Крадущаяся Тьма - Флевелинг Линн - Страница 33

Но такому могучему волшебнику, каким Теро, несомненно, станет, мало острого ума и безупречных умений. Если эти его прекрасные качества не будут направляться мудростью, терпением, сострадательным сердцем, то они могут привести к неописуемым разрушениям.

Поэтому-то Нисандер держал Теро при себе, надеясь изменить его и боясь отпустить.

Были моменты, вроде той ночи, когда он застал Теро ухаживающим за измученным после захвата твердыни леранцев Серегилом, когда перед Нисандером разгоралась надежда:

может быть, Теро наконец начинает понимать, чего добивается от него старый волшебник, помимо усвоения магии.

Дойдя до самого глубокого подвала, Нисандер стряхнул задумчивость и поспешил к своей цели.

Немногие обитатели Дома Орески имели основания посещать эти подземелья, которые с незапамятных времен служили складом ненужных, непонятных и опасных предметов. Многие помещения были пусты или завалены полуразвалившимися пыльными ящиками. Некоторые двери оказались замурованы, и их контуры в стене окружены магическими символами и рунами. В тишине, нарушаемой лишь тихим звуком его шагов по влажному камню, Нисандер все отчетливее слышал голос чаши и его тонкое пронзительное эхо — звуки, слышные только тем, кто был специально обучен их улавливать. Голос чаши был теперь гораздо громче, чем раньше.

Роль деревянного диска в этом была незначительна: сила его оказалась ослаблена отделением от остальных семи, которые, как было известно Нисандеру, где-то существуют. Иначе обстояло дело с хрустальной короной. Как только он поместил ее сюда, эхо голоса чаши усилилось, а с ним участились и кошмарные сны Нисандера.

И движения рук некроманта в музее.

Для Нисандера оставалось загадкой, как сумел Серегил выжить, соприкоснувшись с диском без всякой защиты, кроме собственного отторжения магии. Не менее таинственным было и то, как мало помогли Серегилу тщательно наложенные Нисандером заклинания и чары, долженствующие защитить того от влияния короны В первом случае Серегил должен был бы умереть, во втором — быть полностью неуязвимым, однако оба раза он получил тяжелые ранения, но выжил.

Все это вместе со словами оракула из храма Иллиора, сказанными Серегилу, оставляло у Нисандера чувство беспокойства: дело тут было не в простом совпадении.

Он остановился у знакомой стены и повернулся к ней лицом. Тщательно проверив, что никто не наблюдает за ним — ни физически, ни магическими средствами, — Нисандер произнес могучее заклинание, дающее возможность видеть сквозь камень стены и защитные чары маленький потайной покой.

Погруженная в тьму столетий, на единственной полке стояла чаша. Для непосвященного это был просто грубо вылепленный, а затем обожженный глиняный сосуд, ничем не примечательный. Однако этот неприглядный предмет определял всю жизнь Нисандера, как и жизни троих его предшественников.

Хранителей.

С одной стороны чаши в хрустальном сосуде находился диск; с другой — деревянный ящик с короной, все еще покрытый сажей от дравнийских костров. Подстегиваемый любопытством, Нисандер произнес заклинание, открывающее проход, и вошел в комнатку.

Вокруг него угрожающе зазвенела магия, несмотря на все защитные чары и охранительные заклинания Нисандер достал из кармана светящийся каменьи высоко поднял его. Глядя на чашу, он вспомнил своих предшественников. Никто из них, даже Аркониэль, и подумать не мог о возможности добавить что-то в этот потайной и так строго охраняемый покой. Ему же это удалось, более того, он поместил сюда целых два предмета, и теперь в их пении билась живая энергия.

Его руки словно сами собой протянулись к двум предметам по сторонам чаши. «Что будет, если открыть сосуд, если соединить эти три предмета в отсутствие остальных? Что удалось бы узнать из такой попытки?»

Палец правой руки Нисандера коснулся запора на деревянном ящике, осторожно потеребил его..

Нисандер резко отдернул руки, сделал охранительный знак и поспешно вышел из покоя Оказавшись в коридоре, он разрушил заклинание, открывающее проход, и бессильно прислонился к противоположной стене, слыша громкое биение своего сердца.

Если всего три фрагмента целого могут навязать такие мысли, значит, требуется еще больше повысить бдительность.

«Навязать такие мысли, старик, — прошептал издевательский внутренний голос, — или раскрыть твои собственные желания? Сколько раз предупреждал тебя Аркониэль о том, что соблазн — всего лишь зеркало, отражающее темные стороны души?»

Как всегда, за этим воспоминанием последовали сожаления. Аркониэль дотошно и заблаговременно обучил его обязанностям Хранителя, показал лежащую на нем ответственность, позволив разделить с ним бремя тайны. С кем мог разделить ее он сам? Ни с кем.

Серегилу можно было доверять, но ему не давалась магия. Теро был талантливым волшебником, но ему недоставало… Чего?

Смирения, грустно решил Нисандер. Смирения, которое научило бы его должным образом бояться силы, заключенной в этом маленьком, облицованном серебром покое. Чем больше на протяжении лет ученичества проявлялись дарования Теро, тем более уверялся Нисандер в том, что соблазн его погубит. Соблазн и гордость.

Нисандер внезапно почувствовал себя гораздо старше своих двухсот девяноста восьми лет. Он прижал руку к стене, укрепляя охранные заклинания, усиливая защиту того, что должно оставаться скрытым во что бы то ни стало. Это было дело, которое, как Нисандер думал когда-то, он передаст ученику, как ему самому передал его учитель. Теперь он совсем не был уверен в будущем.

Глава 12. Проводы беки

Однажды, ближе к середине достина, ясным зимним днем, когда Серегил и Алек засиделись за завтраком, Рансер ввел в комнату девчонку-оборванку. Серегил вопросительно взглянул на нее, узнав в девочке представительницу отряда малолеток, зарабатывающих на жизнь доставкой сообщений.

— «Бека Кавиш передает, что царская конная гвардия выступает в поход завтра на рассвете», — старательно продекламировала посланница.

— Спасибо. — Серегил вручил ей сестерций и придвинул поближе к девочке блюдо со сладостями. Та заулыбалась, схватила пригоршню конфет и спрятала где-то в глубинах своих лохмотьев. — Передай сообщение капитану Миррини из царской конной гвардии: «Как покровитель Веки Кавиш сочту за честь устроить ей и ее турме хорошие проводы. Надеюсь, капитан найдет возможность прийти и поддержать порядок. Она может привести с собой также кого пожелает, если сумеет организовать Беке и ее солдатам увольнительную на всю ночь». Запомнила?

Девочка с гордостью повторила послание слово в слово.

— Молодец. Отправляйся. — Серегил повернулся к Алеку и только тут заметил, что его молодой друг обеспокоенно хмурится.

— Мне казалось, ты говорил, что до весны ничего не начнется?

— Ты имеешь в виду войну? Она и не начнется, — ответил Серегил, хотя новость удивила его самого — Должно быть, у царицы есть основания ожидать, что пленимарцы нападут ранней весной, и она хочет, чтобы войска были уже на границе на случай неприятностей.

— Но у нас не будет времени послать за Микамом и Кари.

— Проклятие! Об этом я и не подумал. — Серегил задумчиво побарабанил пальцами по полированной поверхности стола — Ну что ж Мы завтра поедем к ним и сообщим новости. А пока нужно заняться подготовкой к вечеринке.

Та же девочка-посыльная скоро принесла ответ: капитан Миррини отпустит лейтенанта Кавиш и ее солдат на ночь и надеется, что приглашение подразумевает достаточно угощения и выпивки Серегил тут же занялся приготовлениями с такой сноровкой, что поразил Алека За несколько часов оказались наняты дополнительные слуги, приглашены музыканты со скрипками, флейтами и барабанами, а из целой горы припасов, доставленных с рынка, поварихой и ее помощницами был приготовлен настоящий пир Одновременно из зала убрали все бьющееся, установили длинные столы и водрузили на них бочонки с элем и вином.

На закате к дому на улице Колеса подъехала Бека во главе своей турмы Солдаты производили внушительное впечатление в безупречных белых штанах и зеленых камзолах с вышитыми на них эмблемами полка.