Тот самый сантехник 8 (СИ) - Мазур Степан Александрович - Страница 45

* * *

В медпунте хирург неожиданно уделил внимание не Шацу, а девушке в камуфляжной форме. Сняв с неё верхнюю одежду на кушетке, с интересом на руки посмотрел. Вывода было всего два.

– Так, ну пришить что-то новое мне сегодня не из чего. Мотоциклисты к нам ещё не начали поступать. Не сезон ещё. А вот вправить кисть много времени не займёт… подержите книжку?

– Книжку? – только и переспросил Шац.

Он видел, как вправляют суставы с помощью табуреток. Но книжки в арсенале не было. А если вражескую пропаганду захватывали, что начиналась с первых людей Богдана и Хали в райском саду, то те подозрительно быстро на самокрутки уходили, растопку и на гигиенические нужды. Со смываемыми втулками цивилизация всё-таки поставлять им туалетную бумагу отныне отказывалась.

Хирург достал следом Большую Советскую энциклопедию из той же выдвигашки в столе, где были вещи на все случаи жизни. Подложил под кисть девушки и поставил пациента с одной стороны.

– Так, держите здоровой рукой здесь, у локтя.

А сам взял на ладонь, обхватив все пальцы, упёрся ногой в ножку кушетки и придерживая за кисть выше, дёрнул.

Сашка подскочила с кушетки вместе с хрустом!

Тут-то и выяснилось, что с рукой теперь всё в порядке. Функциональна. Так как сжатый кулак тут же Шацу за участие в операции и прилетел. В районе плеча, чтобы больше не стоял над девушками в наклоне, обдавая перегаром.

Послышался ещё один хруст и Лопырёв побелел лицом от боли. Но сказать ничего по этому поводу не успел.

Хирург резко подскочил к нему, пощупал пальцами место травмы и с улыбкой добавил:

– О, как удачно совпало! От удара на место всё встало. Даже табуретку тащить из перевязочной не придётся!

У Шаца звёздочки в глазах и есть что сказать. Но раз хирург улыбается, то всё хорошо будет.

Девушка оглянулась. На край кушетки присела, посмотрела на него пристально и сказала:

– Ой, я вас ударила? Да? Извините. Я просто очень нервничаю, когда без руки. Кстати, вы не знаете, где она?

– Не знаю, – признался Шац и улыбнулся, переборов боль. – Но, кажется, вы мне подчинили мою.

– Да я с перепугу ещё не на такое способна, – призналась Алексашка, прикрывая всё же культю рукой и отводя взгляд по этому поводу.

Переборов приступ боли, со слезами на глазах, Шац посмотрел на неё и вдруг понял, что сердце не на месте. Вроде дрогнуло, а вроде стучит как-то быстро. И приятное тепло по телу. Это как любовь с первого удара. Он вроде бы однажды уже влюблялся так. А вроде и нет. Но его точно с головой ощущениями накрыло. Почти как в тот раз, когда в блиндаж FVP-дрон прилетел. Только – приятно.

– Как вас зовут? – спросил Лопырёв, боли уже совсем не замечая.

Как будто обезболили. И лекарство подействовало разом. А под рукой даже медпакета нет.

– Саша, – ответила девушка. – Но друзья зовут меня Алексашкой.

– Тогда поступим так, Алексашка, – сразу взял быка за рога Лопырёв. – Пойдём бахнем где-нибудь кофе в ближайшем кафе. А как в себя придём, на раз найдём твою руку. Ну или… отберём у тех, кому они даром не нужны. Всё равно у многих из жопы растут.

Хирург хмыкнул. Но Шац тут же добавил шёпотом:

– Но сначала зайдём в магазин за коньяком. У меня должок к одному классному хирургу.

Сашка только улыбнулась. Кофе она любила. А отдавать долги за чужой счёт – тем более. И вообще, если человек не бил её в ответ, это очень приятно. Тут же всего два варианта. Либо канонический христианин, либо понравилась. А если оба совпали, то почему бы не составить компанию?

В общем, удачно на смену вышла. А что рука потеряна. Так разве не жила до этого и без неё? То дело десятое. Главное, что окно новых возможностей открывается. И судя по глазам, полным интереса, есть о чём поговорить.

– А вас как зовут? – спросила и она.

Мужчина видный. В глазах океан спокойствия, как будто многое пережил.

– Матвей, – ответил он и снова невольно улыбнулся. – Но друзья зовут меня Шац.

– Это как Кац? – тут же поинтересовалась Приходько.

– Да, только он предлагал сдаться трижды, а я не настолько терпеливый, – признался Лопырёв и вздохнул тяжело. – Нервов не хватает, когда люди не понятливые.

– Ой, я вас прекрасно понимаю! – добавила Сашка, верхнюю одежду обратно накидывая. – А вы любите танго и манго? Мне почему-то это сочетание по жизни больше всего заходит!

Разговорившись в кабинете, оба так и не смогли остановиться на улице, словно всю жизнь друг друга знали. А о плече и руке и думать вскоре забыли.

Тело лечится быстрее, когда рядом душа родная подсвечивается в унисон.

Глава 18 - Как мужики ножи метали-8

Долгий выдался день, муторный. Но Борис Глобальный не сдавался. В конце концов, теория вероятности спорила с кармой. И на этом ринге жизни даже не понятно, кто победит.

Но если за один день он трижды получил по шарам от карлика, при том, что тех в городе ровно один на сотни тысяч населения, в теории больших и малых чисел это было меньше, чем хрен да маленько.

«Значит, забыл что-то важное», – прикинул внутренний голос тут же: «Или делать начал не то, что следует. Мало ли косяка даванул? Надо просто найти время и задуматься над тем, туда ли мы идём? А раз на красном сигнале светофора не успел об этом подумать, как часто бывает, то ладно, проехали».

Сантехник понимал, что с травмой уже ничего не поделать. А вот правильное лечение ещё можно назначить, чтобы педали было удобнее вдавливать.

Следуя за советом доктора, Боря решительно вёл внедорожник к кабинету психолога. Терапия уже рядом.

«Пусть Ирина Олеговна целуется с кем хочет. Какое наше дело?» – прикинул внутренний голос на подъезде к арендуемому помещению в здании, что в этот час уже опустело: «Лишь бы мазь такую назначила, чтобы яйца как в рекламе «бледного мента» звенели. Но только не от радиации. А то не дай бог счётчик Гейгера зазвенит! Всё-таки родительский долг перед родом ещё не исполнен».

– Какой-какой долг? – невольно переспросил Боря, вновь словив обострение, так как в кой-то веки ехал один в автомобиле.

Можно не молчать, слушая других людей, а самому говорить. Даже с самим собой. По старой гаражной привычке.

«Как какой? Ну не денежный же», – изобразил удивление внутренний собеседник: «Деньги – зло. А вот семья – это важно. А ещё семья – это как минимум семеро. Семь я. А ты даже женщину свою подобрать как следует не можешь. Не говоря уже о том, чтобы устроить по жизни пятерых детей».

– А если троих? – тут же прикинул сантехник. – И бабушки с дедушками? С обоих сторон?

«Тогда их в полном комплекте четверо, а учитывая тебя и жену, место только на одного ребёнка остаётся. Ты что, хочешь, чтобы Россия вымерла с таким подходом?» – добавил с укором внутренний голос: «Я тебе так скажу. В бездну эти твои сокращения. Бабушки-дедушки в этой семёрке не считаются. Они – прошлое, они тебе с супругой уже дали жизнь, свою миссию выполнили. А ты творишь будущее. Через настоящее. Потому пятеро детей, это как минимум. Семь я – и никаких гвоздей!»

Боря невольно плечами передёрнул. Видимо кабинет медицинский так на мысли повлиял, что философия пошла.

– А не пошла бы та философия? Хотя, осталось заделать всего троих, – пробурчал Глобальный и сделал морду кирпичом, но помогло мало.

Цветаева и так сидит за столом строгая-строгая. На ней минимум макияжа, халат на плечи накинут. Почти по рабоче-деловому выглядит. Если бы не пара деталей: халат распахнут, не застёгнут, и сразу три верхние пуговички от блузки сдались вечеру, а бюстгальтер в декольте так просто как бы кричит – «просто встань рядом и загляни, если не лень!»

В то же время дверь была нараспашку. И сантехник постучал, привлекая внимание.

Психолог подняла голову, словно не слышала его шаги, скупо улыбнулась и обронила:

– А, Борис. Ну заходите-заходите! Придрачивайтесь, пожалуйста… ой, в смысле, присаживайтесь. Совсем заболталась.