Босс навсегда - Белова Юля - Страница 12

– Алло! – слышу я в трубке развязный мужской голос. Это явно не секретарь коммерческого директора.

– Простите, с кем я говорю?

– А ты-то сама кто?

– Это Розанова!

– Ах, Розанова? Ты, блядь, вовремя свалила, сучка! Продала народ. Чтоб ты сдохла!

В трубке раздаются гудки.

– Не поняла… – говорю я.

– Что там? – спрашивает Роман.

– Может не туда попала?

В этот момент телефон в моей руке начинает звонить.

– Розанова, – говорю я.

– Даха! Ты в Москве?

Это Вадечка. Я его не предупредила, что улетаю. Не до того было.

– Да.

– У нас здесь бунт, бля! – задорно кричит он в трубку. – Хорошо, что тебя нет!

– Чего у вас там?

Я включаю телефон на громкую.

– Забастовка! Там народ вскипел типа, что планируют комплекты закрывать и будут массовые сокращения!

– Да бля-я-я-ядь! – выдыхает Рыков.

– А, Рома, здорóво! В натуре, тут трэшак конкретный! Заводоуправление оцепили, Бажакина взяли в заложники, грозят его голодом морить. Там бабы детей приволокли. Кричат, что зарплату плохо платят, производство закрывают. Будут письмо президенту сочинять. Открытое. Короче, подтягивайтесь! Тут реальный беспредел намечается.

– Кто из руководства продолжает работать?

– Да тут бардак полный. Не знаю я.

– Давай, быстро пройди по всем. Узнай, кто в каком положении, работает ли производство.

– Не, всё остановлено. Это точно. Тут приходят материалы и их тоже не разгружают нихера и продукцию не отгружают. Заводоуправление заблокировано. Пипец, короче. Губера требуют, а его типа нет в городе.

– Блядь! Ладно. Иди к забастовщикам и скажи, что можешь поддерживать связь со мной. Ты не мой представитель! Ты понял? Ты всего лишь прямая телефонная связь.

Вадечка отключается.

– Сука! Это что за херня! Кто устроил? Ну, блядь, Протоков, ну сука.

– Может, не он.

– А кто? Кому ещё надо так давить на нас?

– Люди сами могли организоваться. Работу терять никто не хочет.

– На совещании об этом ни слова, поняла? Не хочу, чтобы Назаров на себя одеяло перетягивать начал.

– Мне кажется, людям надо пообещать, что сокращений не будет.

– Нет, так нельзя. Сейчас пообещать, а потом, всё равно, сократить? Ты как это представляешь?

– Нет конечно, пообещать и выполнить обещание. У меня есть план по развитию производства мебельных комплектов.

– Ты в уме, Розанова? Головой ударилась?

А не зря ли я у него в доме остановилась? Он что, вот так планирует со мной отношения строить? Приказы отдавать? Нет, что-то я не понимаю в этой жизни…

– Головой-то, вроде, ты ударился. Вон и шрам имеется. Сейчас такое начнётся, ты сам-то подумай.

– Я сказал, ни звука про забастовку и про свои сраные планы! Это Протоков мутит, отвечаю! Я с ним перетру и сразу исчезнут менты с хвоста и забастовка в момент прекратится. Ясно тебе?!

– Ясно. Но если забастовка идёт не от Протокова, то ситуация может стать гораздо хуже.

Как он может так со мной говорить! И неужели не понимает, что не прав. Упёрся в свою идею, а она уже устарела. Так можно было сделать, продавая завод Сурганову, а теперь надо перестраиваться.

– Почему ты не слушаешь умные мысли, Рома?

– Какие? Умные? Кто тебе сказал, что они умные? Делай то, что я тебе говорю. Не вздумай меня подставить на совещании. Ты поняла?! Поняла, я тебя спрашиваю?

Я отворачиваюсь к окну и не отвечаю…

Мы долго едем по окраинам жилых микрорайонов и вдруг заезжаем во двор. Обычный двор, обычные дома, обычные хрущёвки.

Я вопросительно смотрю на Романа. Что мы здесь делаем?

– Посиди минутку. Я быстро.

Не дожидаясь ответа, он выходит и подбегает к дому, набирает код на двери и заходит внутрь. Странно… Что он может делать в таком месте. Это явное несоответствие его образу. Старая машина, старый дом… Он мог бы купить целиком весь микрорайон… Может кто-то из родственников здесь живёт.

Проходит несколько минут. Я рассеянно скольжу взглядом по фасаду… Облупившаяся штукатурка, разномастные балконы, остеклённые кому как в голову взбредёт, разные окна, пластиковые, деревянные, на любой вкус.

Вдруг взгляд задерживается на старом, никогда не видевшем ремонта окне на втором этаже. Какое-то неясное движение за ним привлекает моё внимание… Нашёлся, вот ты где… Это же Роман! Он подходит к окну и, уперевшись руками в подоконник, замирает, глядя во двор.

Я не могу хорошо разглядеть выражения его лица, но мне кажется, он страшно зол. Мне вспоминается, как он вот так же стоял у бильярдного стола, когда примчался освобождать меня из рук Сурганова.

Вдруг из темноты комнаты к нему приближается неясный силуэт. Этот человек, остановившись за спиной Романа протягивает руки и обнимает его за грудь. Я вижу только копну тёмных волос и руки на груди Ромы. И эти руки, вне всяких сомнений, женские.

Это видение длится лишь мгновенье. Роман отступает от окна и исчезает в полумраке комнаты.

10. Никаких баб

Это что вообще? И как мне теперь себя вести? Бррр. Я трясу головой. Рыков, ты со своими сюрпризами хотя бы перерывы делай… А может, это мне специально показали? Как-то даже дышать тяжело стало…

Он появляется минут через пять. Злой, как собака. На меня не смотрит, брови нахмурены, челюсти сжаты, настоящий терминатор.

– Всё нормально? – тихо спрашиваю я.

– Да! – резко выдыхает он.

Ого, ну ладно если так. Желания задавать вопросы больше нет. Вероятно, поняв, что был излишне резок, он решает добавить:

– Забрать кое-что надо было.

– Не забрал?

Он поворачивается и бросает на меня хмурый короткий взгляд.

– Не забрал пока.

Ладно. Я не думаю, конечно, что это было романтическое свидание. Он же не совсем отмороженный, привозить меня на амурную встречу с посторонней бабой, да и времени он потратил не так уж много, но прояснить ситуацию было бы неплохо. Хотелось бы понимать, что там за прекрасная дама… Третья бывшая жена, наверное. Я открываю рот, чтобы задать вопрос, но он меня опережает:

– Давай мы сейчас не будем об этом думать, а сосредоточимся на рабочих моментах, хорошо?

Не думать? А как не думать, если ты с бабами обнимаешься прямо на глазах у восхищённой публики? Но рот я всё-таки закрываю и так, сосредоточившись на рабочих моментах, мы едем на Старую площадь.

– Можно уже говорить? Это очень рабочий момент, – подаю я голос, когда мы подъезжаем к администрации.

– Можно, – угрюмо соглашается Роман.

– Надо как можно скорее лететь домой. Если сейчас проблемы с забастовщиками не решить, потом только хуже будет.

– Я скажу тебе, что надо делать. Нужно как можно скорее закрыть вопросы здесь. И сейчас мы с тобой этим займёмся. А потом уже остальные проблемы разрешатся сами собой. Ты помнишь свою задачу?

Я ничего не отвечаю, только смотрю на него пылающим взглядом.

– Вот и молодец. Пойдём, сделаем это!

Совещание в администрации длится бесконечно долго. Время еле тянется, зачитываются нудные доклады, написанные казённым языком. Стоило вообще ради всего этого лететь сюда? Вернее, ради Назарова. А он нервно ёрзает на стуле и то и дело бросает недовольные взгляды на Романа. Тот не реагирует и выглядит абсолютно спокойно…

Слово предоставляют Протокову. Он тоже долго и нудно зачитывает по бумажке, особое внимание уделяя нашему региону, говорит о том что недопустимо в текущей ситуации проводить сокращение рабочих мест и указывает наше предприятие как печальный пример хищнического отношения к бизнесу.

– Дарья Андреевна, как новый директор, объясните, пожалуйста, как затеянная вами оптимизация согласуется с последними указами президента об увеличении числа рабочих мест.

Я краснею и включаю микрофон.

– В настоящее время мы заканчиваем проведение подготовительных работ по наращиванию мощностей для производства мебельной панели.