Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Луна предателя - Флевелинг Линн - Страница 65


65
Изменить размер шрифта:

К Клиа подошел распорядитель грядущего пира, и принцесса позволила вывести себя из зала для приватной беседы.

Серегил вопросительно посмотрел на Алека.

— Ты что-то хочешь мне сказать, как я понимаю?

— Не здесь.

Дорога домой показалась им очень долгой. Когда наконец они очутились в своей комнате, Алек прикрыл дверь и прислонился к ней спиной.

— Сегодня я встретил руиауро.

Выражение лица Серегила не изменилось, но Алек заметил, как вдруг плотно сжались губы друга.

— Он просил, чтобы сегодня ночью мы пришли в Нхамахат. Вдвоем.

Серегил по-прежнему молчал.

— Кита намекал, что у тебя… ты их недолюбливаешь.

— Недолюбливаю? — Серегил поднял бровь, как будто размышляя, удачное ли это слово. — Да, можно сказать и так.

— Но почему? Тот, которого я встретил, показался мне добрым, хоть и немного эксцентричным.

Серегил скрестил руки на груди. Алеку примерещилось, или друга действительно била дрожь?

— Во время суда надо мной, — Серегил говорил так тихо, что Алеку пришлось напрягать слух, — явился руиауро и сказал, что я должен быть доставлен сюда, в Сарикали. Никто не знал, что и подумать Я уже во всем признался…

Он запнулся; страшное воспоминание благодаря восприимчивости, рожденной талимениосом, заставило Алека испытать мгновение паники, в глазах у него потемнело, дыхание стеснилось.

— Они пытали тебя? — прошептал Алек, собственные воспоминания усугубили впечатление, юноша почувствовал тяжесть в желудке.

— Не в том смысле, что ты думаешь. — Серегил подошел к сундуку с одеждой, откинул крышку и принялся рыться в вещах. — Это было очень давно. Не имеет значения.

Но Алек видел — его друг все еще чувствует кислый привкус ужаса. Юноша подошел и положил руку на плечо Серегила. Тот поник от легкого прикосновения, словно от непосильной тяжести.

— Я не понимаю, чего они хотят от меня теперь.

— Если тебе не хочется идти, я придумаю какую-нибудь отговорку.

Серегил криво усмехнулся.

— Не думаю, что это мудрое решение. Нет, пойдем. Вдвоем. Теперь твоя очередь, тали. Алек помолчал.

— Как ты считаешь, они расскажут мне о матери? — Слова давались ему с трудом. — Мне… мне необходимо знать, кто я.

— Бери то, что посылает Светоносный, Алек.

— Что ты имеешь в виду?

Странное, настороженное выражение снова появилось в глазах Серегила.

— Увидишь.

Глава 22. Сны и видения

Маленькие кланы формально не имели голоса в лиасидра, но это совсем не означало, что они не пользуются влиянием. Клан Калади принадлежал к наиболее уважаемым; его члены всегда страстно отстаивали свою независимость, и Клиа рассматривала каладийцев как сильных потенциальных союзников.

Тупа Калади занимала небольшую часть восточной окраины Сарикали. Кирнари Маллия-а-Тама вместе со всем своим кланом встретила гостей и повела их на открытое место за городской стеной. Сине-белый сенгаи Маллии был сделан из переплетающихся полос шелка, перевитых красным шнуром, а поверх узкой туники развевалась просторная шелковая мантия.

Каладийцы были выше ростом и более мускулисты, чем большинство ауренфэйе, которых до сих пор видел Алек. У многих запястья и лодыжки обвивали полосы замысловатой татуировки. Гостей каладийцы встретили веселыми улыбками, уважительно и с такой дружеской теплотой, что Алек скоро почувствовал себя как дома.

Ровная круглая площадка сразу за городской стеной в несколько сот ярдов в диаметре была застелена огромными яркими коврами, а по периметру горели яркие праздничные костры. Вместо обычных сидений на коврах вокруг низких столов были разложены подушки. Маллия-а-Тама вместе со своей семьей сама прислуживала гостям; взамен традиционного омовения в бассейне были поданы тазы для мытья рук, после чего хозяева стали разносить вино и вяленые фрукты в меду. Появились музыканты со свирелями и странными струнными инструментами с длинными грифами — таких Алек никогда не видел. Вместо того чтобы перебирать струны, музыканты водили по ним маленькими луками, извлекая звуки одновременно печальные и сладкие.

Когда солнце село, Алеку представилось, что он оказался перенесен в горный фейдаст Калади. При других обстоятельствах он был бы только рад провести всю ночь в этой компании.

И все же юноша внимательно посматривал на Серегила, который часто умолкал и пристально следил за плывущей по небу луной.

«Тебе так отвратительно то, что нам предстоит этой ночью?» — гадал Алек, чувствуя себя виноватым за собственное нетерпеливое предвкушение.

Под конец пира около трех десятков каладийцев сбросили одежды, оставшись лишь в коротких узких кожаных штанах. У женщин наряд дополнялся облегающими кожаными же корсажами, обнаженные торсы мужчин, умащенные маслом, сияли шелковым блеском в свете костров.

— Теперь мы кое-что увидим, — тихо воскликнул Серегил, впервые за весь вечер на его лице появилось счастливое выражение.

— Мы — великие танцоры, лучшие во всем Ауренене, — говорила кирнари Клиа. — В танце мы славим узы единства, создавшие наш мир, — единства нашего народа с Аурой, единства неба с землей, того единства, что связывает всех нас нерасторжимыми узами. Ты можешь ощутить магию нашего танца, но не пугайся. Это всего лишь действие кхи, объединяющее танцоров с теми, кто на них смотрит.

Музыканты начали играть тихую заунывную мелодию, и исполнители заняли свои места. Разбившись на пары, они с чувственной грацией медленно поднимали друг друга; без малейшего намека на напряжение их тела сплетались в движениях одновременно строгих и эротических, выгибаясь, складываясь, колеблясь.

Захваченный зрелищем, Алек ощутил тот самый поток кхи, о котором говорила кирнари. Он чувствовал разнообразные волны энергии, рождаемые каждым следующим танцем, чувствовал себя вовлеченным в плавные движения, хотя не двигался с места Одни танцы исполнялись лишь женщинами, другие — только мужчинами, но по большей части танцевали все участники разом. Самое сильное впечатление на Алека произвело выступление девочек и мальчиков: дети были серьезны, как жрецы, и легки, как ласточки.

Клиа, прижав руку к губам, сидела неподвижно; на худом лице Теро было написано изумление, смягчившее его и сделавшее почти красивым. Позади них во главе почетного караула Алек увидел Беку. На глазах девушки блестели слезы. Рядом, но не касаясь ее, стоял Ниал и не отрываясь смотрел на танцоров.

Взгляд Алека все время возвращался к одной из пар. Его привлекало не только безупречное мастерство двух мужчин, но то, как они смотрели друг на друга, с доверием и предвкушением, как двигались, словно единое целое. У Алека перехватило дыхание, когда эти двое исполняли особенно чувственный танец: он не сомневался, что их связывает талимениос и что этот танец — отражение их жизни, отражение слияния их душ.

Рука Серегила сжала его руку. Ничуть не стесняясь, Алек переплел пальцы с пальцами возлюбленного, надеясь, что танец тех двоих выразит и его чувства.

Однако чем выше всходила луна, тем чаще Алека тревожила мысль о том, что их требуют к себе руиауро.

С тех пор как Теро впервые упомянул руиауро и их способности в Ардинли, Алек все время гадал, что будет, если те смогут добавить все недостающие кусочки в мозаику его жизни. Скитаясь со своим отцом, безродный, не знающий, что такое дом, он Никогда не осуждал отца за скрытность. Только побывав в Уотермиде, ощутив тепло семейства Микама Кавиша, Алек понял, чего был лишен. Отсутствие корней нашло отражение даже в его имени: просто Алек-и-Амаса из Керри. Там, где должны были бы быть другие имена, связывающие его с прошлым, зияла пустота. К тому времени, когда Алек достаточно повзрослел, чтобы начать задавать вопросы, отец его был мертв, и все ответы развеялись вместе с его пеплом над чужим полем.

Может быть, сегодня Алеку наконец удастся узнать правду о себе…

Они с Серегилом проводили Клиа домой, потом повернули коней к Нхамахату.

Этой ночью Город Призраков был безлюден. Алек вздрагивал при виде любой тени, ему казалось, что в пустых окнах он видит движущиеся фигуры, а во вздохах ветра чудились голоса.