Не бесите боевых грифонов, или любовь на краю света (СИ) - Тур Тереза - Страница 47

Спасительница милосердная! Что на меня нашло…

– Пойдём, – маркиз рванул рычаг в стене. – Хозяин ждать не любит.

Колья решётки со скрипом поползли вверх, я же отскочила к самой дальней стене во тьму. Понимала, что это, скорее всего, бесполезно: камера крошечная, Роунмар всё равно до меня доберётся.

Ролан… Ролан, где же ты. Помоги. Помоги мне!

Маркиз просто взбесился от гнева! Он вытащил меня и, не обращая внимания на мое сопротивление, поволок вдоль подземных лабиринтов. Он хватал меня за плечи и толкал вперёд, тогда с трудом удавалось увернуться от каменных выступов, чтобы не разбить голову. Но маркиза это не волновало. Казалось, он в тайне надеется, что я умру по дороге к Хозяину. В его глазах читалась уверенность в том, что так будет лучше, и от этого всё внутри холодело.

– Прекратите изображать из себя тонкую трепетную натуру, – с ненавистью посмотрел на меня маркиз. – Я даже сочувствую Хозяину. Надеюсь, после беседы с вами он опомнится и отдаст приказ на уничтожение.

Как заставить предателя ненавидеть тебя изо всех сил? Рецепт прост: спасти беременную королеву, нарушив все планы.

С каждым шагом мы удалялись всё ниже под землю, проходы становились уже, воздуха не хватало.

Легенды лгут! Горы – зло.

Тот, кто сидит под горой.

Кто сторожит покой...

Нет тут никого.

Глупые сказки! Даже равнодушное море и то милосерднее! Оно всего лишь безразлично к крошечным, ничего не значащим с точки зрения стихии человеческим жизням, а тут… Камни дышали ненавистью. Чёрная, щедро разлитая по переходам и тоннелям злоба источала яд, проникающий тонкими нитями в душу…

Маркиз дёрнул за руку, принуждая идти быстрее. Потеряв равновесие, я едва не упала. Пытаясь удержаться на ногах, оперлась о стену.

«Помоги…» – раздался шёпот в моей голове.

– Что? Чем? – вскрикнула я.

Эхо отразилось от каменных сводов. Эхо побежало дальше к тому неведомому, что просил меня помочь. Так взывают к Милосердной. Так молятся лишь перед смертью в последней отчаянной попытке спастись.

– Не изображай сумасшедшую, – вокруг моей кисти снова сомкнулись железные пальцы маркиза.

Он сжал изо всех сил, я взвыла от нестерпимой боли. Так кости сломать можно!

– Больно? – с надеждой спросил мужчина, сверкнув полным безумия взглядом.

Поворот, ещё поворот, меня вновь хватают за плечи и толкают прямо в каменную стену. Зажмурилась, ожидая удара, возможно, последнего в моей жизни, но ничего не произошло. Я просто растянулась на полу.

Больно… Очень больно. Но я жива.

– Ну что же вы, маркиз, разве можно обижать нашу гостью? – раздался знакомый голос.

Где-то я его уже слышала.

Нежная, якобы извиняющаяся улыбка, голубые глаза светятся неподдельным участием… Так настоятельница храма Милосердной смотрит на падшую женщину, искренне веря в очищение заблудшей души, на самом деле предвкушая солидное пожертвование родственников, жаждущих смыть пятно позора со своей семьи.

Ллонк. Аптекарь из Биргенгема. Тот, кто так отчаянно жаждал добиться опекунства и покровительства над несчастными обездоленными сиротками. Тот, на кого я наставляла арбалет. Как же вовремя мы с Колокольчиком приземлились тогда на эту злосчастную площадь! И какая досада, что болт не соскочил! Одним мерзавцем на свете стало бы меньше.

Понимала, что всё бессмысленно, что передо мной двое мужчин и они сильнее, но… Не выдержала. Бросилась на Ллонка, добраться до горла, а там будь что будет.

Меня отнесло от так и не переставшего улыбаться аптекаря. Аккуратно, должна признать. Ко мне кинулся маркиз, занес руку.

– Не сметь, – приказал Ллонк, и Роунмара откинуло в противоположную сторону. – Джо, Джо, – сладко-приторный, шалеющий от собственного превосходства голос. – Какая вы всё же неугомонная. Маркиз, оставьте нас.

Не в силах подняться, огляделась. Лаборатория господина Деррела в Академии поразила, но то, что я увидела здесь! Вот она, вершина современного прогресса, спряталась в скалистых горах на окраине мира.

Чего тут только не было! В голове мелькнула мысль: кто же финансировал всё это? Кто-то явно богаче самого короля, ибо в том, что Альфред к этому не причастен, я была уверена.

От котелков и прочих приспособлений, не лишних в искусстве зельеварения, разбегались глаза, но вдруг я увидела нечто, заставившее замереть, потеряв всяческий интерес ко всему остальному. На столе, прямо перед Ллонком, стоял котелок. Мой котелок. Тот самый, которым его величество Альфред предлагал огреть Ролана. Как давно это было.

Я оставила его в подземелье. Перед клеткой с чудовищем, не успев напоить зельем сына госпожи Норри.

– Восхитительно вы варите зелья, моя дорогая!

С трудом, но я всё же смогла встать. Шатаясь, одной рукой держась за каменную стену, шагнула к столу.

– Хмм, – меня рассматривали с уважением, или… показалось? – И неплохо противостоите магии воздействия. Я приказал Роунмару доставить вас из дворца и захватить образец зелья, которым вы собирались расколдовать одного из улучшенных, которого вам удалось у меня украсть. И? Этот никчёмный маркиз, даже используя мою гениальную разработку, едва не провалил всё дело!

Зря вы так, господин Ллонк. Как видите, я здесь, спасибо за «приглашение». И зелье у вас. Как жаль, что я тогда испугалась опробовать его сама. Но о какой «гениальной» разработке идет речь?

– Посмотрите! Зелья, рабочего зелья, которым вам удалось обратить трансформацию, осталось всего несколько капель!

Как несколько капель? А куда оно делось? И как это: обратить трансформацию?

– Странно, – Ллонк нахмурился. – Как же так получилось, дорогая? Зов заклятия выманил птичку из подвала, так? Так. Маркиз тут же спустился за зельем в подземелье. Если верить Роунмару, он торопился. Торопился выполнить мой приказ!

Глаза аптекаря сияли лихорадочным блеском, словно… Словно ртуть! Я вдруг отчётливо осознала: Ллонк безумен. Холод сковал тело, я вся оцепенела от ужаса.

– В подвале никого больше не было: все ловили предателя и изменника. Даже глупого Норфолка взяли с собой! И стражу. Кто же опустошил котелок? А? Ваши предположения, Джоанна?

Он уставился на меня злыми немигающими глазками. От боли хотелось выть, но я держалась. Такое чувство, что чьи-то паучьи лапки скребут голову изнутри, разбирая сознание на части… Ещё чуть-чуть, и голова, казалось, лопнет.

Ллонк отвернулся, и я рухнула на пол безвольной, набитой травами тряпичной куклой. Под носом защекотало тепло, липко. Провела испачканной ладонью – кровь.

– Ты не знаешь, – утвердительно вздохнул маг.

Его голос снова сделался мягким и понимающим, от чего захотелось вцепиться этому ненормальному в глотку!

– Но в подвале никого не было, – Ллонк шевелил губами, продолжая вести этот диалог с самим собой. – Никого… кроме… чудовища?! Или теперь не чудовища?

Значит, мне удалось?! Удалось!!!

Смех безумца покатился по подземным коридорам, отскакивая от каменных выступов, эхом множась в пустоте.

Голова трещала от боли и невозможности понять этого злого гения... Как так происходит, что вдруг из мага – талантливого, знающего мага – уходит, исчезает бесследно всё человеческое? Милосердие? Сострадание? Ценность не только своей, но и чужой жизни? Как можно нести в себе столько тьмы и жестокости, когда тебя окружает такая волшебная красота? Туманы, закаты и рассветы в горах, хрустальные водопады, радуга, полное ярких звёзд небо…?

Ллонк продолжал бесноваться, не в силах остановиться. Смех истеричный, похожий то на хрюканье дикого кабана, то на жалобный крик чайки, сотрясал стены лаборатории, заставляя сердце сжиматься от ужаса.

– Значит, этот неугомонный парнишка протянул лапы, – аптекарь наклонился надо мной, уперев руки в колени и стараясь перевести дух, – и выпил моё зелье?!

– Моё зелье… – нашла силы прохрипеть я. – Моё.

– Но предназначено оно было мне, – он поднял палец вверх. – И не спорьте со мной, Джо.