Смертоцвет (СИ) - Зимовец Александр - Страница 18

— Ну… — она слегка поколебалась. — Нужно было бы, конечно, сперва согласовать, я бы направила запрос…

— Вот поэтому я и не предупредил, — огрызнулся Герман.

— Ну, молодец! — подполковник Ермолова всплеснула руками. — Просто золото, а не сотрудник! Взял на себя ответственность, единолично принял важное решение, ни с кем не посоветовавшись! И в итоге героически провалил операцию!

— Я бы не сказал, что она провалена!

— Я бы тоже не сказала, потому что слово «провал» недостаточно емко описывает весь тот пердюмонокль, который ты мне тут сейчас описал! Слово «катастрофа» будет куда точнее!

Герман невольно ей залюбовался — в гневе подполковник Ермолова была невероятно эффектна.

— Серьезно! — продолжала она негодовать. — Мы ведь могли бы оцепить портал, зайти туда с целым взводом жандармов… Зачистить всю эту гробницу к чертям собачьим, провести нормальное исследование. А теперь осколок уничтожен, информация потеряна, даже казенный профилизатор ты потерял.

— Профилизатор я вернул, — кисло ответил Герман. — Но вот ничего стоящего он не зафиксировал, это да.

— Да если бы только это! — Таня поморщилась. — А то, что ты засветил свое умение перед неподготовленными людьми, которые не должны ничего знать об Узорешителе, это как? А одна из них, между прочим, дочь известного консерватора, человека из другого лагеря. Человека очень опасного. Да, мы, конечно, хотели бы привлечь его на свою сторону, но пока он еще наш противник.

— Сомневаюсь, что она побежит рассказывать отцу о случившемся, — вставил реплику Герман. — Нет, для мадемуазель Уваровой это была просто шалость, приключение, о котором ее родителям лучше не знать, если только она не хочет быть запертой в своей комнате с приставленной охраной.

— Твое счастье, если так, но мы не можем так рисковать, слышишь ты⁈ И потом, это само по себе еще полбеды, но главное-то в том, что ты держал в руках улики, которые позволили ли бы изобличить флороманта! Держал — и упустил! Все расследование пошло псу под хвост, результатов — ноль!

— Как это ни странно, результаты есть, — произнес Герман. Таня вопросительно на него уставилась, снова сложив руки на груди.

— По крайней мере, есть версии, — продолжил он несколько менее уверенным голосом. — Вот смотри. Мы точно знаем, что в осколке действительно кто-то был, и это, вероятнее всего, человек, связанный с Залесским. Напрашиваются две версии. Первая — что это был Пудовский. Он-то и прибрал к рукам эльфийский артефакт из гробницы.

— Что это вообще за артефакт? — спросила Таня. — Как он выглядел?

— Вот это, конечно, вопрос, — протянул Герман. — Я видел только, как плющ растет из мертвых тел. Быть может, всех этих людей… в смысле, эльфов… казнили там? Или они покончили с собой? И орудие их казни находилось там, но затем убийца забрал его.

— Сплошные вопросы, — Таня с отвращением поморщилась. — И ни одного ответа. Ну, допустим, что это было Пудовский. И? Нынче он восстал из могилы и убивает крепостных, излишне верных своим хозяевам? Зачем?

— Не думаю, что это он сам, — Герман поморщился, вспомнив купца первой гильдии, протянувшего корни по всему своему бывшему заводу. Зрелище это время от времени являлось ему во снах. — Впрочем… может быть такое, что он каким-то образом выжил?

— Смеешься? — Таня приподняла бровь. — Да его тело потом несколько врачей изучало. Собственно, до сих пор изучают… под страшным секретом. Нет, уж будь покоен, его степенство, господин Пудовский совершенно точно мертв.

— И это приводит нас ко второй версии, — продолжил Герман. — Что если при жизни ли Пудовского или после его смерти артефактом завладел кто-то еще? Кто-то из его окружения?

— Ты на кого-то конкретного намекаешь? — спросила Таня.

Герман глубоко вдохнул. А затем рассказал ей о своей встрече с Надей и о ее ультиматуме. И чем дальше он рассказывал, тем мрачнее становилась его бывшая начальница.

— Какого черта ты не с этого начал? — спросила она. — Это даже важнее, чем твои похождения по гробницам. Мне нужно немедленно доложить об этом наверх.

— Я бы просил тебя пока не докладывать, — произнес Герман твердо. Подполковник Ермолова взглянула на него вопросительно.

— Если ты доложишь о таком, их судьба будет решена, — пояснил Герман свою мысль. — Но я считаю, что есть и другой путь.

— И какой же?

— Очень простой. Освободить их.

В комнате повисла тяжелая густая тишина. Дождь сильнее забарабанил по оконному стеклу. Вокруг керосиновой лампы вился каким-то образом затесавшийся под крышу посреди осени ночной мотылек. Герман подумал, что бедолага, должно быть, доживает последние дни. Осень. Все понемногу умирает.

— Ты в своем уме? — негромко проговорила Таня. — Ты понимаешь, что ты вообще предлагаешь? Да малейшая утечка… а на свободе за ними будет не уследить…

— Я и не предлагаю распускать их на все четыре стороны, — пояснил Герман. — Но давай уже посмотрим правде в глаза. Есть только два варианта того, как мы можем поступить с этими людьми. Мы можем их убить и сделать вид, что ничего никогда не было. Либо мы можем сделать их нашими союзниками, участниками вашего чертова заговора, в чем бы он ни заключался. Во втором случае мы должны предоставить им хоть какие-то человеческие условия и хоть какую-то свободу. Без этого они не будут сражаться на нашей стороне.

— Ты так говоришь, — Таня еще сильнее понизила голос, — словно и впрямь ожидается какое-то сражение.

— А ты думаешь, что нет? — Герман выразительно взглянул на нее. — Вдумайся сама в то, что происходит. Против императора никто не выступал двести лет, и когда против него выступали в прошлый раз, то…

— Тише ты! — воскликнула она и закрыла ему рот ладонью. — Совсем с ума сошел! Ты соображаешь вообще?..

— Я-то соображаю! — проговорил он, убирая ее пахнущую жасмином ладонь от лица. — А вот ты как будто не понимаешь, в чем участвуешь! Так я тебе объясню!

— Не надо объяснять, я не маленькая, — ответила она, поморщившись. — Все я понимаю, но пойми и ты: то, что ты предлагаешь, это… чудовищный риск. Совершенно неприемлемый. Я не представляю, как я даже в кабинет к князю зайду с подобной идеей.

— Давай я поясню еще раз, — Герман вздохнул. — Я не предлагаю немедленно распустить всех мастеровых на все четыре стороны. Я предлагаю другое: мы сформируем из них отряд, подчиним его мне. Это будет наш резерв на случай… ну, на случай каких-нибудь осложнений, при которых на понадобятся силы.

— У нас есть силы на случай осложнений, — отрезала Таня. — Ты их видел тогда, во время штурма Залесского.

— Видел! И я видел, что их недостаточно! А что если бы мы тогда не смогли повредить портал своими силами?

— Даже думать об этом не хочу… — Таня покачала головой.

— Вот! — Герман поднял палец вверх. — А теперь представь, что у нас есть большой и сплоченный отряд магов, которым не нужны крепостные, и которые готовы драться не за страх, а за совесть. Которых не требуется использовать втемную, потому что они сами заинтересованы…

— И у тебя есть конкретные предложения? — спросила она. — Такие, которые я могла бы положить на стол к Оболенскому?

— Кое-какие есть, — ответил Герман. Всю прошедшую ночь он думал об этом. Отряд. Его собственный. Экспериментальный. Напрямую подчиненный князю. Вероятно, с оборудованием для быстрого реагирования. Почему бы не придать ему самолетный экипаж, например?

Все мастеровые получают офицерские звания и личное дворянство. Заодно получают какую-нибудь захудалую деревеньку в коллективное владение. Князь Кропоткин обучает их магии — он наверняка не откажется. Карасев работает с ними в качестве духовного целителя. Над всем этим висит обстановка секретности, живут они в каком-нибудь отдаленном месте, но при этом имеют право посещать город время от времени, ходить в увольнительные, развлекаться, тратить жалование. Желательно по несколько человек — чтобы все друг за дружкой немного следили.

Но главное, что в любой сложной ситуации у Оболенского будет под рукой отряд боевых магов.