Луна предателя - Флевелинг Линн - Страница 52

Воды пруда сомкнулись над Теро, заполнили глаза, рот, нос, легкие; однако он не ощутил никакого неудобства и совсем не испугался. Он плавал в этой бесформенной тьме, ожидая, что будет дальше. И вспоминая. В ту ночь, которую они провели у драконьего озера в Акхенди, ему снилось именно это место, снилось, что он утонул. Сновидение за прошедшие дни распалось на фрагменты, но сейчас Теро узнал его с той же уверенностью, с какой раньше назвал место — Вхадасоори.

— Каково назначение магии, Теро, сын Нисандера? — раздался тот же низкий голос.

. — Служить, познавать… — Теро не знал, говорит ли он вслух или произносит эти слова в уме; впрочем, это не составляло разницы: тот, другой, его слышал.

— Нет, маленький братец, ты ошибаешься. Так каково же назначение магии, сын Нисандера?

— Создавать?

— Нет, маленький братец. Каково назначение магии, сын Нисандера?

Тьма начала давить на Теро. Он чувствовал ее тяжесть в легких, она душила его. Молодой волшебник ощутил первое ледяное прикосновение страха, но заставил себя сохранять спокойствие.

— Не знаю, — смиренно ответил он.

— Знаешь, сын Нисандера.

Сын Нисандера. Перед незрячими глазами Теро затанцевали искры, но он сосредоточился на образе своего первого учителя, простого доброго человека, которого он так часто недооценивал. Он со стыдом вспомнил о собственном высокомерии, мешавшем ему разглядеть мудрость Нисандера, пока не оказалось слишком поздно. Он вспомнил свое ожесточение, когда Нисандер отказывался учить его заклинаниям, вполне доступным его изощренному уму, но которые его пустое сердце не давало ему употребить с пользой. На секунду Теро услышал голос старого учителя, терпеливо объясняющего: «Назначение магии — не заменить усилия человека, а помочь ему в его деяниях». Сколько раз Нисандер повторял эти слова за многие годы ученичества Теро? И сколько раз Теро отмахивался от их важности?

Отражение полумесяца мягко колыхалось перед Теро на далекой поверхности воды. Все еще пленник тьмы, он ощутил прикосновение благотворной силы лунного света и широко улыбнулся от радости.

— Поддерживать равновесие!

Как пробка, внезапно освобожденная от удерживающего ее под водой груза, Теро всплыл на поверхность, разбив отражение луны.

— Равновесие! — крикнул он, набрав в легкие воздуха.

— Верно, — одобрительно произнес голос. — Нисандер лучше всех тирфэйе понимал назначение даров Ауры. Мы ожидали, что он придет к нам, но случилось иначе. Теперь эта задача ложится на тебя.

«Какая задача?» — удивился Теро, чувствуя, однако, дрожь возбуждения.

— Равновесие между твоим народом и нашим, между тьмой и светом нарушено давно. Свет уравновешивает тьму. Тишина уравновешивает звук. Смерть уравновешивает жизнь. Ауренфэйе сохраняют старые обычаи; твой народ, оставшийся на время в одиночестве, создал новые.

Теро осторожно коснулся дна и обнаружил, что под ногами у него надежная опора. Выйдя из воды, он подошел к одинокой ожидающей его фигуре — древней женщине-башваи. Ее кожа в лунном свете была непроницаемо черна, а волосы сияли серебром.

Теро упал перед ней на колени.

— Поэтому Клиа и было позволено явиться сюда, и именно теперь? Ты заставила все это случиться?

— Заставила? — Женщина усмехнулась; голос ее был глубоким и сильным, казалось, еле умещающимся в хрупком теле. Она, как ребенка, погладила Теро по голове. — Нет, маленький братец, мы просто танцуем тот танец, который нам удается протанцевать.

Теро в растерянности прижал ладонь к глазам, потом снова взглянул на женщину.

— Ты сказала, что волшебники Скалы должны обрести целостность. Что это значит?

Но башваи исчезла. На том месте, где она только что была, сидел дракон— подросток с золотыми глазами. Прежде чем Теро успел разглядеть его как следует, дракон скользнул между нагими бедрами мага и укусил его в мошонку. Теро с испуганным криком дернулся, и его голова ударилась обо что-то твердое. Луна покачнулась и упала, как укатившееся кольцо.

Когда Теро пришел в себя, он лежал ничком, полностью одетый, у входа в туннель, ведущий из пещеры под Нхамахатом.

«Видение!» — была его первая смутная мысль. Он сделал попытку встать, но тут же, зажмурившись от боли, распластался на камне снова: словно огненные когти впились в его гениталии. Воспоминание об укушенном ухе Алека, которое распухло так, что втрое увеличилось в размере, заставило Теро застонать.

Какое-то движение рядом привлекло его внимание. Теро открыл глаза. Сквозь дымку, рожденную болью, он увидел, как кто-то поднимается с пола. Из теней появилась его юная проводница.

— Лиссик. — Она показала Теро флакон и принялась за дело.

«И они еще зовут эти укусы почетными отметинами! — беспомощно подумал Теро, чувствуя легкие прикосновения рук девушки. — Если я выживу после всего этого, то как я смогу такой отметиной похвастаться?»

Кругом него сновали люди. Если зрелище заливающегося истерическим смехом распростертого на земле скаланского мага в задранной выше пояса мантии и показалось им странным, то никто не высказал этого вслух.

Глава 15. Неудобство

— Где Теро? — вслух удивился Алек, когда вечером пришло время отправляться на пир в тупу Брикхи.

— Ушел к руиауро, — ответила Клиа. — Я думала, он уже вернулся.

Дождь превратился в теплую унылую изморось, поэтому все ехали за Клиа и Торсином, надвинув капюшоны поглубже. Алек с Серегилом замыкали кавалькаду — большего уединения им не выпадало весь день. Пользуясь возможностью, Алек рассказал другу о своей встрече с Бекой и Ниалом в Городе Призраков.

Серегил воспринял новости более спокойно, чем Алек ожидал.

— Судя по тому, что говорил Теро, царица Идрилейн приветствовала возможность таких союзов во время посольства, — рассудительно сказал он.

Алек оглянулся на эскорт — конников турмы Ургажи.

— Как? Она хочет переженить своих солдат с ауренфэйе? Серегил хихикнул.

— Не думаю, чтобы ее так уж занимала формальная сторона дела, но одна из целей нашей миссии — получить потомство с хорошей долей ауренфэйской крови, чтобы улучшить породу.

— Да, но… Ты хочешь сказать, что Беке и ее воительницам следует вернуться домой беременными? — воскликнул Алек. — А разве их за это не выгоняют из армии?

— На время пребывания в Ауренене правила смягчены. Никто об этом прямо не говорит, но до Теро дошли слухи, что за детей-полукровок даже назначены премии. Ну а мужчинам позволено привезти домой новобрачных— ауренфэйе, если таковые найдутся.

— Потроха Билайри, Серегил, что за хладнокровная мерзость — превратить лучшую турму Скалы в племенное стадо!

— Когда дело доходит до выживания нации, немногое считается недопустимым. Да подобное решение и не так уж необычно. Помнишь, как я гостил удравниан? Я выполнил тогда долг гостя, так сказать. Кто знает, сколько моих отпрысков бегает сейчас где-то в Ашекских горах?

Алек поднял брови.

— Ты шутишь!

— Ничего подобного. Что же касается ситуации здесь и сейчас, то все делается ради славы Скалы, а потому почетно. А вот ты — ты разве не патриот?

Алек не обратил внимания на подначку, но во время пира внимательно присматривался к солдатам турмы Ургажи.

На следующее утро Серегил сидел с Клиа и Торсином за завтраком, когда в дом, волоча ноги, вошел Теро. Его лицо было серым, а двигался он так, словно внутри у него находились плохо упакованные бьющиеся предметы.

— Клянусь Светом! — воскликнул Торсин. — Дорогой мой Теро, не послать ли за целителем?

— Со мной все в порядке, благородный господин, просто я немного устал,

— ответил Теро; он остановился рядом с креслом и вцепился в его спинку.

— Ничего не в порядке! — возразила Клиа, пристально его. оглядев.

— Может быть, это речная лихорадка, — предположил Серегил, хотя подозревал он совсем другое. — Я пошлю за Мидри.

— Нет! — быстро сказал Теро. — Нет, в этом нет необходимости. Я слегка переутомился. Все скоро пройдет.