскина, а заодно получить фото. Вика взялась выяснять, где сейчас Серебрякова.

Через четверть часа группа разъехалась: пары у второго курса уже час, как закончились, так что Алину надо было ловить дома, а вот третий курс ещё в университете.

Эд и Макс заметили Кирилла Ряскина у университетских ворот. Третьекурсник, одетый в короткую серую куртку, джинсы и тёмно-зелёную шапку, выглядел совершенно обычно. Городской рюкзак, высокие ботинки с зелёной шнуровкой, чёрные перчатки — ничего примечательного. И знаков, кстати, нет ни на одежде, ни на рюкзаке.

— Выйду на контакт, — сказал Кошкин. — Получится, приглашу его в машину. Если нет, тогда вон в то кафе. Ты пока жди тут. Если я тебя позову, проверь парня тихонько.

Ряскин заметил Максима сразу. Дождался, пока тот перейдёт через дорогу, поздоровался. Парень не выглядел напуганным, скорее — слегка заинтересованным.

Они обменялись парой реплик, после чего Макс вытащил удостоверение. Ряскин изучил его вдоль и поперёк, потом кивнул.

Максим повернулся в сторону машины, махнул рукой, явно приглашая присоединиться, и зашагал к кафе.

Ряскин внимательно оглядел Эда, поздоровался и хмыкнул:

— Как раз говорил вашему коллеге, что ни за что не сяду в машину с незнакомцами. Можно, кстати, ваше удостоверение?

Пришлось показать. Его «корочки» студент тоже изучил досконально. Потом кивнул и молча пошёл за Максимом.

Эд, чуть приотстав, по пути трижды проверил парня знаками — ничего.

В кафе, к удивлению Эда, оказалось пусто, несмотря на то, что рядом универ, полный голодных студентом.

Ряскин, видимо, заметил его озадаченность и пояснил:

— Тут бессовестно дорого. Надеюсь, вас это не смутит?

В голосе студента явно слышались насмешливые нотки, но цены в заведении мало волновали «спецов» — можно будет поговорить без свидетелей, вот и отлично.

Максим выбрал столик на четыре места у окна, подальше от стойки. Они сделали заказ, ограничившись кофе и заслужив осуждающий взгляд официантки.

Ряскин и Макс сели напротив друг друга, Эд устроился лицом к окну.

— Итак, Кирилл, ты что-то знаешь о самоубийстве парня со второго курса? — Максим решил зайти издалека.

— Не больше, чем все остальные, — пожал плечами Ряскин. — А почему вас интересует то, что я об этом знаю?

Он выделил голосом «я» и внимательно уставился на Кошкина.

— Возможно, потому, что вы кое-чем привлекли наше внимание, Кирилл.

Парень выразительно приподнял брови.

— Это очевидный ответ, нескромно требующий моего встречного банальнейшего вопроса. Что ж, так чем же я привлёк внимание органов?

— Некоторыми фактами своей биографии, само собой, — усмехнулся Кошкин. — А теперь расскажите нам о своих отношениях с Алиной Серебряковой.

Ряскин, кажется, действительно удивился.

— С Серебряковой? С этой чокнутой?

Макс кивнул, неотрывно глядя на студента. Тот почесал кончик носа и сказал:

— Вот это поворот. Не ожидал. Вы что же, полагаете, она связана с самоубийством того парня? Ну, в принципе неудивительно… Так, постараюсь объясниться. Серебрякова подошла ко мне после торжественной речи ректора в День знаний. Я поначалу заинтересовался. Нет, не потому, что она красива. Симпатичных девушек много. Что гораздо важнее, она умная. Не такая умная, как я, конечно, но тоже ничего.

Ряскин сказал это спокойно, не рисуясь, и Эду вдруг пришло на ум, что, наверное, примерно так оценивал Змей Полоз: не такие сильные, умные, способные, как я, но тоже ничего.

Студент продолжал:

— Знаете, очень сложно найти собеседника, который способен понять, что такое «симулякр» или как работает система сдержек и противовесов. Да хотя бы осознающего, как работает телескоп или в чём разница между левыми и правыми радикалами. Люди по большей части утомительно глупы, — Ряскин покачал головой и добавил:

— Без обид.

Вот тут Эд почувствовал себя задетым. Не из-за самой фразы, а из-за устало-снисходительного тона. Как будто взрослый человек вынужден объясняться с детсадовцами.

Максим же, как ни в чём не бывало, спросил:

— Поначалу вы заинтересовались, а что случилось потом?

— Потом Серебрякова начала продвигать бредовые идеи о избранности и особой миссии. Я не просто от неё убежал, я прямо-таки умчался на всех парах, — усмехнулся Кирилл.

— Что конкретно она вам предлагала?

— В общем-то до конкретных предложений дело не дошло. Мы пару раз встретились, прекрасно пообщались на исторические темы, обсудили выразительные средства футуризма, вскользь прошлись по недостаткам демократии. В общем всё было хорошо, пока Алина на третьей встрече не заявила, что она точно знает, что мы с ней избранные. Бр-р-р, меня передёргивает от сумасшедших! Что может быть страшнее сбоя в работе разума?

На стол опустилась светящаяся «бабочка», подрагивая полупрозрачными крылышками. Макс мазнул по ней взглядом, а Кирилл не заметил сидящее в паре сантиметров от его руки создание.

— После той встречи Алина на контакт не выходила.

— Она не называла ничьих имён в связи с избранностью?

— Нет, ни человеческих, ни мифологических, если вы об этом, —чуть усмехнулся студент. — Так что я не знаю, какая именно у неё мания. Мне, собственно, и не очень-то интересно.

У Максима зазвонил телефон, и он, извинившись, вышел из-за стола, принимая звонок.

— А о своих друзьях Алина не рассказывала? — спросил Эд.

Не сидеть же молча в ожидании Макса.

— О других потенциальных избранных? Нет. Мне, знаете, показалось, что она примерно того же мнения о людях, что и я. Во всяком случае, она не отрицала того факта, что большая часть людей — идиоты.

Ряскин улыбнулся, и в воздухе будто повисло «и вы тоже».

— Так что друзей у неё, насколько я могу судить, нет. Полагаете, она сумела задурить голову тому парню? Ну да, он вроде бы был смышлённым. Но, очевидно, стрессонеустойчивым.

К столу вернулся Макс.

Положил возле кружки деньги за кофе и сказал Эду:

— Идём. Новая информация. Вам, Кирилл, спасибо за беседу. Вы нам очень помогли.

Студент хмыкнул и вежливо попрощался.

На выходе из кафе Эд спросил:

— Что там?

— Серебрякова пропала. Сбежала, скорее всего. Забрала документы. Телефон сбросила до заводских настроек и оставила дома.

— Она точно сбежала? — нахмурился Эд.

— Дома записка для матери «Поживу у друзей». Почерк Серебряковой. Следов борьбы в квартире нет.

— А следы существа?