Pandemonium Трип - Lonk Tony - Страница 8

– Вкусно пахнет. – сказал Туфон. – Фламен не разучился удивлять. Жаль, что он так и не научился выбирать любовников.

– Ему идёт пагубник. – ответил Килтис.

Простолюдины заворожено ловили каждое слово Фламена. Он пытался говорить с ними на одном языке:

– Встаньте в очередь.– просил он. – Пусть каждый из вас возьмёт монету и подойдёт ко мне. В ваших руках символ судьбоносного выбора. Желая остаться с нами, вы принимаете полный отказ от связи с прошлой жизнью. Вы потеряете всё. Вы не вернётесь к родным и больше никогда их не увидите. Вы умрёте. Это будет левая чаша весов. Если вы не готовы к жертве, значит – вы не готовы к новой жизни. Это будет правая чаша весов. Но учтите, если вы поддадитесь соблазну искать это место, или расскажете о нас хоть одной живой душе – мы найдём каждого, и превратим последние минуты вашего жалкого существования в адскую вечность. Мы умеем и любим убивать. Если вы не с нами, вам следует забыть о нас. Навсегда. Бросайте монету.

Охваченные эйфорией, которую им навеяли извне, простолюдины поочерёдно принимали поспешные решения. Большинство из них клали свою монету на левую чашу весов, но были и те, кто посчитали себя не готовыми отказываться от прежней жизни ради мечты и выбирали правую сторону. По прошествии некоторого времени, они же корили себя за то, что совершили ошибку и отказались от мечты ради ненавистной реальности.

Судьбоносный выбор свершился. Часы пробили три раза. Центральные двери открылись вновь, и в зал вошли элитные бойцы. Высокие, сильные и безжалостные, они грубо изгнали из торжества всех простолюдинов, принявших правую сторону. Дальше, новоиспечённых отверженных заставили раздеться, снять все украшения, которыми до этого с ними любезно поделились и почти голых вышвырнули за пределы дворца без объяснений и компенсаций.

Лури смотрел на женщину, которая по его вине лежала без сознания, пропустив самый интересный момент торжества. Он знал, на какой чаше весов лежала бы её монета. Без малейших сожалений, человекоподобный дух поступил вопреки выбору истинного человека. Им была проделана искусная работа по перемещению человека из одной точки в другую, и, в отличие от прежних неудач, перемещаемый субъект не потерялся в пространстве хаоса, где ни одна сила ничего не решала. Вместе с той женщиной, из зала исчезли все следы её пребывания.

Ранним утром, простолюдинка проснулась в своей постели с чувством ужасного похмелья. На ней не было одежды и украшений, в которых она успела покрасоваться несправедливо короткое время. События той ночи были восприняты ею как странный, но по-своему прекрасный сон, который она вскоре забыла. Дальше, ей предстояло выживать без сексуального удовлетворения. Лури оставил за ней шанс на получение удовольствий, но она так и не догадалась, в чём крылся лукавый секрет её женского счастья.

Вместе с простолюдинами, жестокому унижению подвергся новичок. Его подвело собственное упрямство и нежелание облачаться в костюм прислуги. Подвергнувшись безжалостной отбраковке, как и те, с кем ему не хотелось иметь ничего общего, он оказался голым, поруганным и изгнанным из высшего общества, куда только начал вливаться.

– Почему ты дал этому произойти? – спросил Туфон у Килтиса.

– Унижение пойдёт ему на пользу. В своей среде, он уже имеет немалый вес. Тут ему указали на его истинное место. Момент личной слабости навсегда останется в памяти нашего деятеля, и раз за разом будет подстёгивать его к необходимым действиям. Он – гордец. Удобный, очень удобный человечек.

– А что делать нам? – спросил Лурифракулус.

– Присматривать за мальчиком.

– Я так и знал! Ты предлагаешь нам застрять в этой вонючей дыре на долгие годы и жить скучную жизнь?!

– Да.

– Мы способны творить то, от чего все эти ничтожества могут разом обосраться, но нам всего-то нужно превратиться в домашнее растение, и тупо ждать?!

Спокойствие Килтиса мгновенно сменилось на гнев. Лурифракулус невольно разбудил его тёмную природу и рисковал получить наказание за своеволие и отсутствие почтения.

– Когда-то я был богом, Лури! – сокрушался Килтис. – Мне поклонялись лучшие этносы тех времён, и те люди были на порядок выше нынешних. Теперь я здесь, а моё истинное имя навсегда похоронено в прошлом потому, что сука для меня не нашлось места в истории! Как и вы, я тоже должен превратиться в домашнее растение, и тупо ждать, но в другом месте, рядом с другими людьми.

– Я ненавижу людей!

– Весь секрет в том, что до этого ты только то и делал, что проваливал свои миссии. Твоя абсолютная ненависть к живому, хранящему хрупкую душонку, существу исчезнет, как только ты встретишь человека, которому удастся тебя зацепить.

Признанные ими хрупкие душонки, которые до этого продали себя за одну монету, готовились получать первые дары. Ученики Фламена вынесли каждому из них по кубку с красным полусладким. В едином порыве, они жадно пили вино, подобно мучимым жаждой путникам в пустыне, что оказались рядом с источником живительной влаги.

– Поприветствуем переход! – воскликнул Фламен.

Его призыв подхватили представители мировой элиты – теперь полностью обнажённые, как первые люди, которым могла принадлежать целая Вселенная, но именно тогда что-то пошло не так. В преддверии финала торжества в зале зазвучала особая церемониальная композиция. Доведённые до экстатического состояния, они живо рукоплескали и выкрикивали свои личные приветствия очередному переходу, пока вокруг них замертво падали те, кого они чествовали до этого часа.

– SACRIFICIUM AETERNUM! – трижды воскликнул Фламен.

– SACRIFICIUM AETERNUM! – трижды воскликнули остальные.

– SACRIFICIUM INTELLECTUS. – произнёс Килтис. – Пришло время раздачи хлеба и зрелищ.

Под бой большого ритуального колокола, Килтис обратился в образ осквернённого и оскверняемого полубога, дабы откликнуться на призывы тех, кто продолжали в него верить. Сотни лет, он являлся представителем Тёмного Отца на подобных сборищах.

Люди призывали чудовище. Они желали иметь дело именно с чудовищем, но чтобы это чудовище, при всей своей силе и ужасающей природе, любило их, принимало их самые нелицеприятные стороны, и непременно даровало им всё, чего бы они не попросили.

Он нагрянул, словно раскат грома, ведущий за собой смертоносную бурю. Огромный и вселяющий ужас. Длинные, иссиня чёрные волосы превратились в густую смолу, стекающую на древний мраморный пол. Вместо прекрасных глаз были пустые глазницы, в которых полыхало зелёное пламя, стремящееся вырваться наружу. Красивый лик до неузнаваемости обезобразился чужим воображением. Каждое слово, каждый звук, врывающиеся из хищнической пасти, поизносились десятками, а то и сотнями голосов Килтиса одновременно: от необычайно низких и глубоких, до высоких, режущих слух. Своими голосами, отнятыми у людей и существ за тысячи лет активной деятельности, он сотрясал пространство и вызывал головокружение, не только у простых смертных, но и у человекоподобных духов. Простые смертные терпели, пытаясь крепко стоять на ногах. Они ждали нисхождения того-самого зелёного пламени, что охватит их тела, пробуждая в них силу, и наполнит дух каждого из них особой энергией для будущих свершений.

– Ну, что? Съёбываем? – спросил Лури.

– Пожалуй. – ответил Туфон.

Два человекоподобных духа исчезли из дворца и пределов вечного города в момент символического единения их мира с миром людей. Они спешили, чтобы приступить к сотворению новой истории.

Глава 2. То, чего не может быть

1

Три года, доктор Виридис основательно изучал аномалию мальчика. Многое, если не всё ни он, ни его коллеги, никак не могли объяснить друг другу, и даже самим себе. Виридис лично знал Марию и каждого её родственника – все они были его пациентами с одним, общим для их рода, диагнозом. Несовершенный остеогенез звучит необычно и не так уж страшно. На деле, этот диагноз стал для его носителей приговором, обрекая тех на хрупкость и своего рода несвободу, из хватки которой невозможно вырваться при жизни.