Месть Темного Бога - Флевелинг Линн - Страница 33

— Как я слышал, ты — человек чести…

— Ах ты дерьмо! Серегил слегка улыбнулся.

— К тому же не секрет, что ты не пылаешь любовью к пленимарцам.

— Это правда. — Раль бросил на Серегила долгий взгляд. — Я понял, во что ты хотел бы, чтобы я поверил. Но даже если предположить, что я куплюсь — а это еще не факт, — как ты объяснишь весь этот балаган? Ты заставил меня играть роль простака, что мне совсем не по нраву.

Серегил устало опустился на койку.

— Объяснять свои мотивы я не собираюсь — они тебя не касаются Что же до твоих авансов несчастной госпоже Гветелин, мы делали все, что могли, чтобы отвадить тебя.

— Ну, с этим я могу согласиться, хотя не знаю, что мне мешает отправить вас, прекрасная парочка, за борт.

— Тебе пришлось бы объяснить это своей команде, разве нет? — Серегил многозначительно поднял бровь.

— Будь ты проклят! — Раль растерянно поскреб бороду — Если кто— нибудь из моих людей пронюхает — история мигом разнесется от истоков до устья Фолсвейна!

— Этого легко избежать. Завтра мы прибудем в Торберн. Госпожа Гветелин может сойти там на берег по причине нездоровья. Я знаю, матросы заключают пари — удастся ли тебе затащить ее к себе в постель. Если хочешь, я устрою так, чтобы меня видели выходящим из твоей каюты утром: с играющей на губах нежной улыбкой и…

Раль потемнел, как грозовая туча.

— Последи лучше за тем, чтобы не высовывать носа из каюты до прибытия. Играй свою роль, пока тебя видит хоть кто-нибудь из команды, а потом не попадайся мне на глаза!

Капитан в ярости развернулся и вышел из каюты, столкнувшись в проходе с первым помощником. Тот только и успел ухмыльнуться; Раль прорычал: «Занимайся своим делом, Нитлс!» — и дверь капитанской каюты с грохотом захлопнулась.

— Должен признаться, это один из самых неловких моментов в моей жизни,

— простонал Серегил; бравады как не бывало. — Нелегко спорить со здоровенным и злющим моряком, когда на тебе ничего, кроме женской ночной рубашки.

— Ты отбросил рапиру! — удивленно воскликнул Алек, прикрывая дверь.

— Если бы я этого не сделал, была бы драка. Этого мы с тобой не могли себе позволить, кто бы в ней ни победил. Как бы мы все объяснили, если бы я его убил? Сказали бы, что ты защищал мою честь? Команда расправилась бы с тобой в секунду, и страшно даже подумать, что сделали бы они с госпожой Гветелин. Если бы он убил меня, тоже ничего хорошего. Нет, Алек, всегда лучше договориться, если только это возможно. А теперь, я думаю, никто не сохранит наш секрет лучше, чем капитан. Кроме того, он меня заинтересовал. Хоть он и хвастун, похоже, он умен и ловок конечно, когда дело не касается женщин. Никогда не знаешь, когда подобный человек тебе пригодится.

— Но почему ты думаешь, что он согласится помогать тебе?

Серегил улыбнулся и пожал плечами:

— Интуиция, наверное. Я редко ошибаюсь. Алек уселся и потер глаза.

— Что за переполох ты устроил — перед тем, как мы явились?

— Ох, снова один из моих кошмаров, — ответил Серегил. делая вид, что не придает этому особого значения. Ему и думать не хотелось о том, что могло случиться, находись Алек в каюте, когда он во сне стал прокладывать себе путь клинком.

Серегил потянулся за плащом, лежащим на сундуке, и порванная ночная рубашка соскользнула с его плеча. При этом стало видно красное пятно на груди, чуть пониже ключицы.

— Что это? — спросил Алек, протягивая руку, чтобы отвести в сторону висящий на шее Серегила деревянный диск.

Ледяные пальцы сжали сердце Серегила. Объятый внезапным приступом ярости, он схватил Алека за запястье и грубо отшвырнул его руку.

— Держи свои руки при себе! — прорычал он. Завернувшись в плащ, он снова забился в угол. — Отправляйся спать. Ну!

Много позже, свернувшись калачиком в своем закутке, Алек услышал, как Серегил пошевелился.

— Алек, ты не спишь?

— Нет.

Последовала долгая пауза.

— Прости меня.

— Я все понимаю. — Алек долго размышлял, и у него появился смутный, но постепенно принимающий более ясные очертания план. — Микам говорил, что ты знаешь волшебника в Римини. Как ты думаешь, он мог бы помочь тебе?

— Если он не поможет, не знаю, кто и мог бы. — Снова последовало молчание. Алеку показалось, что он услышал невеселый смех, и от этого звука волосы зашевелились у него на голове.

— Алек…

—Да?

— Будь осторожен, слышишь? Сегодня ночью был момент…

Алек сжал эфес рапиры, которая лежала у него на коленях.

— Все будет в порядке. Спи.

Последний день на борту «Стремительного» показался Серегилу и Алеку ужасно длинным. Серегил провел все утро, мрачно глядя в окно.

Алек на всякий случай держался от него подальше, занятый собственными планами. К полудню он решил, что готов вытерпеть гнев Раля, и отправился наверх.

Он устроился на носу, надвинув пониже капюшон плаща, чтобы защититься от холодного ветра. К тому времени, когда они на закате подошли к Торберну, он сумел поговорить с рулевым и некоторыми матросами, не попавшись на глаза капитану. Если ему предстоит доставить их обоих в Римини, нужно знать, как это сделать.

Раль испытал огромное облегчение, когда госпожа Гветелин появилась из своей каюты уже после того, как корабль встал на якорь в Торберне. Первый помощник не держал язык за зубами, и матросы, посмеиваясь исподтишка, приняли как должное и молчаливость дамы, и внезапную холодность к ней капитана. Команда понимающе кивала и толкала друг друга локтями, когда наконец госпожа Гветелин направилась к сходням.

Никто, кроме Раля, не заметил, однако, что дама сунула что-то ему в руку, когда капитан помогал ей сойти на берег. Позже, развернув в своей кабине шелковый лоскуток, он обнаружил кольцо с гранатом, которое носила его странная пассажирка.

— Чудной тип, это уж точно! — прошептал капитан и, качая головой, спрятал кольцо подальше.

ГЛАВА 11. Темная погоня

Тележка подпрыгивала на рытвинах проселочной дороги, ведущей через холмы Майсены. Серегил сидел, закутавшись в плащ, позади Алека на единственном сиденье — доске, прибитой к поперечине. В этих краях морозы еще не ударили, но снег мог выпасть в любой момент, и промозглый холод пробирал до костей.

Серегил обнаружил, что если сидеть совершенно неподвижно, то можно сохранять голову ясной, удерживая и боль в висках, и все учащающиеся приступы бессмысленной ярости в пределах, когда он еще не теряет контроль над собой. Это было очень утомительно, и в редкие моменты просветления он испытывал облегчение, видя, как хорошо справляется со всем Алек, хотя то обстоятельство, что парень не бросил его, несмотря на множество поводов и полную возможность это сделать, продолжало удивлять его.

Свою первую ночь в Торберне они провели в крошечной каморке в гостинице на берегу, где и переоделись в свою прежнюю запятнанную дорожную одежду. Тогда же Алек спокойно сообщил Серегилу о своем плане

— Ты болен, — начал он очень решительно. — И раз ты думаешь, что единственный, кто может тебе помочь, — это Нисандер, я считаю, что нам следует как можно быстрее добраться до Римини.

Серегил кивнул.

Сделав глубокий вдох, Алек продолжал:

— Тогда решено. Как я понимаю, самый быстрый путь в это время года — добраться по суше до Кестона, а оттуда плыть в столицу на корабле — по каналу, который начинается в Цирне. Я не знаю здешних мест. Ты можешь помочь или я буду спрашивать дорогу, но так или иначе мы доберемся.

Серегил начал пристегивать ножны с рапирой, потом, после секундного колебания, протянул оружие Алеку.

— Лучше пусть она будет у тебя. И эти тоже. — Он отдал Алеку и кинжал, который носил на поясе, и острый как бритва клинок, спрятанный в капюшоне плаща.

Алек взял их, никак не комментируя решение Серегила, потом сказал извиняющимся тоном:

— У тебя есть еще один.

— Верно, есть. — Серегил достал стилет из сапога и протянул Алеку, стараясь сдержать очередной взрыв яростного гнева.