Эпицентр удачи - Янковский Дмитрий Валентинович - Страница 11

– Ну, да.

– Так вот, в местах рикошетирования энергии выделяется больше, чем на других участках траектории, поэтому, возможно, на линии падения могли остаться характерные ожоги. Такой ожог, хотя тогда я не понял, что стало его причиной, был на месте, где пять дней назад я нашел и, к сожалению, по незнанию оставил черный осколок. Потом, сообразив, что к чему, я начал искать и другие ожоги в возможных точках рикошетирования. И сегодня нашел еще один. Это плюс найденный камень является довольно весомым доказательством в пользу существования Монолита. Ну что, возьмешься?

– Не знаю, – со вздохом ответил я. – Недоброе место. И бандюков там полно. По слухам, там база Борова, а он отморозок редчайший. Как ты вообще туда попал? В свитере...

– Тогда я был не в свитере, – довольно жестко и уже вполне серьезно ответил Артем. – Я был в противорадиационном скафандре.

– Но добраться туда...

– Мы добрались на двух военных вертолетах, с поддержкой десанта, в полной защитной экипировке.

– Ни фига себе.

– Там упал самолет, – выдал мне Артем. – Слышал?

– Слухи ходили. Но место очень уж гиблое, никто не сунулся. Но ты там что делал?

– На самолете везли груз с Тибета. Ценные геологические образцы. Я в Зоне никогда не работал, у меня другая специализация. Но в данном случае без меня не могли обойтись, я должен был отыскать образцы среди обломков, идентифицировать их, по возможности собрать, упаковать и отправить в Москву. Это было специальное задание Академии наук именно для меня. И я с ним справился. Но в процессе его выполнения наткнулся на образец, который не смог идентифицировать и которого не было в реестре груза.

– Понятно. То есть ты сразу не воткнулся в тему и бросил его там?

– Да. Предварительно и совершенно случайно инициировав артефакт. Когда же до меня дошло, я взял отпуск и остался в Зоне. Не совсем легально.

– Ну ты и фрукт... – У меня возникло нечто похожее на уважение к этому сумасшедшему геологу. – Но дело тухлое. У нас нет вертолетов, нет поддержки десантников и противорадиационных скафандров тоже нет. Да и вообще у меня фобия. Я боюсь радиации. Там сильно фонит?

– Сильно. А тебе что, каждый день предлагают дело на миллион? – пристально глянул Артем на меня.

Цифра была озвучена. И этот звук откликнулся внутри меня резонансом. Я даже решил временно не думать о радиации.

– Не ты же мне его дашь! – Я все-таки решил выяснить как можно больше об этом деле.

– У меня таких денег нет, – улыбнулся он. – Да и у нашей науки тоже. Но вот на Западе...

– Идея понятна. Ты берешь камушек, валишь за рубеж, а потом ищи тебя, свищи...

– Нет. Никто никуда валить не будет. Но я ученый. И коллеги за границей у меня есть. Им надо, пусть они и думают, как расплатиться. Но сделку лучше провернуть прямо в Зоне, чтобы не тащить артефакты за военные кордоны. Все же иностранным ученым гораздо проще сюда войти, чем тебе отсюда выйти.

– А ты непрост. – Я наконец тоже позволил себе улыбнуться. – Геолог. Камушки, грит, изучаем... Зараза.

– У тебя выпить что-нибудь есть? Типа за предварительную договоренность.

– Водка. Местная.

– Не пробовал. Но слышал, что пьется она хорошо. И от радиации спасает.

– Слегка.

Я встал, достал из тайника в стене начатую бутылку, наплескал беленькой в кружки и произнес:

– За миллион.

– Каждому, – кивнул Артем.

Мы чокнулись кружками, выпили и сразу легли спать, чтобы попусту не палить керосин. Темнота в бункере была полной. Когда-то это меня пугало, заставляло спать с пригашенной, чуть тлеющей лампой. Но потом я привык. Мне на это потребовалось не меньше месяца – керосин таскать устал, а Артем перевернулся на бок и сразу засопел на брезенте. Я впервые видел человека с такими крепкими нервами. Был бы тупым, еще ладно. Тупые часто отличаются повышенным бесстрашием. Но этот ведь с фантазией! И ничего! Словно не в темном бункере в Зоне – на территории, полной всяческих тварей, в том числе не совсем живых и зачастую совсем не понятных, а в подмосковном доме отдыха. Геолог... Интересно, где он такого опыта поднабрался?

Я начал думать над этим и незаметно уснул.

Глава 2

В которой Лемур с Артемом отправляются в бар, спускают весь хабар, а потом напиваются в стельку

На следующий день я проснулся раньше Артема и на ощупь, как привык, запалил керосинку. Он дрых на брезенте, как малый ребенок в кроватке, даже улыбался во сне, зараза. Так спать можно, наверное, только с абсолютно чистой совестью. Хотя, с другой стороны, оно и понятно. Где научнику ее замарать?

Я умылся и сел пришивать к рюкзаку обрезанные лямки. У меня был еще один, но я старался резервы зря не использовать. Когда работа была закончена, я открыл тушенку, поставил чайник, а потом растолкал нового знакомого.

– Ты чего? – сощурился он.

– Петушки уже пропели, вставать пора, – ответил я.

Он поднялся, пригладил растрепавшиеся волосы и нехотя направился к рукомойнику.

– У тебя план действий есть? – спросил я.

– Вообще-то я думал, что ты его будешь составлять, – ответил Артем.

– Почему?

– Потому что ты спец.

Это было приятно слышать, но все же я рассчитывал и на его помощь.

– У меня мало данных для этого, – ответил я.

– Но ты же сталкер. Зона – дом родной, и все такое...

– Это у бандюков зона – дом родной. Только другая. А мне нужно знать, что нас ждет на месте и по пути. Я в Темной Долине был всего пару раз. Хотя там аномалий до фигища разных, а потому и хабара, когда рассосутся, достаточно. Но бандючья полно. Ненавижу связываться.

– Обойти нельзя?

– Понятия не имею. Зона ведь тоже живет, меняется. Что было месяц назад, того сейчас нет, а новые гадости наверняка появились. Хотя ты прав, можно попробовать.

– Хорошо. Ты командуй, командуй, – улыбнулся он. – Передаю тебе все оперативные бразды правления, а себе оставляю только руководство научной частью экспедиции.

– Спасибо. Но у меня, понимаешь ли, другая специализация. Я не боевик. Я охотник за артефактами. Тихий, мирный. Я даже псевдособак валю преимущественно из пистолета. В этой же миссии, если все так, как ты говоришь, нам придется проходить сквозь боевые порядки живого противника. И бить будем не мутантов там всяких, не безмозглых тварей непонятного происхождения, а бандитов, может быть, даже вояк. Да и сталкеры, поверь мне, бывают разными. И с некоторыми тоже беседовать получится только посредством ствола. Я всегда старался этого избегать. А потому ко всяческим штурмам, перестрелкам, оборонам и прочим огневым контактам я готов слабо.

– Плохо стреляешь?

– Как я стреляю, ты видел. Никто не жаловался. А не готов я в плане экипировки. Ты вообще голый, а у меня из бронезащиты только жилет, какой таскают в группировке «Наемники». Он не многим лучше армейского, а по меркам Зоны – это хрень псевдособачья.

– А есть лучше? – заинтересовался Артем.

– Есть. Например, костюм сталкера, какие бармен толкает. Он не только от пуль надежнее, но и радиацию гасит не в пример лучше, и от химических ожогов спасает всерьез. И мазать маслом его не надо. Потому что он прорезинен как следует и усилен кевларовыми вставками. Вот только стоит... Больше девяти штук. А нам их два надо, иначе в Темную Долину соваться бессмысленно. Только собакам на корм.

– Таких денег у меня нет. – С лица Артема сползла привычная улыбка. – Вообще-то у меня почти никаких денег нет.

Он чуть помолчал, а потом спросил напрямую:

– А у тебя?

– Вот те нате хрен в томате... – Я вздохнул и уселся у столика. – Хотя когда это у научников деньги водились? Песня старая и до боли знакомая. Хреновая какая-то арифметика. Выходит, что финансирование экспедиции ты хочешь целиком взвалить на меня, а сливки делить поровну?

– Нет. Финансирование тоже поровну. Только у меня сейчас нет. Продадим артефакты, я верну.

– Офигительно, – невесело усмехнулся я. – Вкладывайся, прись черт знает куда, неизвестно зачем... И может быть, если получится, если по дороге не сдохнешь... Слушай... А ты меня часом не разводишь вообще? Может, там нет никаких камней? Может, там что-то другое, что представляет чисто научную ценность? А?