Невыносимое счастье опера Волкова (СИ) - Алекс Коваль - Страница 53

Сердце бухает в груди. Громко и безостановочно. Пальцы в кулаки сжимаю. До боли в суставах. Чем дольше нахожусь в его спальне, тем отчетливей понимаю: если еще хоть на мгновение задержусь – уже не уйду. Совсем. А так нельзя. Нужно быть последовательной в своих решениях.

Нужно. Да. Но я воюю с собой. Упрашиваю, уговариваю, умоляю. Твержу, что ничего хорошего из этого не выйдет, и все равно сил в себе оставить Вика не нахожу. Мозг понимает, а побеждает сердце. Слова еще эти, Ру сказанные, что ему было бы приятно, если бы его обняли – ну как можно бить так прямо в цель?! Без пристрелки вышибать десять из десяти парой слов?!

Я слабачка. Я сдаюсь. С ним я всегда сдаюсь. Проигрываю самой себе, как тогда в ресторане. Плевать на все. Утром будем думать и разгребать последствия. Сегодня я остаюсь. Вот только есть маленькая загвоздка…

Оглядываю себя. Не грязной же, с дороги, в спортивном костюме, в постель лезть? Камон, Тони, ты же девочка! Ох, надеюсь, Волков меня не съест, как Красную шапочку, потому что я решаю наглеть до победного.

В ванную иду, благо, она у них с Ру у каждого своя. Умываюсь быстренько. Принимаю бодрящий душ. Руки, зажавши лейку, немного трясутся. Как девственница, Кулагина, честное слово! Аж самой смешно. Как будто первый раз осталась у мужчины. Я даже в свой “первый раз” так не нервничала, как сейчас. По правде говоря, наверное, потому что инициатива была на сто процентов моей. Я Вика два года уламывала! ДВА! А он бараном уперся и до восемнадцати отказывался “портить” девочку, джентльмен. Дурачок! Столько времени потеряли зря… Ладно, Тони, не о том.

Стягиваю с полотенцесушителя огромное Волковское темно-серое полотенце. Пусть потом ругает, другого я не нашла. Обматываюсь и возвращаюсь в спальню. Складывая аккуратной стопочкой спортивный костюм на стульчик, стягиваю со спинки черную футболку Вика. Не могу удержать порыва, уткнуться носом в хлопковую ткань.

Вдох. М-м, им пахнет! Девочка внутри пищит от восторга. Гель для душа, парфюм и что-то еще – мужское, будоражащее каждую клеточку! Я маньячка. Кофту я у Волкова уже отжала, футболка в моем гардеробе тоже лишней не будет. Моя! Пусть потом попробует отобрать…

Скидываю полотенце и натягиваю на себя футболку. Ткань приятно щекочет кожу, проскальзывая и пряча мое нагое тело почти до колен. На носочках топаю к кровати. Я не представляю, как усну в таком возбужденном состоянии, и все равно заползаю с другой стороны, боязливо поморщившись, когда пружины матраса едва проминаются под моим весом.

Прислушиваюсь, замерев. Кажется, не поймал? Да, спит. Дышит все так же глубоко и ровно. Уже смелее к Волкову двигаюсь. Начинаю постепенный захват территории. Отвоевываю миллиметр за миллиметром. Ру была права, кровать тут просто огромная, четверо запросто улягутся. Но нам лишних не надо.

Еще чуть-чуть простынями шуршу. Добираюсь, бессовестно укладывая голову на его подушку, руками его обнимаю. Грудью к его спине прижимаясь. Каждое действие дается так просто и так легко, будто мы каждую ночь спим вот так, вдвоем, в обнимку. Это странно.

Целую порывисто между лопаток. Он горячий такой. Огромный! Глаза закрываю и расслабляясь, согреваюсь. В блаженную негу погружаюсь, предвкушая крепкий, сладкий сон. Почти отключаюсь, когда чувствую осторожное движение. Волков своими руками мои накрывает. Поверх обнимает. Вздрагиваю от шепота, что в темноте раздается:

– А я все гадал, решишься или опять струсишь.

Ох, черт! Глаза распахиваю и шепчу воровато:

– Я думала, ты спишь.

– Спал. Честно.

– Чем разбудила?

– Просто ты так громко сопишь, когда думаешь, Кулагина, – улыбается, по голосу слышу. Ну, и я улыбаюсь, утыкаясь носом ему между лопаток.

– Не хотела тебя будить. Прости. Думала, вдруг что понадобиться. Вот и осталась.

– И стриптиз поэтому тут устроила? Это жестоко, конфетка, когда я в таком "нерабочем" состоянии!

– Ты и это видел?! Как давно вообще ты проснулся?!

– Военная тайна.

Фыркаю и за бок его щиплю. Вик ладошки мои перехватывает, в своих сжимая, пальцы переплетая с моими, обратно себе на грудь вернув. Мол, лежи и обнимай, женщина. Что ж, я сегодня, на его радость, послушная.

Мы замолкаем. Так и замерев в обнимочку. Тихо, уютно, почти по-семейному. Пока Вик не заговаривает снова:

– Ты же не любишь обниматься, Кулагина. Вечно ворчала на меня, то тебе жарко, то тебе неудобно. Что так?

– Зато ты любишь. Я помню.

Волкова это, кажется, удивляет. По крайней мере так я трактую его вздох.

– Как чувствуешь себя, Вик?

– Херово. Тошнит и кочан вот-вот лопнет. Вставать даже не буду пытаться, рискую предположить, что крыша поедет.

– Ужасно! Как так получилось?

– Стрекозла одного ловили. А тут дружок его из-за угла с битой. Чуть звезды из глаз не посыпались. Думал все, каюк, конфетка.

– Хватит, Вик! Таким не шутят! – хмурюсь, машинально сжимая пальчики сильней. – Ты у врача то был?

– Был. Фонариком в глаза потыкал, в больничку упечь хотел. С боем вырвался домой.

– Ну и дурак! Тебе покой нужен.

– Нужен. А Ру я с кем оставлю? Она, конечно, девочка самостоятельная, но не настолько.

– Твоя правда.

– Как матч прошел?

– Выиграли.

– Умнички, – прозвучало гордо.

Мы снова затихаем.

Удивительная штука – жизнь. Я никогда не любила просто “полежать” с Макаром. Несмотря на то, что человек стал моим мужем, но он так и остался мне чужим мужчиной. Доступ к телу получил, а вот к сердцу – нет. Совместные деловые встречи днем, секс по-быстрому вечером, а утром снова каждый побежал по своим делам – вот вся наша семейная жизнь. С Виком же… десять лет, а как вчера. С ним приятно и правильно все. Когда он обнимает – время замирает. Все лишнее исчезает или становится незначимым. Он до сих пор словно “мой”. Родной. Я не знаю, как к этому относиться и что с этим делать. А еще я неожиданно понимаю, что не хочу эту “связь” терять.

– Опять думаешь, конфетка?

– Опять засопела, да?

– Есть немного. Тони?

– М-м?

– Спасибо.

– За что?

– Да за все.

Такое простое и такое значимое “да за все” вызывает улыбку. Я устраиваюсь удобней, прижимаюсь к нему еще ближе и снова закрываю глаза. Мне так хорошо, что даже сожалеть о собственной слабости не хочется. Сконцентрировавшись на ощущении биения его сердца и звуках размеренного дыхания, убаюканная, я почти моментально проваливаюсь в сон.

Глава 21

Глава 21

Нина

Просыпаюсь от того, что замерзла. Даже не открывая глаз, понимаю, что еще глубокая ночь и спала я от силы пару-тройку часов. Лежу, закутанная в плед, свернувшись калачиком, и меня трясет. Зубы чечетку выбивают. Не сразу, но понимаю, почему.

Переворачиваюсь и рукой по другой половине кровати шарю – пусто. Волкова нет. Первая мысль – что случилось? Вторая – надо идти его искать! Уже на постели усаживаюсь, собираясь подскочить, как слышу шум воды в ванной. Только сейчас до меня доходит, что я вижу перед собой полоску света. Дверь приоткрыта, Вик в душе. Наверное, полегчало, вот он и встал.

Ловлю себя на вспыхнувшем желании – составить мужчине компанию, но тут же торможу. Во-первых, я ещё одним глазом сплю и плохо соображаю. Во-вторых, Волкову явно сейчас не до забав. Нельзя же быть такой эгоисткой, Антонина. Но черт! Эта широкая спина, по которой стекают пенные капли, и накачанная упругая попка… м-м! Рот наполняется слюной.

Нелюбовь к шторкам в ванной – это еще одна из привычек, которую я хорошо запомнила в характере Вика. Никогда он их не задергивает! Совершенно! Будто они вообще не для него существуют. Провокатор!

Так, Тони, последовательность, помнишь? Секс – рамки – шаг влево-вправо – расстрел.

Откидываю плед на пол и заползаю под одеяло. Так явно потеплее будет. Укутываюсь со всех сторон, дабы не сорваться в сторону приглашающе вьющегося пара из ванной, и закрываю глаза. Думаю о чем угодно, только бы не заострять внимание на шелесте воды и шорохе движений за стенкой. О пляже, пальмах, палящем солнце и теплом море…