История Ирэн. Отрицание (СИ) - Хайд Адель - Страница 21

– Откуда у вас «спица*»? И как вы её подожгли?

*Слово «спичка» является производным от старорусского слова «спички» – «спица» (заострённая деревянная палочка, заноза). Первоначально это слово обозначало деревянные гвозди, которые использовались при изготовлении обуви (для крепления подошвы к головке).

Ирина возмутилась, – Что значит откуда у меня? Я её сделала! Михаил Григорьевич, вы же читали письмо от Леонида Александровича. И почему вы называете МОЁ изобретение «спица»?

Но Голдеев не успел ответить, в комнату вошли горничные и очень быстро начали прибирать всё, что свалилось. Но и после разговор продолжить не удалось.

В комнату вошла женщина в красивом сиреневом платье, украшенном белом кружевом. Женщина была красива, красива настоящей женской красотой, выше среднего роста с длинной шеей, высокой грудью и широкими бёдрами. Волосы были уложены в гладкую причёску, и убраны в тяжёлый пучок, перевитый жемчужной нитью. Лицо у женщины было классической формы, когда все пропорции идеально соблюдены, высота лба, носа и подборка имеет равные размеры. Глаза были зелёного славянского оттенка, и такие сияющие, какие только могут быть у счастливой в личной жизни женщины.

– Знакомьтесь, Ирэн Леонидовна, моя супруга Марфа Матвеевна, – с гордостью глядя на жену сказал Голдеев. И сразу заслужил большой и жирный плюс «в карму» от Ирины. Мужчина, который так относится к жене, не может быть подлым.

– Марфуша, я был неловок и опрокинул столик, вот посмотри, чай и пирожные испачкали Ирэн Леонидовну, – виноватым голосом произнёс Голдеев.

– Пойдёмте со мной Ирэн Леонидовна, посмотрим, что можем сделать, – мягко улыбнулась Ирине женщина.

И как бы Ирине ни хотелось продолжить разговор с Голдеевым, пришлось идти с его супругой. Иначе это бы совсем странно смотрелось, что Ирэн «наплевать» на испорченный внешний вид. Но Ирина решила использовать общение с женой Голдеева и побольше разузнать, как и чем они живут.

Но, прежде чем они вышли с из комнаты, Голдеев окликнул Ирину и сказал, – Ирэн Леонидовна, вы как освободитесь, возвращайтесь, я буду готов говорить.

Вот же, жук, – подумала Ирина, обеспечил себе паузу, чтобы подумать. Но и я не «лыком шита», знаю как с такими разговаривать. Но вслух сказала, – Хорошо, Михаил Григорьевич, приду и поговорим. И тоже в глаза ему посмотрела.

И получилось, что между двумя состоялся на самом деле такой диалог, который вслух не прозвучал:

Голдеев: Девочка, в партнёры захотела? Я подумаю какой процент тебе выделить…

Ирина: Не думайте, что вам удастся меня «прогнуть», я знаю цену своему изобретению

Ирина шла хорошо освещёнными коридорами за супругой Голдеева.

– Марфа Матвеевна называйте меня просто Ирэн, мне будет приятно, – сделала первый шаг к сближению Ирина.

– Тогда и ты называй меня просто Марфа, – улыбнулась женщина.

Вскоре они зашли в небольшую комнату, оказавшуюся гардеробной. Но это была гардеробная, в которой хранились те наряды, что по разным причинам более не были востребованы хозяйкой.

Марфа проговорила извиняющимся тоном:

– Ты не думай, здесь много новых платьев, я их заказывала, но не успела поносить до того, как забеременела и вот они или вышли из моды, или больше мне не в пору. Здесь много, что-то тебе подберём, а твоё платье почистим. Потом я пришлю его к вам в поместье.

Если бы она знала, что Ирина нисколько не переживала, а наоборот, была рада, что женщина чувствует себя неловко, предлагая дворянке «старые» платья. Когда человек испытывает чувство неловкости, он будет стараться смягчить его и может «выдать» больше информации. А Ирине нужна была информация.

– Да что ты, Марфа, я не в обиде, а скажи, часто так Михаил Григорьевич столы переворачивает.

Оказалось, что нет, обычно Голдеев очень аккуратен и спокоен, выдержан и хладнокровен. Услышав такую характеристику, Ирина оценила, насколько фабрикант был потрясён увиденным. Внутренняя «жаба» шептала: скажи восемьдесят на двадцать и ни копейки больше…

Платье подобрали, оно было длинновато, всё-таки супруга Голдеева была почти на голову выше Ирэн, но прибежавшая швея, да, в доме у Голдеева была своя швея, тут же повернула под рост новой хозяйки наряда.

Платье Ирине понравилось. Платье было из плотного материала, явно зимнее, в комплект входили пышные нижние юбки, у платья был ворот вертикально лодочкой, доходящей почти до середины груди, но вырез был узкий, да ещё «стыдливо» прикрытый кружевом.

Видимо, хозяйка любила кружева в разном виде, потому как почти все платья в гардеробной, в той или иной степени, были украшены кружевами.

Когда Ирина и Марфа вышли из гардеробной, в коридоре их поджидал слуга, сообщивший, что Михаил Григорьевич, ожидает в кабинете.

Услышав про кабинет, Ирина обрадовалась, значит Голдеев решил отнестись к ней серьёзно, и собирается обсуждать её предложение, а не чаи с пирожными распивать.

Марфа отпустила слугу, и сама проводила Ирину к кабинету мужа. Но входить не стала, хотя Ирина ожидала, что та специально решила пойти с ней, чтобы разузнать, что Ирина собирается обсуждать.

– Не уезжайте, не попрощавшись, Ирэн, скажите слугам, они меня позовут, – улыбнулась Марфа и ушла, оставив Ирину перед дверью.

– Блин, как перед входом в кабинет министра, – вспомнила Ирина своё недалёкое прошлое, но выдохнула и вошла.

Голдеев сидел за большим, даже массивным деревянным столом. Увиев Ирину, встал и дождался, когда она пройдёт и сядет напротив.

– Могу я ещё раз взглянуть на «спицу», – снова обозвал Голдеев спичку своим странным словом

Ирина не стала пока ещё раз задавать вопросы, просто достала латунную коробочку и положила на стол.

Чтобы взять коробку, Голдееву снова пришлось встать. Он раскрыл коробочку, внимательно посмотрел на спички, хмыкнул и сказал, – не «спица»

Ирина снова промолчала, только удивлённо подняла брови: мол давай уже объясняй свои сомнения…

– Откуда у вас это? Неужели и правда вы сами это сделали, как о том написал мне ваш отец?

– Почему вы не верите? – Ирина совершенно искренне недоумевала

Но всё оказалось просто. Голдеев периодически вращался в самых высших кругах и был в курсе ситуации Ирэн с мужем и со всем остальным.

Вот и выразил сомнение, в том, как могла не самая умная дамочка, которая так паршиво распорядилась со своей жизнью вдруг взять и изобрести такую новацию.

Ирина не собиралась ничего объяснять. Выслушала сомнения, протянула руку, дождалась, когда Голдеев вложит в руку латунную коробку. Спокойно положила её в сумочку, встала и попрощалась, – было приятно познакомиться с вами, но мне пора, уже скоро начнёт темнеть, а мне ещё добирать, прощайте. И пошла в сторону двери. Медленно и считая про себя, –один, два, три, че…

– Ирэн… Ирэн Леонидовна, простите, простите старого дурака, – Голдеев догнал Ирину, которая шла медленно и ещё не успела дойти до двери, – вернитесь, предлагаю начать сначала.

И они начали. В результате договорились о том, что на Голдееве организация производства «спичек», доля Ирины – это технология. Ирина «отторговала» себе пятьдесят пять процентов, Голдеев же выделил средства на оформление «привилегии» на десять лет. Договорились ехать в столицу вместе. Так будет и безопаснее и быстрее. Голдеева в Министерстве Внутренних дел знали и препятствия чинить опасались.

В конце Ирина всё-таки спросила, почему Голдеев упорно называл «спичку» «спицей». Оказалось, что Михаил Григорьевич бывает за границей, в последний раз он был в Кравеце около года назад и там встречался с представителями Ост-Гандийской компании, которая принадлежит Бротте. Один из представителей, выпив лишнего, хвастал, что скоро Бротта будет изготовлять «спицы», и больше не нужно будет носить с собой огниво, чтобы разжечь огонь. И он даже показал несколько штук, но его образцы были из разного размера щепочек, да и к тому же он каждую был вынужден носить в отдельной тряпице, так как если они соприкасались друг с другом, то воспламенялись*.