Крадущаяся Тьма - Флевелинг Линн - Страница 14

Волшебная жидкость бурлила, растапливая лед, и наконец стали видны восемь острых как ножи кристаллов в оправе, образующей кольцо.

Серегил наклонился над диадемой, чтобы освободить ее из ледяного плена, и капля крови с его груди упала внутрь кольца. Он замер, против воли зачарованный; другая капля последовала за первой, потом еще и еще. Осколок камня поцарапал его руку, и эта ранка тоже начала кровоточить. Теплый ручеек потек с пальцев Серегила на острие, за которое он взялся, окрасив кристалл в рубиновый цвет и собираясь в лужицу посередине короны.

Пение стало более отчетливым, неожиданно ласковым и убаюкивающим, удивительно знакомым. Горло Серегила само начало воспроизводить эти чарующие звуки, а кровь все капала и капала с его груди.

«Не торопись, — убеждали воркующие голоса, а невидимые руки поддерживали склоненного над короной Серегила. — Смотри! Следи, как возникает эта красота!»

Скопившаяся кровь растекалась по ледяной глыбе, и рубиновый отсвет начал медленно окрашивать все вделанные в корону кристаллы.

«О да! — думал Серегил. — Как красиво!» Грани кристаллов были острыми. Они вонзались в ладони сжимающих корону рук. Еще больше крови текло на диадему, и камни обретали более густой алый цвет. Но новый голос донесся откуда-то издалека, резкий и разрушающий гармонию песни.

«Это пустое, — нашептывали ласковые голоса. — Не обращай внимания. Существует только наша мелодия. Присоединись к нам, возлюбленный, пой нашу песню, единственную в мире. Ради Прекрасного. Ради Пожирателя Смерти…»

До чего же отвлекает этот отвратительный новый голос… Серегил наклонил голову, стараясь не слышать резких звуков, но обнаружил, что и этот голос тоже ему знаком.

Серегилу почти удалось изгнать его из сознания, когда он вдруг понял, что слышит — свои собственные хриплые вопли.

Прекрасная иллюзия развеялась, когда мучительная боль от ладоней распространилась вверх по рукам, до самого сердца.

— Аура! — выкрикнул Серегил, из последних сил вырывая корону из объятий льда. — Аура Элустри малрей!

Спотыкаясь, почти ослепленный болью, он добрался до окованного серебром ящика, сунул в него корону и защелкнул замок.

Тишина обрушилась подобно удару. Серегил опустился на пол посреди древних останков и прижал к груди кровоточащие руки.

— Марос Аура Элустри чиптир! — прошептал он с благодарностью, почти теряя сознание. — Чиптир манос!

«Ради Прекрасного, — шептали умолкшие теперь голоса. — Ради Пожирателя Смерти…»

Постепенно Серегил осознал, что в пещере присутствует еще кто-то, от кого исходит ясно ощутимое чувство умиротворения, смешанного с печалью.

Это, понял он, должно быть, изначально обитавший здесь дух, тот, что создал пещеру и жил в ней, пока тут не оказалась спрятана корона. С насмешливой улыбкой Серегил вспомнил придуманную им при первом посещении пещеры для Турина и Шрадина историю о борющихся духах. Как выяснилось, он говорил правду, хоть и не подозревал об этом.

— Мир тебе, дух этого места, — хрипло прошептал он по-дравнийски. — Твое святилище теперь должным образом очистят.

На мгновение Серегил ощутил близость неведомого существа, облегчившего его боль и усталость. Потом дух покинул его.

Закинув за плечи ящик, Серегил медленно пополз по туннелю к выходу из пещеры. Там его дожидались Турик и Тиман; они подхватили Серегила, когда тот, шатаясь, выбрался на солнечный свет.

Старик без слов пожал руку Серегила; на его глазах блестели слезы благодарности.

— Он жив! Ауренфэйе жив! Принесите бинты, — крикнул Турик остальным, озабоченно разглядывая руки Серегила.

Новость передавалась из уст в уста, и скоро вся деревня собралась вокруг них.

— Из-под земли доносились ужасные звуки, потом все стихло, — сказал Ретак Серегилу. — Тиман говорил, что ты изгнал злого духа, но он не знал, выжил ли ты в борьбе. Расскажи нам о своем сражении с духом зла!

Серегил внутренне застонал: «Потроха Билайри, им хочется еще одной сказки!»

С трудом поднявшись на ноги, он поднял вверх свой ящик.

— Я поймал злого духа, который мучил вас. Он теперь заключен здесь!

Дравнийцы круглыми глазами смотрели на потрепанный деревянный ящик. Даже дети не рискнули приблизиться к нему. Весь перепачканный и совершенно измученный, Серегил, однако, постарался принять вид победоносного волшебника и начал рассказ, мешая правду и выдумку ради пущего эффекта.

— Еще во времена прадедов Тимана эта злобная тварь явилась в вашу долину и захватила жилище духа, а самого его сделала пленником; она и мучила тех, кто приходил в пещеру. Я нашел ее убежище и вступил с ней в борьбу. Это оказался могучий дух. и сражение было нелегким, как вы сами можете видеть. — Глаза горцев стали еще более круглыми, и они подошли поближе, чтобы разглядеть, какие знаки борьба с духом оставляет на человеке. — Благодаря моей магической силе, а также могуществу великого Ауры и помощи духа — настоящего хозяина пещеры я победил и взял в плен злобную тварь. Дух явился мне, залечил мои раны и сообщил свою волю:

пещера должна быть очищена, чтобы люди могли снова посещать ее. Там сейчас находятся мертвые тела, тела жертв злобной твари. Вам не следует их бояться. Заберите их и сожгите, как положено по обычаю, чтобы души их могли найти покой. Пещера больше не является прибежищем зла.

Дравнийцы разразились радостными криками, и Серегил умолк, раздумывая, что еще должен сказать. К тому времени. когда шум стих, он был готов продолжать.

— Если сюда явится еще кто-нибудь в поисках злого духа, приведите его в эту пещеру и расскажите, что Мерингил, сын Солуна и Никанти, ауренфэйский маг, победил вредоносную тварь и изгнал ее отсюда навсегда. Запомните этот день и рассказывайте о нем своим детям, чтобы и они помнили. Пусть ни один член ваших кланов не забудет, что зло было изгнано. А теперь мне пора в обратный путь.

Жители деревни кинулись к Серегилу, умоляя остаться. Девушки, которых он еще не почтил своим вниманием, рыдали от разочарования, а одна из дочерей Екрида бросилась ему на шею. Ласково отстранив ее, Серегил собрал свое имущество и достал из кошеля последний из расписных прутиков, данных ему Нисандером.

Спрятав руки за спину, он переломил прутик; дравнийцы в страхе отпрянули, и вихрь перемещения подхватил Серегила. Помахав рукой на прощание, он с вымученной улыбкой шагнул в пустоту.

Теро как раз поднимался по лестнице, когда услышал приглушенный грохот падения; молодой маг замер на месте. У него не возникло сомнения, откуда послышался звук: все двери, выходящие в коридор, были открыты — кроме одной.

Дверь гостиной Нисандера, защищенной магическими рисунками и заклинаниями, всегда оставалась запертой, кроме тех моментов, когда в ней находился сам хозяин. Тем не менее сейчас из комнаты донесся тихий стон — Теро расслышал его, приложив ухо к замочной скважине.

— Нисандер! — вскрикнул он, но его учитель как раз поспешно спускался по лестнице из башни; его мантия развевалась позади, выбившись из-под кожаного рабочего фартука. — Там кто-то есть! — Худое лицо Теро раскраснелось от волнения.

Нисандер распахнул дверь и щелкнул пальцами, зажигая светильник. Фитиль вспыхнул, и в его свете они увидели Серегила, лежащего посередине комнаты. Его спина неловко выгнулась из-за мешка за плечами, а лямки деревянного ящика опутали одну ногу. Глаза Серегила были закрыты, бледное лицо покрыто грязью и кровью.

— Принеси воды, таз и полотенца. Быстро! — сказал Нисандер, подходя к Серегилу и распахивая его одежду.

Теро бросился выполнять приказание. Когда через несколько секунд он вернулся, Нисандер осматривал воспаленную рану на груди Серегила.

— Ему плохо? — спросил молодой маг.

— Не так плохо, как кажется, — ответил Нисандер, накладывая на рану повязку. — Помоги мне снять с него это грязное тряпье.

— Что на этот раз с ним приключилось? — поинтересовался Теро и с брезгливостью начал стягивать сапоги с бесчувственного тела. — От него исходит такая же сверхъестественная вонь, как и когда он вернулся…