Внутри невидимых стен - "Хамки" - Страница 16

– Сейчас не страшно? – удивился Макс. – Но разве обычно ты чего-то боишься?

– Да, – мечтательно-счастливый тон вновь сменился на грустный. – Всю жизнь. Я боялась за маму, когда она охотилась, боялась за себя, когда была маленькой. Видя мои волосы, другие умари несколько раз пытались убить меня. Боялась, что не переживу голода, когда однажды мои рабы погибли от болезни, и неплодородная земля окраин Теократии оставила меня без урожая. Боялась, что умру, когда подхватила от раба какую-то болезнь и выздоровела лишь чудом.

На несколько мгновений она умолкла, пытаясь унять начавший дрожать голос.

– Боялась оставаться в пещере после того, как забыла приковать рабов, и меня чуть не зарезали во сне. Боялась, что меня убьют зелирийцы. Каждую мою вылазку… Но без рабов я не смогла бы прожить – с Благословением, ставшим проклятием, я не могла получить надел земли в плодородных районах Теократии, а вести хозяйство на территории зелирийцев означало подарить им урожай.

Девушка не смогла сдерживаться и дрожь в голосе сменилась всхлипами.

– Моя жизнь, Макс… Вся моя жизнь – это страх. Кровь, боль и страх. Я убивала зелирийцев, делала их рабами, но каждый раз рисковала собой. И я не могла тихо жить одна, не трогая их, – мне нечего было бы есть. В горах не водятся мисюки, а на равнине если какой и забредет, на него набросится куча таких же отшельниц. А постоянно охотиться на территориях зелирийцев – слишком большой риск. Рабы и горное земледелие куда безопаснее.

Макс попытался что-то сказать, но придумать ничего внятного не удалось.

– Но я верю, что все изменится, – едва слышно прошептала Лика. – И пусть теперь я твоя вещь, и семьи мне не видать, но я уверена – другие умари, живущие вне столицы подобно мне, смогут обрести свое счастье!

– Я… – мысли спецназовца судорожно метались, в попытке сказать что-то хотя бы просто уместное. – Я постараюсь помочь вам… – выдавив это, он поспешил сменить тему, чтобы избежать участи выставить себя идиотом окончательно. В конце концов, ни плана действий, ни даже уверенности в завтрашнем дне у него не было. – А сейчас постарайся выспаться. Завтра нам предстоит долгий путь, и идти лучше бодрыми и полными сил. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи, Макс, – к его радости, в ее голосе вновь слышалась улыбка.

Макс мысленно выдохнул. Меньше всего ему хотелось выглядеть по-дурацки перед Ликой. Не потому, что он стеснялся или тушевался, а потому, что понимал – она видит в нем шанс на спасение. Не для себя, для других. И пусть Макс уже уверился в ее способностях самовнушения, если он будет творить ерунду, Лика, пусть и в глубине души, но будет бояться, что у него ничего не получится. А это плохо, ведь у него и в самом деле может ничего не получиться…

– Да уж, Макс, психотерапевт из тебя паршивый, – раздался в сознании человека голос саланганца.

– Как могу, – мысленно огрызнулся Макс. – Ты чего не спишь?

– Думаю.

– О чем?

– Об идиотах… Не о тебе в этот раз, – поспешил уточнить Хамки, услышав недовольное сопение Макса. – О местных. Пытаюсь понять их, но не могу.

– Ну, как бы самонадеянно это не звучало, но здесь есть я. И я могу помочь тебе выправить положение дел на планете. Я и сам этого хочу.

– Нет, Макс. Забудь, – покачал головой хомяк. – Повторю то, что уже говорил: мне плевать на них. Я жил в другом мире, на другой планете, в другом обществе. Я не хочу лезть в тот кровавый пир, что здесь творится. Салангана больше нет. Есть Зелирия. И я, саланганец, здесь не более, чем незваный и нежданный гость, что бы там эти умари вслух не орали. Я исследую этот мир, а потом либо отправлюсь догонять своих, либо снова лягу спать. Я не пошевелю и пальцем, чтобы что-то здесь улучшить. Не я строил этот мир, не мне его и менять. Я не демиург, скорее, зритель, уснувший в начале представления и проснувшийся в разгар действа. Ничего больше.

– Но…

– Брось, Макс. Я все сказал, уговоры не помогут. Происходящее вокруг – не мое дело. Давай сменим тему.

Макс видел, что эти обстоятельства задевают Хамки, но не мог понять, чего тот в итоге хочет сам – то ли начать всех спасать, то ли всех сжечь и начать строить мир с нуля, то ли в самом деле плюнуть и не связываться. Его манера речи, поведение – такой набор взаимоисключений, что гадать, казалось, не имеет смысла.

Решив пока не парить голову, Макс вспомнил еще один давно интересовавший его вопрос.

– Хамки, а как ты умудрился остаться голодным?

– Вот и повод напомнить тебе, что ты идиот! Я об этом рассказывал, – проворчал фиолетовый.

– А ты хомяк! – парировал Макс. – Я имел в виду – как получилось, что столь технологичная штука, как твоя НОРА, способная даже воскрешать мертвецов, не имеет генератора пищи?

– Э… Ну…

Он пропустил мимо ушей «хомяка» и замялся, по его растерянному тону Макс догадался, что сейчас хомяк начнет сочинять.

– Ну… – запнулся он. – Эта система считалась вспомогательной, ведь я могу не есть. И, когда она сломалась, автоматика не выделила ресурсы на ее восстановление. Ну… Там много чего сломалось… Часы вот сбились…

Макс буквально нутром почуял, что саланганец либо о чем-то тактично умолчал, либо откровенно наврал.

– Ясно, – усмехнулся он. – А теперь расскажи, как было на самом деле.

– Макс, я говорю правду! – мина оскорбленной невинности зверю не удалась. – Она сломалась! Правда!

– На самом деле! – надавил Макс, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться во весь голос.

– Сломалась! – рявкнул в ответ хомяк. – Взяла и сломалась! Все, хватит! Я спать хочу!

Хамки завалился на бок и усиленно захрапел. Макс, тихонько хихикнув, тоже замолчал. Решив не бесить фиолетового сверх меры, он отвернулся и вновь попытался удобнее устроиться в спальнике.

«Что ж, раз Хамки не готов вмешиваться, это могу сделать я. Кто знает, может, у меня получится стать тем, кто сделает этот мир лучше для таких, как Лика, – подумал Макс, глядя в безоблачное звездное небо. – А что, хорошая идея! Попробовать себя в роли демиурга!».

С этими мыслями он вскоре уснул.

Часть 2. Зелирийцы тоже люди

Глава 13. Гоп-стоп, мы подошли из-за угла

В этот раз пробуждение Макса было не слишком приятным – кто-то не сильно, но настойчиво пинал его ноги через спальный мешок.

– Что такое? – проворчал Макс. Разлепив глаза, он увидел Лику с обнаженными клинками, стоявшую рядом и легонько толкающую его.

– Макс, проснись! – прошипела она, оскалившись. – Зелирийцы!

– О, черт! – сон сняло как рукой. Макс вскочил на ноги, попутно выхватив пистолет, и встал рядом с Ликой.

В полутора десятках шагов впереди стоял отряд рыцарей, позади которых топтались несколько странных серых животных, чем-то похожих на печальных лошадей. Видимо, местная версия рыцарских коней.

Некоторые из вояк были закованы в латы, другие в кожаной броне, но все с оружием наизготовку. Двое из них вместо мечей держали в руках взведенные арбалеты. Эти ребята точно пришли сюда не за тем, чтобы мило побеседовать и предложить проводить друзей до Теократии умари.

Возглавляла отряд высокая длинноволосая блондинка с большими синими глазами… и внушительных размеров мечом и щитом!

Макс тряхнул головой, окончательно отходя ото сна.

– Проклятая умари! – крикнула девушка-рыцарь. – Что ты здесь делаешь? Ты взяла этого зелирийца в рабство, тварь?!

– Жалкая дикарка! – огрызнулась Лика. – Макс – Глас Салангана. Наш бог вернулся, и скоро мы обрушим на вас его гнев!

От этого обмена любезностями Максу захотелось застонать. Только женских скандалов на его голову не хватало. Тем более, когда все вооружены до зубов.

– Так вы заодно! – взвилась девушка. – Это из-за вас жители деревни нас и позвали! Готовьтесь к смерти!