Ваше Сиятельство 7 (СИ) - Моури Эрли - Страница 49

Пока я курил, Майкл молчал, осмысливая сказанное. Потом произнес:

— Если сделка с Чарльзом Бекером состоится, вы хотите подменить Ключ копией?

— Видно, будет. Мне важно, чтобы Бекер приехал в Россию с подлинником Ключа. Скорее всего он начнет торговаться и предложит произвести обмен копиями в Лондоне. Тогда мы предложим встречу на нейтральной территории или даже согласимся на Лондон, — объяснил я, уже думая, что для всей этой операции мне снова потребуются люди Торопова.

— Вы же, наверное, знаете, что такие драгоценные реликвии всегда маркируются особой магической меткой на эрминговых кодах и подделку можно легко обнаружить, — заметил барон Милтон. — А копия ключа вам вряд ли будет полезна, если вы собираетесь добраться до Хранилища Знаний.

— Да, Майкл. Это непростой вопрос, но, смею заверить, мы с этим разберемся. Я даже не сомневаюсь, что, если Бейкер клюнет — а он должен клюнуть под нажимом главы общества Закрытой Истории, то твои бывшие соотечественники постараются обмануть нас. Попробуют подсунуть подделку или захватить Свидетельства Бархума ничего не давая взамен. Но на всякую английскую хитрость, найдется достойный российский ответ. Главное сейчас всполошить Уэйна, наговорить ему такого, чтобы он был перепуган и думал, что вот-вот русские доберутся до всех арийских тайн. Текст «перевода» третьей пластины, где упоминается место нахождения дубликата Ключа Кайрен Туам я дам тебе завтра утром или днем, — пообещал я, думая, что написать подобное, сохраняя стиль Свидетельств и опираясь на упомянутые там события для меня не составит труда. Да, мне придется немного облапошить научный мир, но что не сделаешь ради блага нашей империи.

— Вы, Александр Петрович, необычно умный человек. Я не сомневаюсь, что вы имеете в виду возможные хитрости с их стороны, — оставив в покое пластины, Майкл взялся за подготовленный для него листок с оттиском и пояснением некоторых пиктограмм. — А вдруг герцог не поверит, что это настоящий перевод и что мне в самом деле знаком некий переводчик, способный на столь невероятное. Это же в самом деле невероятно: перевести текст такой древности, к которому до сих пор не нашлось никаких зацепок.

— Ладно. Сейчас я помогу стать тебе очень убедительным, — открыв папку, я извлек самую первую таблицу логических соответствий, которую составил при переводе первой пластины. — Смотри сюда, Майкл, — я указал на пиктограммы в центре пластины. — Это видоизмененное лемурийское письмо поздней эпохи Северного Сонома. Не спрашивай меня откуда я это знаю. Просто знаю и все. Вот здесь толкование этих пиктограмм, — я указал на левую колонку в таблице. — Зная эти толкования любой знаток древних текстов сможет перевести сам первую пластину, не всю, но ее значительную часть. Если предъявить Уэйну эту таблицу, то у него не останется ни капли сомнения, что существует человек способный даже на перевод с лемурийского. А если так, то это, — я указал на знаки по краю и на оборотной стороне пластины, — вообще не проблема, поскольку эти знаки — письменность дравенши. Она появилась на десятки тысячелетий позже лемурийского письма даже в его самой поздней версии. То, что существует человек, знающий лемурийское письмо звучит слишком невероятно, но таковы факты. И именно факты, подтверждающие это знание, ты можешь предоставить, — я с улыбкой вручил Майклу листок с первой, по сути, черновой таблицей, зная, что обладание ей поможет только в переводе первой пластины. Возможно, приоткроет какие-то кусочки содержания других, но никак не поможет понять, где именно следует искать те самые пещеры Начала и Конца и Хранилище Знаний.

— Вы уверенны, что такое можно показывать самому Уэйну? — забеспокоился Милтон.

— Да, Майкл, теперь уже можно. Я знаю, что ему это не сильно поможет, а нам должно помочь завладеть Ключом Кайрен Туам, — я решительно придвинул к нему лист с логической таблицей, представляя величину обалдения Уэйна и всего британского общества Исследователей Закрытой Истории. — Желательно, чтобы ты занялся этим поскорее. Я до середины июня буду в поездке и к моему возвращению нужно обязательно продвинуться в договоренностях с графом Бейкером. Пока меня не будет, тебе окажет всю возможную помощь мой очень хороший товарищ из детективного агентства, — говоря о Торопове, я подумал, что о моем плане по добыче Ключа, нужно обязательно проинформировать князя Ковалевского. Слишком важен этот вопрос и содействие князя здесь необходимо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Тогда я сразу пойду писать письмо герцогу, — Майкл встал с кресла.

— Завтра я передам тебе кое-какой текст, — сказав это, я имел в виду фальшивый перевод, в котором говорится о дубликате Ключа, — еще фотографию пластин, чтобы ты был на 100% убедительным. Постарайся сделать так, чтобы завтра же письмо было отправлено быстрой почтой.

Фотографию я решил сделать такой, чтобы она подтверждала наличие у нас пластин, но расположить их таким образом, чтобы целиком видна была только первая, часть второй, уголок третьей и оставался намек, что остальные пластины не поместились в кадр.

Когда Майкл ушел, меня охватил маленький стыд, что я разрушил его романтический вечер с Еленой Викторовной. Возможно, я ошибался и его сердечное отношение к моей маме окажется выше научной страсти, которой были полны его глаза. Но что поделаешь — здесь на все воля богов. Наведя порядок на столе, я решил заняться тем, до чего никак не доходили руки после визита во дворец.

Я положил перед собой кинжалы, выкованные Гефестом, и грифельный оттиск четвертой пластины. Закрыл глаза и вышел на тонкий план. Окончательно расслабившись, превратился в чистое восприятие. Мое внимание сейчас полностью сосредоточилось на кинжале, лежавшем справа. Смысл в такого опыта был в том, что я пытался сделать то же самое, что и раньше: проникнуть в далекое прошлое этого металла, созерцать проносящиеся передо мной эпизоды истории и вопрошать. Вопрошать, пытаясь уловить смыслы, которые относятся к тому или иному знаку неизвестного языка. Однако, сейчас перед моим мысленным взором был лишь огонь божественной кузницы Хромого бога. В общем-то, это вполне ожидаемо: физический огонь значительно влияет на энергоинформационную оболочку предмета. Именно в этом смысл обрядов очищения огнем, существовавших во многих древних культурах, и практикуемых в наши дни.

Не могу сказать, что прошлое этого металла, ставшего кинжалами божественной ковки, сгорело совсем, но теперь распознать его стало намного сложнее, а некоторые моменты даже невозможно. Может быть, если я потрачу много месяцев и сил, я постепенно добьюсь своего, но этот путь стал слишком сложен. Разумнее воспользоваться тем, на что так неожиданно указала Глория — на Таблички Святой Истории Панди. Теперь они выходили на первый план вместо Свидетельств Бархума. А последние можно вполне использовать в игре с герцогом Уэйном и графом Бекером.

Я почувствовал чье-то присутствие позади себя и, поскольку находился на тонком плане, то уже знал кто у меня в гостях.

— Радости тебе, Прекрасная из прекрасных, — сказал я на миг раньше, чем ладони Артемиды легли на мои закрытые глаза.

— Надо же, Астерий, как ты ясно чувствуешь меня, — сказала она, прижавшись ко мне сзади.

— Виной всему влюбленное сердце, — я встал, отодвигая стул и поворачиваясь к ней. Видя, что Арти в хорошем настроении, я тут же обнял ее, подхватил на руки и понес к своей кровати.

— Астерий! Нет! Остановись! — она пыталась вырваться, но большей частью в шутку.

— Полагаю, сегодня ты проведешь эту ночь со мной. Моя кровать не так огромна, но матери моего ребенка нужно испытать ее обязательно, — я положил Небесную Охотницу на постель, целуя ее в губы.

— Астерий, нет! Я не могу! Не могу задерживаться здесь! Ты же знаешь, как мы ограничены во времени на земле! — она смогла вывернуться из моих объятий. — Но я пришла не без причин. Хочу порадовать тебя. Сначала пусти.