Обитатели холмов - Адамс Ричард - Страница 37

Эль-Ахрайрах думал и думал. Он думал до следующего вечера, когда к ним в гости заглянул Принц.

— Ты очень изменился за эти дни, Эль-Ахрайрах, — сказал Принц Радуга. — И если ты не притворяешься, люди скоро поверят тебе. А я вот проходил мимо и решил заглянуть, поблагодарить за любезность, с которой ты опекаешь Гафсу. Рядом с тобой он чувствует себя как дома.

— Да, ему тут неплохо, — ответил Эль-Ахрайрах. — Нам так хорошо вместе, что счастье у нас скоро через край полезет. Но я всегда говорил: «Не доверяйте ни принцам, ни…»

— Вот и прекрасно, Эль-Ахрайрах, — перебил его Принц — Но тебе-то доверять можно, я уверен. А чтобы доказать это, я посажу за холмом прекрасную морковку. Земля гам прекрасная, и морковь вырастет отменная. Особенно если никто здесь не замышляет ее украсть. Если хочешь, приходи посмотреть, как я буду ее сажать.

— Я приду, — сказал Эль-Ахрайрах. — Это будет замечательно.

И Эль-Ахрайрах, Проказник, Гафса и с ними еще несколько кроликов отправились вместе с Принцем на поле за холмом и помогли засеять длинные грядки. Почва была сухая, легкая, как раз подходящая для моркови, и Эль-Ахрайрах просто пришел в ярость, ибо не сомневался — Принц Радуга дразнит его нарочно, чтобы показать, будто теперь-то Эль-Ахрайрах связан по ушам и ногам.

— Вот и великолепно, — сказал Принц Радуга, когда работа была закончена. — Я, конечно, уверен — никто здесь не замышляет украсть мою морковь. Но если кто-нибудь… Эль-Ахрайрах! Если кто-нибудь это сделает, я рассержусь всерьез. Например, если Король Дарзин украдет ее, лорд Фриг отберет у него королевство и отдаст кому-нибудь другому.

Но Эль-Ахрайрах понимал, что Принц Радуга имеет в виду его самого, и если он попадется на краже, Принц либо убьет, либо изгонит из этих земель и отдаст народ Эль-Ахрайраха кому-нибудь другому; а при мысли о том, что этим «кем-нибудь» может оказаться Гафса, Эль-Ахрайрах заскрипел зубами. Но вслух он сказал:

— Конечно, конечно. Очень верно и справедливо. И Принц Радуга ушел.

В одну прекрасную ночь, через две луны после того, как посадили морковь, Эль-Ахрайрах и Проказник пошли на нее взглянуть. Ботву здесь никто не объедал, и она выросла густая, зеленая. Эль-Ахрайрах прикинул и решил, что каждая морковина может оказаться в длину не меньше его передней лапы. И пока он разглядывал при лунном свете чудесное поле, в голове у него родился план. Он уже так привык скрывать все от Гафсы — да и кто мог сказать, где Гафса окажется в следующую минуту, — что они забрались с Проказником в одну из нор на самом дальнем склоне, чтобы все обсудить спокойно. А там Эль-Ахрайрах пообещал Проказнику не только стянуть морковь Принца, но заодно и покончить с Гафсой. Потом Проказник отправился к ферме позаимствовать немного зерна. А Эль-Ахрайрах провел остаток ночи, собирая слизней. Хлопотливое это оказалось занятие.

На следующее утро Эль-Ахрайрах вышел из норы рано и увидел Йону, болтавшегося возле забора.

— Йона, — сказал он, — не хочешь ли ты отведать отличнейших жирных слизняков?

— Хочу, Эль-Ахрайрах, — отвечал Йона, — но найти их не так-то просто. Был бы ты ежиком, ты бы это знал.

— У меня есть отличные слизни, — сказал Эль-Ахрайрах. — Можешь съесть все. Я тебе и больше дам, если ты сделаешь то, о чем я попрошу, и не станешь задавать вопросов. Скажи, ты умеешь петь?

— Петь? Нет, Эль-Ахрайрах, ежики не поют.

— Это хорошо, — сказал Эль-Ахрайрах. — Просто прекрасно. Но если ты хочешь получить моих слизней, тебе все же придется попробовать. Ого! Что я вижу — фермер забыл в канаве старую пустую коробку. Прекрасно, прекрасно. А теперь слушай.

В это же время Проказник разговаривал в лесу с фазаном по имени Шишник.

— Шишник, — сказал он, — ты плавать умеешь?

— Я и к воде-то не подхожу, пока нужда не заставит, — отвечал Шишник. — Я терпеть ее не могу. Но конечно, если понадобится, я смог бы продержаться какое-то время.

— Великолепно, — сказал Проказник. — А теперь смотри. Видишь, сколько у меня пшеницы, — а ты знаешь, как редко ее встретишь в такое время года. Можешь взять ее всю, но сначала поплавай немного в пруду па краю леса. Я все объясню по дороге. — И они отправились на край леса.

Когда настал час «фа-Инле», Эль-Ахрайрах скатился в свою нору и увидел жующего Гафсу.

— Ах, ты тут, — сказал он. — Замечательно. Никому бы я не доверился, но тебя я с собой возьму. Пойдешь? Только ты да я — и больше никто ничего не должен знать.

— Почему? Что ты задумал, Эль-Ахрайрах? — спросил Гафса.

— Я ходил смотреть на морковку Принца, — отозвался Эль-Ахрайрах. — И терпению моему пришел конец. Это самая лучшая морковка, которую я видел в жизни. Я хочу стащить все… или почти все. Конечно, если бы я на такое дело взял моих кроликов, очень скоро нам бы не поздоровилось. Пошли бы разговоры, и будь уверен, Принц Радуга все узнал бы. Но если мы отправимся только вдвоем, никто не узнает, чьих лап это дело.

— Конечно я пойду, — сказал Гафса. — Давай завтра ночью. — Он решил, что тогда ему хватит времени предупредить Принца Радугу.

— Нет, — сказал Эль-Ахрайрах. — Сегодня. Сейчас же.

Ему было интересно, станет Гафса отговаривать его от этой затеи или нет, но, взглянув на него, Эль-Ахрайрах понял, что тот думает лишь о близком конце Принца Кроликов и о том, как скоро сам станет на его место.

И при свете луны оба выбежали из норы.

Они бежали вдоль ограды и были уже довольно далеко, как вдруг в канаве увидели старую коробку. А на коробке сидел ежик Йона. Он нацепил на иголки лепестки дикой розы, как-то странно пискляво хрюкал и размахивал черными лапками. Кролики остановились.

— Что ты делаешь, Йона? — спросил изумленный Гафса.

— Пою, — отвечал Йона. — В полнолуние все ежики поют, чтобы приманить слизняков. Неужели ты этого не знаешь? — И запел:

— Какой кошмар! — сказал Эль-Ахрайрах, и сказал правду. — Бежим отсюда скорее, пока он не поднял на ноги всех элилей. — И кролики убежали.

Через некоторое время они добрались до пруда, что был на краю леса. Подбежав поближе, они услышали плеск и квохтанье, а потом увидели фазана по имени Шишник — распушив длинный хвост, он плескался в воде.

— Что случилось? — сказал Гафса. — Шишник, ты ранен?

— Нет-нет, — отвечал Шишник. — Я всегда купаюсь в полнолуние. У меня от этого хвост длиннее, да и голова без купания может полинять и не будет уже такой красно-бело-зеленой. Но ты ведь и сам это знаешь, Гафса. Это все знают.

— Дело в том, что он не любит, когда его застают за этим занятием, — прошептал Эль-Ахрайрах. — Идем дальше.

Через некоторое время они дошли до старого колодца под большим дубом. Фермер давно его засыпал, но при лунном свете колодец казался черным и очень глубоким.

— Передохнем немного, — предложил Эль-Ахрайрах.

Не успел он замолчать, из травы выбралось необыкновенно странное существо. Оно чуть походило на кролика, но даже при лунном свете было видно, что хвост у него красный, а уши зеленые. Во рту странного существа торчала одна из тех белых палочек, какие жгут люди. Это был Проказник, но даже Гафса его не узнал. Проказник нашел на ферме краску для овечьей шерсти и выкрасил ею хвост. На уши он навесил плети переступня, а от белой палочки самому чуть не стало плохо.

— Фрит оборони! — охнул Эль-Ахрайрах. — Это еще кто? Будем надеяться, что не элиль. — Он вскочил, готовый удрать. — Ты кто? — спросил он, дрожа.

Проказник выронил изо рта белую палочку.

— Вот как! — грозно сказал он. — Вот как! Ты увидел меня, Эль-Ахрайрах! Никому за всю жизнь не удается увидеть меня ни разу. Никому, или почти никому! Я один из посланников лорда Фрита — днем мы тайно обходим всю землю, а к ночи возвращаемся в его золотой дворец! И сейчас он ждет меня по другую сторону света, пора бежать к нему, бежать через самое сердце земли! Прощай, Эль-Ахрайрах!