Обитатели холмов - Адамс Ричард - Страница 7

Они побежали напрямик через папоротники и очень скоро увидели еще одну параллельную тропку. Шишак свернул туда и помчался вперед. Его нагнал Одуванчик, и оба они тотчас исчезли из виду за илексовыми деревьями. Орех и вся остальная компания бежали что было мочи; последним, хромая, ковылял Плошка — страх гнал его вперед, и он почти не замечал боли в лапе.

Орех добежал до деревьев на повороте и помчался дальше. Вдруг он с ходу остановился и присел. Прямо перед ним, на небольшом обрыве, уже сидели Шишак и Одуванчик и, вытянув шеи, глядели вниз, а там перед ними шумел «поток». На самом деле этот «поток» был маленькой речкой Энборн, шириной футов двенадцать — пятнадцать, а глубиной, в это время года после весенних дождей, фута два-три, но нашим друзьям она показалась такой огромной, такой широкой, какой они не могли и представить. Луна уже почти скрылась за горизонтом, стало еще темнее, но слабо поблескивавшую воду было все равно видно, кроликам удалось разглядеть редкий орешник и куст ольхи на другом берегу. Где-то там, на ветках, раза три-четыре крикнула ржанка и замолчала.

Один за другим кролики выбегали на берег и садились, молча уставясь на воду. От воды потянуло прохладой, стало холодно.

— Вот так сюрприз! — наконец произнес Шишак. — Ты этого ожидал, когда потащил нас в лес, а, Орех?

Орех устало подумал, что от Шишака, кроме неприятностей, ждать нечего. Он, конечно, не трус, но, похоже, прилично ведет себя, только если ясно видит дорогу и точно знает, что делать. Для него неизвестность хуже элиля, и тогда он злится. Вчера Шишак, слушая Пятика, рассердился на Треараха и ушел из Ауслы. Потом заколебался, не зная, стоит ли бросать обжитое место, но Капитан Падуб, появившись в самый ответственный момент, решил все его сомнения. Теперь же, увидев реку, Шишак опять растерялся, и если Ореху не удастся поднять в нем боевой дух, неприятностей не миновать. Орех вспомнил Треараха, его лукавую лесть.

— Без тебя, Шишак, мы бы вообще пропали, — сказал он. — Что за зверь это был? Он кроликов ест?

— Это лендри, — ответил Шишак. — Нам говорили про них в Аусле. Лендри не очень опасны. Кролика на бегу поймать им не под силу, да и запах их издалека слышно. Только непонятные они: говорят, иногда кролики живут у них чуть не под самым носом — и ничего. Но все-таки лучше держаться подальше. Могут выкрасть крольчонка из норы, могут напасть на раненого. В любом случае лендри враг — один из «Тысячи». Лендри легко обнаружить по запаху, но сегодня я его слышал впервые.

— Этот лендри уже съел кого-то, — сказал Черничка, и его передернуло. — Я видел кровь на морде.

— Наверное, крысу или фазаненка. Повезло нам, что он сыт, иначе мог бы оказаться и попроворней. Ну что ж, ничего страшного не случилось, и то хорошо, — сказал Шишак.

Прихрамывая, на тропу выскочили Пятик и Плошка. Увидав реку, они тоже замерли и вытаращили глаза.

— Что скажешь, Пятик, что делать? — спросил Орех. Пятик посмотрел вниз на воду и пошевелил ушами.

— Надо переправляться, — сказал он. — Но я, по-моему, плыть не смогу. Я и так из сил выбился, а Плошка еще больше.

— Переправляться? — воскликнул Шишак. — Переправляться? Да кто же из нас поплывет за реку? Зачем? В жизни не слышал подобного вздора! Кролики, как и все дикие животные, когда надо, умеют плавать, а некоторые даже купаются просто так, ради удовольствия. Если они живут на опушке леса, они каждый день переплывают ручей, чтобы сбегать в поле. Но обычно кролики воду не любят, и, конечно же, после тяжелой ночи переплыть через Энборн под силу не каждому.

— Не хочу я туда лезть, — сказал Плющ.

— А почему бы просто не пойти вдоль берега? — спросил Алтейка.

Орех понимал, что раз Пятик сказал «надо переправляться», значит, тут оставаться опасно. Только как втолковать это остальным? Но пока он ломал голову — что бы такое сказать, вдруг ему стало легче. Отчего? То ли появился какой-то запах, то ли новый звук? Потом Орех сообразил. Рядышком, за рекой, защебетал и взлетел жаворонок. Наступало утро. Низким голосом дрозд, медленно, попробовал первую трель, потом еще разок и еще, и вслед за дроздом заворковал лесной голубь. Немного рассвело, и беглецы увидели, что ручей огибает дальнюю оконечность леса. На другом берегу начинались луга.

8

ПЕРЕПРАВА

Песчаный обрыв возвышался над водой на добрых шесть футов. Со своей кочки кролики видели поворот речки, которая бежала мимо и сворачивала влево. Наверное, ниже, на гладком обрыве гнездились ласточки, потому что, едва рассвело, несколько птиц пронеслись над водой и исчезли в вышине над лугами. Одна скоро вернулась, неся что-то в клюве, а когда она скрылась, нырнув под обрыв, оттуда послышался писк птенцов. Обрыв был небольшой. Выше по течению он полого спускался к заросшей травой лужайке, расположившейся между кромкой воды и лесом. Там река тянулась, насколько хватало глаз, прямо и ровно — ни отмели, ни галечного брода, ни упавшего на другой берег дерева. Прямо перед кроликами блестела широкая заводь, вода в ней почти не двигалась. Дальше, слева, берег спускался еще ниже, и Энборн бежала среди кустов ольшаника, весело журча по гальке. В той стороне блестела натянутая через речку колючая проволока, и кролики решили, что это отметка брода, как у них дома.

Орех увидел лужайку.

— Пошли попасемся, — сказал он. — Позавтракаем.

Они спустились с обрыва и у воды сели перекусить. От ручья их отделяла полоска молодых побегов пурпурового вербейника и блошницы, которым до цветения оставалось еще месяца два. Сейчас цвели только первые полуцветки да островки розовой андромеды. Отсюда видно было, как густо усеян обрыв ласточьими норками. Под обрывом, у самой воды, темнела узенькая полоска земли, усыпанная птичьим мусором, где среди прутьев, помета, перьев, скорлупы от разбившихся яиц лежали два мертвых птенца. Все ласточки выбрались уже из гнезд и сновали над речкой.

Орех приблизился к Пятику и, на ходу продолжая пощипывать стебли, тихо отвел его в сторону. Сидя за полоскою тростника, Орех спросил:

— Слушай, ты уверен, что нам непременно надо переправляться? Может, лучше пойти по берегу — хоть вверх, хоть вниз, куда хочешь?

— Нет, Орех, переправиться надо — мы тогда попадем в поле и двинемся дальше. Я уже знаю, что нам искать, — спокойное и сухое местечко на горке, где все крутом видно и слышно, куда редко заходят люди. Разве ради этого не стоит побегать?

— Стоит-то стоит, конечно. Только где оно, это местечко?

— Не у реки — это ты и сам знаешь. Отойдем — и сразу начнем двигаться вверх, так или нет? Нам нужен безлесый холм.

— А что если все откажутся идти так далеко? Да и ты хорош — твердишь, «надо переправляться, надо переправляться», и сам же говоришь, что устал и не можешь плыть.

— Я-то успею отдохнуть, а вот Плошка совсем выбился из сил. Он, похоже, еще и лапу поранил. Но на полдня-то можно остановиться.

— Ладно, пошли поговорим с остальными. Отдохнуть кто откажется. Переправляться они все равно не захотят, разве что кто-то пугнет.

Едва братья повернули назад, из-за кустов на краю лужайки выглянул Шишак.

— А я-то думаю, куда вы подевались, — сказал он, обращаясь к Ореху. — Готовы?

— Нет, я — нет, — твердо ответил Орех. — По-моему, нам нужно задержаться здесь до «на-Фрита». Когда все отдохнут, попробуем перебраться на луг.

Шишак хотел что-то ответить, но его опередил Черничка.

— Слушай, Шишак, — сказал он, — а почему бы тебе сейчас не сплавать туда — посмотрел бы, что да как? Вряд ли лес тянется далеко в обе стороны. С того берега ты все увидишь, а потом мы решим, куда лучше идти.

— Ладно, — проворчал Шишак, — в этом, кажется, есть здравый смысл. Переплыву я вам эту эмблерскую[9] речку, сколько хотите. Слушаю и повинуюсь.