Чужие степи 7 (СИ) - Ветров Клим - Страница 34

Неужели бак пробили? — приходит запоздалая мысль, но даже если и так, проверить нет никакой возможности, нужно садится.

Толкаю штурвал вниз, сначала плавно, потом от души. Чем раньше посадим самолет и заделаем пробоину, тем лучше.

Облака несколько раз меняют цвет и плотность, но в итоге всё же отступают.

Внизу голая степь, даже спрятаться негде, пролетай кто-нибудь поблизости, заметят, как пить дать. Но главное сейчас остановить утечку, поэтому долго не рассуждаю и плюхаюсь на землю. Выбег у машины небольшой, даже учитывая что тормоза мы полностью до ума и не довели.

Самолёт ещё не остановился, а я уже на крыле. Андрей не поймёт в чем дело, головой вертит, ружьем крутит и никак ремень отстегнуть не может.

Бак снизу, а из него струйка, уверенная такая, фонтанчиком.

Вот ведь, тоже мне, истребитель! Хоть бы прикрыли чем, бак всё же! Как там немцы говорили? Рус-фанер?

Ничего чем можно было бы заткнуть дырку под рукой не было, кроме самой руки, соответственно. Пальцем и заткнул.

Сколько могло утечь? Уровень в баке, который со стрелкой и четырьмя делениями, точность такую себе имеет, сильно относительную, но на ноль стрелка не встала когда смотрел, значит что-то да осталось.

Наконец справившись с неподатливым ремнём, на «волю» выпрыгнул Андрей. Долго искал чем бы заткнуть отверстие, и нашел таки аккуратный деревянный чопик.

— Сколько осталось? — скривившись будто от зубной боли, спросил он.

— Не знаю. Но не так много, как хотелось бы… — ещё на адреналине после воздушной баталии — если так можно назвать произошедшее, я поначалу не совсем трезво оценивал масштаб трагедии, и только когда мандраж сошёл, оценил ситуацию.

Сливать бензин не стали, в горловину соломинку сунули, ну и установили что осталось там не больше тридцати литров. А это, мягко выражаясь, — швах. Ни туда, ни сюда. Вернуться на корабль чтобы, не хватит, о станице можно и не вспоминать. Как ни крути, а дело труба. Совсем плохое дело. Опять же, с курса сбились, в облаках летели не пойми куда, и здесь никаких ориентиров, степь кругом, да ковыль. Вариант есть конечно, лететь по компасу к берегу моря, а там уже по рельефу смотреть, с картой сравнивать. Но это тоже бензин, которого у нас не так чтобы и много.

— И как теперь? — с той же кислой миной на лице, Андрей трижды перекрестился. Если не знать деталей, выглядит он как самый настоящий поп. Зарос, обородовел, взгляд такой, не знаю, специфический. Ну вылитый священник. Креста только на пузе не хватает.

Торчать на месте не вариант, скорее всего черный истребитель дозаправится и вернётся, поэтому отсюда надо валить, и причём не задерживаясь.

— Полетим до моря, там сориентируемся, и попробуем обратно к лагерю.

Вода источник жизни. Без воды никуда. Шанс вернуться в станицу еще есть, пусть и призрачный, но идти нужно всё равно вдоль реки, иначе никак.

— Прямо сейчас? — удивился Андрей, и услышав подтверждение, ещё несколько раз осенил себя знамением.

Определив стороны света по компасу, я выбрал направление и поднял машину в воздух. После тех кульбитов что со страху насовершал, «рулить» было гораздо проще. Даже двигатель пару раз глушил, для экономии. А когда берег увидел, то и спланировал аккуратно.

— Двадцать три минуты чистого времени работы мотора! — объявил ответственный за подсчеты напарник.

Ну вот, минут на сорок полета ещё хватит. То есть километров сто пятьдесят в любую сторону.

Открыли карту. Долго соображали что и где, а когда определились, совсем приуныли.

До корабля почти пятьсот, до лагеря четыреста. Что так, что эдак, а идти замучаешься. Притом расстояния эти если напрямую, но так нельзя, заплутаем, поэтому по бережку топать придется, а это ещё дольше. Да и что нам там делать?

В общем, вариант один, домой возвращаться. На сколько бензина хватит полетаем, а там ножками, авось к зиме и поспеем.

Рассиживаться не стали, определились с направлением и полетели. Сначала так же вдоль моря, а потом напрямую в сторону Урала. Можно было сразу напрямки рвануть, быстрее бы было, но я решил посмотреть на то место где эскадру бомбили, мало ли, вдруг тоже перенос. Там горы, есть даже достаточно приличные, если специально не искать, случайно наткнуться шансов практически никаких. Ну а нам чего, всё одно пешком полторы тысячи вёрст махать, так что лишние полста километров погоды не сделают.

От места взлёта до точки всего сорок километров по карте, и когда я увидел внизу остовы кораблей, практически не удивился. С виду, правда, все «мёртвые», особенно если сравнивать с авианосцем, — типичные утопленники.

Рельеф не самый простой, но местечко для нашего миниатюрного истребителя нашлось. Приземлились, огляделись, и вооружившись винтовками, двинулись на осмотр трофеев.

— Даже если нет ничего пригодного, тут железа хренова гора! — уже не крестясь, подпрыгивал от нетерпения Андрей. Да и у меня руки чесались. Это ж надо, такая удача. Главное теперь информацию до дома донести, и всё, можно сказать дело в шляпе, пойдёт белая полоса. Единственное что напрягало, появление самолета с крестами. Само по себе не новость, летающих аппаратов много, но чтоб такой, самый настоящий немецкий истребитель, это был нонсенс. Не знаю кому как, но в меня с детства вбили лютую ненависть к всякого рода свастикам и таким вот знакам на технике. Сотни фильмов про войну где меченные крестами убивали наших людей, засели глубоко в душу, поэтому относился я к ним соответственно.

Глава 18

Самым ближним оказался небольшой кораблик с огромной сквозной дырой. То ли тральщик, то ли миноносец, формы рубленые, угловатый, борта низкие, на корме хреновина непонятная торчит, а впереди, на носу, небольшая башенка с пушкой. Видок, конечно, тот ещё, сгорел при жизни, потом бог знает сколько на дне пролежал, ржавый до дыр, весь перекореженный, да ещё и заросший какой-то серой гадостью.

— Вряд ли мы тут что-то найдем… — диагностировал Андрей, и я был с ним полностью согласен.

Двинулись дальше, к такому же небольшому, но выглядящему гораздо привлекательней кораблику. Так же с дырой в пол борта, тоже утопленник, но хотя бы без следов пожара.

Заглянули через дыру внутрь.

Ломанные переборки, сорванные двери с колёсами заглушек, рассохшиеся наросты, да грязь повсюду.

— Мдя… — вырвалось у меня, копаться в грязи не хотелось, и оставив этот замшелый памятник истории, мы двинулись дальше, к следующему кораблю.

— Баржа? — спросил Андрей.

— Похоже. — ответил я.

Длинная, метров сто, или около того, баржа лежала на земле, накренившись на правый борт. С виду почти целая, надстройки только съехали как-то в сторону, а так будто и не тронутая.

Прошлись вдоль борта, обошли с кормы, и с другой стороны увидели причину потопления. Как и у первых двух, огромная дыра от авиабомбы. Заглянули внутрь, куча каких-то ящиков. Непонятного состояния, набухше рассохшиеся, навалены они были в такую кучу, что и не пройти через них.

Андрей залез в дыру, и осторожно ступая по остаткам наклонного пола, толкнул ногой лежащий в сторонке ящик.

— Консервы… — разочаровано объявил он.

Разочарование вполне понятно, толку с них, как с козла молока. Срок годности у консерв конечно хороший, но лежат они здесь столько, что в пищу их употреблять нельзя.

Достав банку из ящика, Андрей перекинул её мне. Этикетки не было, стаяла, но на донышке выбит такой же крест как на черном самолете, какая-то аббревиатура из четырех букв, и несколько цифр, видимо номер партии.

— Откроем?

Потыкавшись по карманам, я достал складной нож, и развернув его, несколькими движениями откупорил банку.

— Пахнет хорошо.

Запах действительно был замечательный, но есть я бы всё равно не рискнул. Читал где-то что в таких давнишних консервах даже если они на вкус и цвет нормальные, появляется какой-то яд страшный, о наличии которого узнаешь только когда помрёшь.