Близнец тряпичной куклы - Флевелинг Линн - Страница 32

Теперь кукла была больше похожа на него самого, но это обстоятельство ничуть не облегчало задачу вызова Брата. Тобин отнес куклу в дальний угол и сел рядом, прижавшись спиной к стене. Что, если Брат нападет на него? Что, если он снова сломает город или накинется на кого-нибудь?

В конце концов только воспоминание о том, что Брат голоден, заставило Тобина произнести нужные слова. Забившись как можно дальше в угол, мальчик крепко зажмурился и прошептал:

— Кровь, моя кровь, плоть, моя плоть, кость, моя кость.

В дупле дуба накануне призрак прижимался к полу, как дикий зверь. На этот раз Тобину пришлось осмотреть всю комнату, чтобы обнаружить его.

Брат стоял у двери, словно, как живой человек, только что вошел в нее. Он был все такой же худой и грязный, но теперь на нем была простая чистая туника вроде той, что носил Тобин. И он не казался сегодня таким полным злости. Он просто стоял, глядя на Тобина, словно в ожидании чего-то.

Тобин медленно поднялся, не спуская глаз с призрака.

— Хочешь… хочешь, иди сюда.

Брат не прошел через комнату, он просто сразу же оказался рядом с Тобином, все так же глядя на него немигающими глазами. Лхел сказала, что его можно накормить, позволив смотреть на предметы. Тобин поднял куклу.

— Видишь? Я нарисовал ей лицо.

Брат не проявил ни интереса, ни понимания. Тобин настороженно разглядывал демона. У Брата были те же черты, что и у Тобина, кроме шрама на подбородке, и все-таки он совсем на него не походил.

— Ты голоден? — спросил Тобин. Брат ничего не ответил.

— Пойдем, я покажу тебе всякие вещи. А потом ты можешь уйти.

Тобин чувствовал себя довольно глупо, расхаживая по комнате и показывая свои самые любимые игрушки молчаливому призраку. Мальчик достал фигурки, которые слепил или вырезал, и подарки, присланные отцом. Не станет ли Брат завидовать? Тобин заколебался, потом протянул пленимарский щит.

— Хочешь взять его?

Брат взял щит рукой, которая казалась вполне материальной, но когда его пальцы коснулись руки Тобина, тот не ощутил ничего, кроме дуновения холодного воздуха.

Тобин опустился на колени перед игрушечным городом, и Брат сделал то же, все еще сжимая щит.

— Я чиню то, что ты сломал, — сказал Тобин, позволив недовольству проскользнуть в свой голос. Взяв в руки кораблик, он показал починенную мачту. — Нари думает, что все это натворил я.

Брат продолжал молчать.

— Да ладно, все в порядке. Ты, наверное, испугался, что я покажу Нари куклу?

Ты должен беречь ее.

Тобин так изумился, что выронил кораблик. Голос Брата был еле слышным и лишенным всякого выражения, губы его не шевельнулись, но сомневаться, что именно он это сказал, не приходилось.

— Ты можешь разговаривать!

Брат продолжал пристально смотреть на Тобина.

Ты должен беречь ее.

— Буду, буду, обещаю. Но ты заговорил! Что еще ты можешь сказать? — Брат по-прежнему только таращился.

Тобин на мгновение растерялся, не зная, о чем можно разговаривать с призраком. Потом неожиданно он сообразил, о чем хотел бы спросить.

— Ты видишь маму в башне? — Брат кивнул.

— Ты ходишь к ней? — Еще один кивок.

— Хочет… хочет она сделать мне больно?

Иногда.

Печаль и страх зашевелились в груди Тобина. Обхватив себя руками, он вглядывался в лицо призрака. Показалось ему или он и правда заметил выражение злорадства?

— Но почему?

Брат то ли не мог, то ли не желал ответить на этот вопрос.

— Тогда уходи! — крикнул Тобин. — Я не хочу, чтобы ты был здесь!

Брат исчез, медный щит со звоном покатился по полу. Тобин мгновение смотрел на него, потом швырнул в угол.

Прошло несколько дней, прежде чем Тобин набрался храбрости снова вызвать Брата. Когда он это все-таки сделал, оказалось, что страх его уменьшился.

Тобину было интересно, сможет ли Нари видеть Брата, так что он велел призраку следовать за собой в спальню, где Нари меняла простыни на постели. Женщина в упор взглянула на Брата, но ничего не увидела.

Никто другой тоже не увидел Брата, когда Тобин ненадолго привел того на кухню, посчитав, что вид еды может утолить вечный голод Брата.

Вечером, оказавшись один в своей спальне, Тобин снова вызвал призрак, чтобы посмотреть, изменилось ли что-нибудь. Никаких перемен он не заметил, Брат казался таким же изможденным, как и раньше.

— Разве ты не ел ту пищу глазами? — спросил Тобин Брата, неподвижно стоявшего в ногах постели.

Брат слегка наклонил голову, словно обдумывая вопрос.

Я ем глазами все, что вижу.

Под взглядом Брата Тобин поежился.

— Ты меня ненавидишь, Брат? — Последовала долгая пауза.

Нет.

— Тогда почему ты такой вредный?

На это ответа у Брата не нашлось. Тобин даже не был уверен, понял ли тот вопрос.

— Тебе нравится, когда я тебя вызываю?

Снова непонимающий взгляд.

— Будешь ты хорошо себя вести, если я стану каждый день тебя вызывать? Будешь ты делать то, что я скажу?

Брат только медленно заморгал, как сова, оказавшаяся на солнце.

Тобин решил, что на один раз достаточно.

— Ты больше не должен ломать вещи или причинять вред людям. Это очень плохо. Отец не позволил бы тебе так делать, если бы ты был живым.

Отец…

От холодного шипящего шепота у Тобина зашевелились волосы. Отослав Брата, мальчик закутался в одеяло и глядел на мигающий огонек лампы, пока не пришла Нари. С тех пор Тобин вызывал Брата только днем.

Глава 15

Айя и Аркониэль провели лето в южных провинциях, Айя искала там старую волшебницу по имени Ранаи. Ранаи жила теперь в рыбацкой деревушке к северу от Эринда, а в юности вместе с учителем Айи сражалась в Великой Войне и была тяжело ранена. Айя подготовила Аркониэля к встрече с ней, но юноша все равно внутренне ужаснулся, когда впервые увидел лицо женщины, открывшей им дверь сельского домика.

Ранаи была хрупкой сутулой старушкой. Послушный некроманту демон огненными когтями изуродовал ее левую ногу и левую сторону лица. Теперь бледная, похожая на воск кожа, исковерканная грубыми шрамами, оставалась неподвижной, когда волшебница улыбалась или разговаривала.

Может быть, поэтому Ранаи и стала жить затворницей в крошечной деревушке, решил Аркониэль. Однако сила, исходившая от нее, заставила мурашки пробежать по телу молодого мага.

— Привет тебе, мистрис Ранаи, — сказала Айя, низко кланяясь старушке. — Ты помнишь меня?

Ранаи, прищурившись, мгновение присматривалась к ней, потом улыбнулась.

— Ты же та девочка, что взял в ученицы Агажар, верно? Правда, теперь уже не девочка… Входи, моя дорогая. И как я вижу, теперь у тебя собственный ученик. Добро пожаловать и тебе, молодой человек, располагайтесь у очага.

В домике было уютно, дождь монотонно стучал по дранке крыши. Ранаи, хромая, суетилась у очага, угощая гостей супом и хлебом. Айя добавила к трапезе сыр и бурдюк хорошего вина, купленный в деревне. В единственное окно домика влетал ветер, несущий запах шиповника и моря.

Пока они ели, разговор шел о всяких мелочах, но когда посуда была убрана, Ранаи пристально взглянула на Айю своим единственным глазом и сказала:

— Думаю, у тебя была причина, чтобы прийти сюда.

Аркониэль откинулся к стене, потягивая вино, он наизусть знал слова, которые должны были последовать.

— Ты никогда не задумывалась о том, что мы, волшебники, могли бы совершить, если бы объединили силы? — спросила Айя.

Двести тринадцатый раз, — подумал Аркониэль. Он вел счет тем волшебникам, которых Айя сочла достойными доверия.

— Твой учитель и я видели, на что способны волшебники, — и на хорошее, и на плохое, — ответила Ранаи. — Для того ты и проделала такой дальний путь, Айя? Чтобы спросить меня об этом?

Айя улыбнулась.

— Немногим я все сказала бы прямо, но тебе скажу. На чьей ты стороне? Как ты относишься к царю?