Эпицентр удачи - Янковский Дмитрий Валентинович - Страница 15

– Я тебе такие вопросы задаю? – неожиданно окрысился мой новый знакомый.

– Но я сталкер! А ты научник. Очкарик. Геолог, блин! Или ты мне лапшу на уши вешаешь, как этот Веник? А?

– Иди ты к чертям псевдособачьим! – психанул Артем. – Я тебе поручил командовать оперативной частью миссии, а не промывать мне мозги и вычесывать мое прошлое.

– Хрен там! Твое поведение выходит за рамки моего представления об ученых. И тебе придется это несоответствие объяснить. Доступно?

– С какой стати?

– Ради моего доверия. Это необходимо, раз мы в команде!

Он надулся, и мы какое-то время перли рюкзаки молча. Но я не собирался давать ему спуску, и он это понял.

– Я тебе ничего не соврал, – сказал он наконец. – Я правда геолог. Причем высокой квалификации. Иначе меня бы не пригласили сюда идентифицировать образцы груза с аварийного самолета.

– Допустим, – кивнул я.

– Но я три года провел в Афгане.

– Где? – Я остановился и вытаращился на него.

– В горном Афганистане. Я получил задание исследовать местность на юго-востоке страны на предмет наличия месторождений изумрудов.

– Что за чушь! Там же американцы рулят.

– Где они только не рулят, – отмахнулся Артем. – Но это не значит, что столь близкая к России страна находится за пределами наших государственных интересов. Естественно, моя группа работала под прикрытием. Но ситуации бывали такие, что врагу не пожелаешь. В общем, были поводы научиться владению автоматом.

Признаться, я обалдел. Самое смешное, что я поверил – это было слишком невероятно, чтобы оказаться враньем. Легенду-то можно было выдумать и попроще. К тому же версия Артема сразу сводила некоторые концы с концами. Например, почему из всех геологов в Зону отправили именно его. Из-за подготовки, понятное дело. И еще одно: груз на самолете везли с Тибета, а он бывал там поблизости, значит, лучше других разбирался в тамошней геологии.

– Ладно, отмазка прокатывает, – пробурчал я.

– Удивлен?

– Есть малость...

У меня пропало желание развивать эту тему. Все было до предела понятно. И это хорошо, потому что в Зоне опасен напарник, которому каждую минуту сопли приходится утирать. Тут же еще неизвестно, кто кому утрет...

Ближе к дороге стали чаще попадаться аномалии типа «Воронка». Днем их заметить несложно, да к тому же детектор попискивал, так что я не особенно беспокоился. Ветер иногда поднимал пыль и гнал над травой листья.

– Когда увидишь долговцев, сразу убирай оружие, – предупредил я. – Особенно если это будет патруль. Они вообще не церемонятся.

– А зачем сталкеры собираются в подобные группировки? – поинтересовался Артем.

– Для меня самого это загадка. Времени на исполнение обязанностей уходит масса, а отдачи почти никакой. Да к тому же стоит вступить в одну группировку, как для сталкеров из другой ты сразу становишься врагом. Например, долговцы с ребятами из «Свободы» воюют нещадно. А я не боевик, я этого не люблю. Но смысл всех группировок, по сути, в общности идеологии.

– Понятно.

Мы двигались довольно медленно, потому что приходилось огибать аномалии. К тому же вдалеке потявкивала стая слепых псов, а это хоть и не псевдособаки, но твари тоже небезопасные. Иногда пара-тройка собак направлялась в нашу сторону, тогда я вытаскивал пистолет и бил по ним. Не чтобы попасть – для пистолета почти сто метров нереальная дистанция, а чтобы спугнуть. Дело в том, что слепые псы обладают совершенно феноменальным чутьем на опасность. Не нюхом, а именно чутьем. Они и в аномалии никогда не попадали, поскольку определяли их наличие с высочайшей точностью без всякой помощи зрения. Зрение у них как раз отсутствовало, причем полностью – от глаз остались лишь рудименты. Я думаю, в условиях Зоны чаще выживали именно слепые щенки, потому что без глаз у них возникала необходимость чувствовать, а без необходимости в природе редко что развивается. И вот через пару десятков поколений, да еще с учетом мутаций, нужные признаки закрепились, а ненужные упразднились. Теперь сверхчувствительные твари, сбиваясь в стаи, представляли дополнительную угрозу для сталкеров. Если зазеваешься и подпустишь близко сразу несколько слепых псов, можешь неслабо пострадать. Но большой живучестью они не отличались, поэтому поодиночке особой опасности не представляли. К тому же боялись выстрелов и, в отличие от тупых псевдособак, на рожон почти никогда не лезли.

Часа через полтора мы миновали лощину, вскарабкались на гряду холмов и увидели дорогу. Она шла параллельно холмам, аномалий на ней было как грибов после дождя, а за ней, я знал, начинается то, что сталкеры обозначали на своих картах как Темную Долину. Примерно в километре левее располагался блокпост «должников», так сталкеры-одиночки за глаза называли долговцев. Нам надо было туда, но пропустят нас или нет, зависело от того, какая пятка у их командира зачешется. Если бы не это, я бы в бар наведывался не в пример чаще. И хотя на моем счету не было ни одного убитого «должника», особым доверием в рядах этой группировки я не пользовался. Как и другие одиночки, надо сказать. Своими эти парни были только для своих, ну и могли выказать расположение тому, кто вытащит их из полной задницы. Как Витьку Барыге, к примеру, когда он отбил у бандюков трех взятых в плен долговцев. После этого он мог проходить на их базу совершенно беспрепятственно. Ему даже предложили вступить в группировку, да только он отказался. И правильно, на мой взгляд, сделал.

Мне же надо было не только пройти блокпост, но и чем-то впечатлить охрану у укрепленных ворот базы. Иначе они могли запросто дать от этих самых ворот поворот – в прямом смысле слова.

Однако судьба в этот день нам благоприятствовала, а может быть, еще сказывалось действие патологического везения Артема. Как бы там ни было, мой радиосканер неожиданно выловил из эфира призыв:

– Всем, кто меня слышит! Требуется помощь на блокпосту «Долга»! Эти чертовы мутанты достали – волнами прут! Ни один ствол лишним не будет! А в «Долге» принято долги отдавать.

– Быстро туда! – подогнал я Артема. – Бегом, бегом!

Его не надо было упрашивать. Такое ощущение, словно он всю жизнь скакал, как сайгак, с пятидесятикилограммовым рюкзаком за плечами. А мне надо было, во-первых, показывать дорогу, а во-вторых, соответствовать имиджу прожженного сталкера. Так что мне, хоть жилы и трещали от нагрузки, пришлось ломиться вперед. Благо еще вниз по склону холма. При этом детектор аномалий пищал тише, чем молотила в ушах кровь, так что с разбегу немудрено было и в «Воронку» попасть. Что никак не входило в мои сегодняшние планы. Поэтому я на бегу закинул автомат на плечо, достал мешочек с болтами и принялся швырять их перед собой через примерно равные промежутки времени. Один раз это меня спасло – болт попал в едва заметно искаженное пространство, а затем его с огромной силой рвануло к центру аномалии и там закрутило с такой скоростью, что он в глазах размазался. Я едва успел обогнуть опасное место. Артем неотступно следовал за мной по пятам, но в отличие от моего его дыхание не было тяжелым.

«Тренированный, зараза», – подумал я.

Мы выскочили на дорогу и рванули по ней. Спуск кончился, бежать пришлось по ровному, что удовольствия никак не добавило. Были уже видны мешки с песком, окружавшие блокпост, но я понял, что мы не успеваем. Потому что справа послышался рев мутантов. И если долговцы отобьются без нас, а они отобьются, сомнений в этом не было, то настроение у них будет не ахти какое. В основном по отношению к нам. И, скорее всего, в пропуске нам будет отказано с большей вероятностью, чем если бы мы прибыли через часик, когда все остынут, или, еще лучше, часик назад.

Ситуация складывалась сильно не в нашу пользу. К тому же Артем, услышав рев, вдвое сбавил скорость.

– Кто это? – окончательно остановившись, спросил он.

– Мутанты! – ответил я. – Не дрейфь, геолог! Они только ревут страшно. Вперед! А то успеем лишь к шапочному разбору.

Мы снова рванули. На бегу я смекнул, что если не переть на блокпост, а свернуть направо, в Темную Долину, то можно будет встретить мутантов раньше, чем они доберутся до долговцев. Не имея времени взвешивать разумность этого хода, я резко изменил траекторию и прибавил ходу, хотя силы были уже на исходе.