Я. Не. Жертва (СИ) - Костадинова Весела - Страница 12

— Знаешь, Леля, — Ксюха взяла меня за локоть, когда после лекции мы вышли из корпуса на улицу — прогуляться между парами, — я тебе сейчас глупость скажу, ты только не думай, что я спятила. Ок?

— Давай, — рассеянно отозвалась я, садясь на скамейку и подставляя лицо весеннему солнышку.

— Тебе не кажется…. Ладно, — она выдохнула и выпалила, — что Геннадий Иванович неровно к тебе дышит?

— Что? — краска бросилась мне в лицо.

— Лель, он, конечно, очень сдержанный человек, но…. Мы же лабораторные сдаем с тобой в паре и вот тогда… он смотрит на тебя…. Странно.

Сердце предательски кувыркнулось.

— Сначала я на лабах обратила внимание, а сейчас и на лекциях замечаю. У него взгляд меняется, когда он на тебя смотрит. И часто это делает, особенно, когда думает, что мы все заняты заданиями. Знаешь, я это давненько заметила, но последние недели две….

— Ксюх, — выдохнула я.

— Лель? Да? Ну да? Серьезно?

— Ксюх, я не знаю…. — вырвалось у меня.

— Ну ты даешь! Вот почему последние две недели вся сияешь? И ничего мне не сказала!

— А что я должна была сказать? — выдавила я, — я и сама-то не очень понимаю, что происходит.

Я выложила Ксюхе все, что произошло за последний месяц.

— Охренеть, — хихикнула она, — кто б мог подумать! Нет, я в принципе, могла, но вот прямо так!

— А почему ты могла? — удивилась я.

— Ну, Лель, мне давно казалось, что ты ему нравишься.

— В смысле? Мы дружески общаемся всего-то две недели….

— Вот святая простота, — вздохнула моя подруга. — Лель, ты умная, предприимчивая, сильная, но слепаааая…. Ты реально не замечала?

— А что я должна заметить была?

— Лель, он ведь сразу обратил на тебя внимание. Ну не совсем сразу, но уже довольно давно за тобой наблюдает. Раньше я думала, мне это кажется, а теперь….Помнишь, — она понизила голос, — тогда…. Когда…. Ну это….

— Я поняла, — буркнула в ответ, — продолжай.

— Ну вот, когда он Ритку отшил, он…. Он не сразу ушел. Я думала, подойдет. Так смотрел на тебя. Мне его даже жаль стало.

— Ксю, — я чувствовала, как горят уже не только щеки, но и уши, — ты не преувеличиваешь?

— Неа, — отрицательно покрутила она головой и хихикнула, — вот это поворот!

Мы обе рассмеялись. Мне, наконец-то, было с кем поделиться своими чувствами и переживаниями, зная, что дальше это никуда не пойдет. Высказать свои сомнения и непонимание. Может быть в моей жизни действительно наступила светлая полоса?

Часть 3. Я. Не. Жертва. 1

Телефон коротко звякнул, сообщая мне о пришедшей смске. Я скосила глаза на телефон, но оторваться от работы не могла — титрование занимало все мое внимание. Как сказал мой научный руководитель — Дмитрий Борисович — большую часть своего диплома я уже выполнила и мне не хотелось бы из-за глупости потерять работу последних недель.

Все чаще и чаще я думала над предложением Пятницкого о том, чтобы перевестись на бакалавриат. Середина апреля — у меня еще было время для перевода, и действительно в этом случае у меня появлялось гораздо больше вариантов для маневра, как и перспектив, включая дальнейшее обучение за границей. Но окончательного решения я пока не приняла, впрочем, интенсивно продолжая работу над дипломом.

Наконец-то я получила нужный мне результат и выдохнула, радостно улыбнувшись. На сегодня работу можно было заканчивать, тем более, что Лариса Петровна обещала подбросить меня до дому. А завтра — сердце сделало радостный кульбит — физика и, я снова увижу своего Геннадия Ивановича…

Еле сдерживая улыбку, я взяла телефон, проверяя сообщения. Странно, последнее пришло с незнакомого номера. Может реклама?

Я открыла сообщение и…. почувствовала, как внутри меня разливается ледяное оцепенение. Мороз прошел по всему телу от шеи по позвоночнику до ног.

«Скучала по мне, куколка? — повторно прочла я, чувствуя, как подкатывает к горлу дурнота, — скоро увидимся».

Ноги меня не держали — я тяжело упала на стул. Только один человек в мире так называл меня, только один имел наглость писать подобное. И его я ненавидел так, как даже не думала, что умею ненавидеть.

Прошло три с половиной месяца, я была уверенна, что, получив свое, этот человек забыл обо мне, исчез из моей жизни навсегда. И тем страшнее было снова получить от него сообщение.

Сердце гулко стучало, голова кружилась, а к горлу подкатывала тошнота. Не зная, что делать, я просто удалила сообщение и поставила номер в черный список, надеясь, что этого достаточно.

Я ошибалась. Сильно ошибалась.

Пару дней меня никто не беспокоил, не дёргал и я даже стала немного успокаиваться. Но каждое сообщение, в том числе и от Пятницкого заставляли меня вздрагивать. За это я ненавидела Белова все сильнее и сильнее.

Геннадий Иванович, если и заметил изменения в мое настроении, то ничего не сказал, но нахмурился. Впрочем, только его сообщения и стали мне спасением эти дни. Когда страх и тревога снова поднимались из глубины души, я перечитывала теплые послания, и снова и снова мне становилось теплее.

Вечерами было еще прохладно, и, выходя в пятницу из корпуса, я невольно поежилась, не смотря на теплый ветерок.

Прошла ворота, попрощавшись с охранником и пошла по дороге к остановке. Внезапно путь мне перегородил черный внедорожник, едва не сбивший меня с ног.

— Да, е…. С ума сошли?! — выругалась я на водителя в черные, тонированные стекла автомобиля.

Те неспешно отъехали и, все внутри у меня замерло от страха и отвращения. Из авто на меня смотрело красивое, злобное лицо чудовища, разрушившего мою жизнь.

— Садись в машину, куколка, — велел мне Белов.

Я резко побледнела и отшатнулась, с трудом подавляя желание бросится наутек.

Мы смотрели друг на друга, и я чувствовала себя кроликом перед удавом. Сердце бешено колотилось, во рту пересохло от страха, а мысли знатно путались в голове.

Ни говоря ни слова, я постаралась обогнуть машину и уйти, но Белов выскочил и преградил мне путь.

— Что я сказал, куколка? — прошипел он мне в лицо, — садись, довезу тебя до дому. На улице холодно, а ты одета явно не по погоде.

— Уйдите с дороги, — мне удалось справиться с голосом. — Я никуда не поеду с вами.

Лицо его дернулось, как от удара.

— Ладно, — но голос оставался спокоен, — согласен. Последняя наша встреча прошла не очень…. Удачно. И все же, куколка, я приехал не ругаться. Я просто захотел тебя увидеть.

Каждое его слово пронзало мне мозг как иголка. Удачно? Захотел увидеться? Он сейчас серьезно?

— Послушай, — горячо сказал он, шагнул ка мне, но остановился, увидев, что я попятилась от него, — мне жаль, правда жаль. На улице холодает, я могу отвезти тебя домой и по пути мы просто поговорим.

Просто поговорим…. Мне хотелось и плакать, и смеяться. Память услужливо подбрасывала воспоминания его слов: ты сама приехала, сама зашла в спальню. Сейчас: сама села в машину? Нет, такой ошибки я больше не совершу. Никогда.

— Я не сяду к вам в машину, — тихо прошептала я, — просто дайте мне уйти.

Он вздохнул, сунув руки в карманы джинсов. Посмотрел на темнеющее небо, потом на меня.

— Знаешь, — внезапно признался он, — я все эти три месяца думал о тебе. Был далеко отсюда и думал.

Что мне было от этих признаний? Лучше бы он забыл про меня навсегда. Стер меня из своей памяти, как, уверенна, стирал сотни девушек и до меня.

Людей на улице становилось все меньше, меня охватывал настоящий ужас. Да, сейчас он не делал попыток запихнуть меня в машину, но я отчетливо помню его силу, его злость, его уверенность в своей безнаказанности. Помню. Хоть и хочу забыть его горячее дыхание у меня на лице, его руки на моем теле, его тяжесть.

Краем глаза я уловила сбоку движение и поняла, что один из моих сокурсников заводит машину, уезжая домой.

— Антон, — кинулась я к нему со всех ног, — Антон, пожалуйста, увези меня домой!

Мы никогда с ним не были особо дружны, но видимо мои глаза были такими, что быстро оценив обстановку, парень кивнул, и я молнией забралась к нему в машину.