128 гигабайт Гения (СИ) - Журба Павел Терентьевич - Страница 50

— Что?

— Нет, ничего.

Девушка недоумённо на меня посмотрела. Мне захотелось объясниться с ней, но я не могу раскрыть свои намерения и подставить её под удар тех, кто ненавидит меня и считает хулиганом и выскочкой.

Мне не удастся защитить тех, кто мне дорог, и поэтому я вынужден молчать и находиться в стороне. Но этим высказыванием я противоречу сам себе, ведь прямо сейчас я в шаге от того, чтобы стать с Сабриной ещё ближе. Неужели, я подсознательно хочу исправить свою ошибку и доказать себе, что я могу кому-то помочь? Нет, не думай об этом…

Монолог Сабрины

— Сколько себя помню, я всегда была идеальным ребенком. В детстве папа часто говорил мне, что о лучшей дочери он не мог и мечтать. Впрочем, мама никогда не соглашалась с ним, но в то же время нехотя признавала, что, хоть я и не достигла её высот, всё же являюсь весьма способной. Мне было приятно слышать это от неё, но уже тогда я понемногу начинала осознавать, что мне дышат в спину многочисленные родственники.

Мама всегда просила меня выкладываться больше, и поэтому я усердно трудилась. Посещала все дополнительные занятия, включая вышивание, танцы и пение, и выступала на всех соревнованиях, где требовалась сила. Со временем родители стали считать меня почти идеальной. Мне это льстило. Поступая в начальную школу, я уже знала, что отличаюсь от других прилежанием и способностью послушно исполнять волю других. Это помогло мне добиться статуса лучшей в своём классе.

На момент окончания младшей школы мне было 15 лет. В среднюю школу я поступала с твёрдым убеждением, что в этот раз я займу первое место и обрадую родителей. Особенно я надеялась, что мама, всегда считающая мои успехи лишь тенью своих, наконец признает, что я лучше… Но всё пошло прахом в первый же день, когда меня распределили в известный класс бывших хулиганов. И хоть и мальчики отнеслись ко мне более чем благосклонно, девочки почему-то сразу же меня невзлюбили.

Поначалу травля не приобретала какой-либо формы: всё начиналось с «дружеских» подколов, попыток подставить подножку или измазать юбку мелом. Пожалуй, я была слишком беспечной и не обращала на это должного внимания, хотя следовало бы, и занималась своим главным делом — достижением первых мест. И я ошиблась. В один день я открыла свой шкафчик и увидела, что он весь в апельсиновом соке. Это привело меня в ярость. Я попыталась найти того, кто это сделал, но у меня ничего не вышло.

Это был лишь первый звонок. Со временем случаи подобного участились. К концу первого полугодия всё переросло в открытый конфликт с женской половиной класса. Конечно, я всегда давала им отпор, но сделать что-то такое, что наконец отвадило бы их, не представлялось мне возможным. И тогда я совершила ошибку — ударила в ответ на оскорбление. Девочку, которая из-за меня пострадала, увезли в больницу. Узнав это, мать была в ярости. С помощью её связей школе всё же удалось замять это дело, но это вызывало ещё большее недовольство в классе. Оскорбления, рваные тетрадки, пропавшие пеналы и попытки задрать мне юбку — это стало неизменной частью моей жизни. Я и сама не поняла, как это случилось. Я ничего не рассказывала о травле родителям, потому что знала, что мать будет очень зла на меня.

Родители начали обо всём догадываться, когда мои результаты в учёбе и спорте упали до подозрительно низких значений. Желая узнать, в чём дело, мама дошла даже до администрации школы.

Но это ещё не конец. Ведь, чтобы сломить меня, моим мучителям надо было унизить меня окончательно. И однажды это случилось. На втором году средней школы я повздорила с одной девушкой, которой очень нравился парень, признавшийся мне в любви. Она напала на меня исподтишка, и я слишком сильно среагировала и сломала ей руку. Её сестра, первогодка старшей школы, подговорила знакомых и они меня избили. Я ничего не могла сделать. Страх дать сдачи буквально сковал меня, а их было слишком много. Я пришла домой в синяках и ссадинах. Узнав, что меня побили, мама разбила телевизор и сломала кухонный стол пополам. Я так испугалась, что чуть не упала в обморок. В тот день она очень сильно поссорилась с отцом. На следующий день сестру моей обидчицы исключили, а её саму, со сломанной рукой, отстранили от занятий на месяц. Я больше не могла ходить в эту школу, потому что в классе меня ненавидели. Понимая это, отец начал подыскивать мне новую старшую школу. В это время я занималась дома и начала понемногу приходить в себя.

И всё же, я недооценивала последствия, с которыми мне придётся столкнуться в будущем: на школьных соревнованиях, в которых я пожелала участвовать, чтобы доказать самой себе, что я способна постоять за себя, я вылетела в первом же туре, обрадовав этим моих многочисленных недоброжелателей.

Во время попытки создать атакующее заклинание или сделать удар я вновь вижу, как меня избивают. Как я беспомощно зову на помощь, но никто не приходит. Чтобы избежать этого, мне приходится закрывать глаза.

От полного позора меня спасла Марина, перешедшая в школу за месяц до окончания второго года средней школы. В параллели ходили слухи, что в своей прошлой школе она кого-то довела до нервного срыва. Почему-то я сразу приглянулась ей, и моего первого обидчика она облила молоком. Поначалу я не хотела с ней дружить, потому что не желала новых проблем, но к концу средней школы мы всё же сильно сблизились. Пожалуй, именно она помогла мне пережить то, что со мной произошло… Так из уверенной в себе личности я превратилась в своё жалкое подобие. Мне удалось восстановиться и вернуться в норму, но не до конца.

Глава 10

Часть 1

Я ожидал чего-то подобного, поэтому слова девушки не стали для меня полной неожиданностью. И всё же, та жестокость, с какой она подверглась нападениям сверстников лишь из-за богатых родителей, ужасает. Не знаю, смог бы ли я вынести подобное отношение.

Возможно, я подсознательно сравниваю нас двоих, потому что мои родители тоже являлись весьма богатыми и влиятельными людьми. Мой отец занимался преподавательской деятельностью, а мать вела свой бизнес и к концу моего обучения в старшей школе уже имела целую сеть цветочных магазинов. Но в отличии от моей одноклассницы я никогда не сталкивался с буллингом на этой почве. Возможно, потому что обладал способностью находить друзей в любой ситуации. Но после случая с Платоном эта способность куда-то подевалась. Я перестал заводить новые знакомства и ещё больше зациклился на своей уникальности.

— Я так долго говорила, что у меня аж в горле пересохло, — сказав это, девушка потянулась к бутылке в боковом кармане её рюкзака. Она открыла крышечку и немного отпила, после чего как ни в чём не бывало вернулась к реальности.

— Тренер!

Белокурый мужчина перестал дремать и свалился со скамейки.

— Да!! Что⁈

— Я закончила, можете забирать, — с этими словами Сабрина спокойно указала на грушу.

— Ах, да. Конечно.

Учитель протёр усталое лицо и, медленно встав, чтобы сберечь колени, поплёлся в сторону груши. Схватив её за цепь, с помощью которой она крепилась к потолку, тренер потащил грушу в подсобку. Сабрина сказала ему слова благодарности и, попрощавшись с сонным мужчиной весёлым знаком пальцев, побежала на улицу.

Ошеломлённый тренер взялся за волосы, удерживаемые для удобства серебристым ободком, и пробормотал что-то наподобие: «Ах, и где мои восемнадцать!». Кажется, я нашёл для Валерии достойную компанию. Только сомневаюсь, что она влюбится в курильщика, пьяницу и бывшего хулигана с проколотым ухом, который живёт в подсобке. Словно уловив направленность моих мыслей, тренер сурово на меня посмотрел и приказал мне идти домой. Вздохнув, я исполнил его просьбу.

Сабрина шла чуть впереди меня и направлялась в свою квартиру. Чтобы мы с ней не поравнялись, я не ускорялся. К тому же, у меня был повод идти так медленно: я обдумывал сказанные девушкой слова. Желание оставаться сильной несмотря ни на что, буллинг одноклассников, невозможность признаться семье — всё это напомнило мне историю, из-за которой я перестал верить в себя как друга. Пожалуй, Платон и Сабрина действительно были очень похожи, но только последней повезло немного больше и она нашла того, кто сможет защитить её от нападок сверстников, а вот Платон — нет. Но сейчас они примерно в равных условиях: помощь в виде Марины исчезла, потому что конфликт с бывшими одноклассницами перерос острую фазу. Теперь он находится лишь у Сабрины в голове. В реальной жизни её больше никто не тронет. Но как доказать девушке её возможность постоять за себя?.. Нет, я не должен об этом думать. Только не я. Пусть на моём месте окажется кто-то другой, более умный и талантливый, нежели я. Он-то сумеет помочь.