Невыносимое счастье опера Волкова (СИ) - Алекс Коваль - Страница 27

Любопытно. Он вообще всю игру глаз с меня не сводил. Что это? Бесится? Ревнует? Второе звучит жуткой глупостью, но в свете того, что часом ранее на меня напялили кофту, такое предположение не беспочвенно. Тем и интересней! В крови вскипает азарт.

– И что же заставило вас, Леонид, променять футбол на суровые будни оперуполномоченного? – старательно растягивая улыбку, ищу в себе милую девочку, способную показательно флиртовать.

– Травма голеностопа. Врачи сказали, что лучше не рисковать. Пришлось искать себя в других сферах.

– Оу, – тяну я.

– Травма – это плохо, – пожимает плечами Ру. – Я в том году летом вывихнула лодыжку. Чип ругался сильно, даже больше на футбол отпускать не хотел. Но я упрямей!

– Неправда! – долетает до нас с веранды. – Я не ругался, а просто беспокоился, мелкая. Ты почти месяц дома торчала!

– Одинаково приятно, – отмахивается рыжеволосое чудо. – Дядь Егор, а ты когда снова в отпуск в Питер поедешь? Хочу майку “Зенита”...

Ну вот, к нам Руслана потеряла всякий интерес, им безоговорочно завладел Багрянцев.

Я пнула мяч, откатывая его с центра небольшой площадки в уголок. Гости потянулись в сторону дома.

– Неожиданно было вас здесь встретить, Антонина, – вежливо заметил Леонид, когда мы остались на улице одни.

– Взаимно. Где-где, но не дома у Вика. Надолго вы сюда в командировку?

– Как только разберусь с заданием начальства, так сразу домой. А вы давно с Виктором знакомы?

– Скажем, достаточно.

– Между вами что-то было в прошлом?

– Я смотрю, пошли вопросы в лоб? – улыбаюсь. – Тогда и я, позвольте, спрошу, почему это вас так интересует?

– Хочу понять, какими мне сулит проблемами очередная попытка пригласить вас на чашечку кофе.

Настойчивости Ларину не занимать. Возможно, я сама виновата, что отвечала на его слишком призывные взгляды весь вечер. Но я девочка, да еще и выпившая вина. Так что мне позволительно “ошибаться”.

– Скажу так, Волкову нет никакого дела до моей личной жизни. Ну, а вам я уже обозначила свою позицию в аэропорту. По-прежнему думаю, что кофе не уместно, Леонид.

– И все же, я настаиваю, что вы во мне сильно заблуждаетесь. Кстати, может, на “ты”, Тони?

Может, вообще закроем тему? Хочется спросить, но я пожимаю плечами:

– Почему бы и нет.

– Вот, уже какой-то позитивный сдвиг.

Я улыбаюсь. Забавный.

Мы поднимаемся на крыльцо. До двери пара метров, но ни я, ни Леонид уходить не торопимся. Вечер сегодня хороший. На улице тепло, и солнышко садиться не торопится. А у Вика тут еще и классных два кресла стоят из ротонда. Сюда бы с пледом, бокалом вина и в гордом одиночестве.

– Красивые в Сочи закаты. Сколько раз здесь был, всегда хочется замереть в такие моменты.

– И правда. Красивые.

Раньше мы с Виком часто провожали закаты и встречали рассветы. Вместе. Вдвоем. Даже навскидку уже не скажу, сколько ночей мы провели, не сомкнув глаз. А что теперь? Бросаю взгляд на горизонт, окрашенный малиновыми всполохами, и хочется смеяться. Теперь абсурдность ситуации зашкаливает. В его доме меня пытается бессовестно “склеить” новый ухажер. Хуже всего, что злая и мстительная часть меня ликует от того, что все это происходит на глазах Волкова. Я плохая. Я это знаю. Я делаю ему больно, возможно, даже очень. И я использую Ларина – тоже минус в мою карму. Меня это и саму бесит, но я не могу остановиться.

– В любом случае, Нина, могу я попросить у тебя номер?

Хочется отказать. Но тут краем глаза замечаю, что в окне мелькнула тень. Разумеется, это мог бы быть кто угодно, та же Ру. Но я уверена, что это Вик. Поэтому, дура, киваю. Бросаю:

– Давай я запишу.

Леонид протягивает мне мобильник. Я быстро, по памяти, вбиваю свой номер. Делаю дозвон себе на телефон, тут же сбрасывая. Возвращаю девайс хозяину в тот момент, когда дверь открывается и из дома высовывает нос Белова.

– Ну, вы идете? Сейчас все остынет!

Остынет? Или наоборот, у подославшего ее дружка Волкова уже подгорело? Смешные такие.

– Идем, – киваю. – Уже идем, Агат.

Ларин переступает порог первым. Я еще раз оглядываюсь на линию горизонта и захожу следом.

Глава 11

Глава 11

Виктор

Расслабиться у меня вышло только спустя четыре часа от начала вечеринки, после третьей уничтоженной бутылки “Короны”. Уже одно то, что Ларин до сих пор сидел не со сломанным носом и не вывернутой челюстью, говорит о многом.

Прав Багрянцев: кулаки проблему не решат, тут надо действовать изощренней. Например, выслать его первым же рейсом до Москвы. Я даже билет ему оплатить готов из собственного кармана.

– Не видишь, что ли? Она спецом тебя цепляет. Будто ты Кулагину не знаешь.

Знаю. Но это не отменяет того, что на душе гадко.

В одиннадцатом часу первой из компании отпала Руся. Мелкая ушла спать, умяв огромный кусок торта и чмокнув меня в щеку, напоследок еще разок поздравив с днем варенья. Почти следом за Ру уехала и Белова. Машину свою Агата оставила у меня, пообещав заскочить завтра, а сама вызвала такси. Тони вышла ее провожать, а парни предложили раскинуться в покер.

Игра у меня, мягко говоря, не задалась. Спустив почти все, что было можно в первый же круг, я на это дело забил и “вышел”. Парни продолжили разыгрывать на троих, поднимая ставки, я же подхватил пустую посуду и потащил на кухню. Посудомойку загрузить, да на улицу выскочить. Трубы горят, курить охота. Весь вечер держусь, как стойкий оловянный солдатик. Руслана не любит, когда я “дымлю”, да и Кулагина с Беловой такое не приветствуют.

– О как, еще и мыть будешь сам? Не мужчина – мечта.

Тони. Вернулась, руки в карман заложив, разувается и идет на кухню. Взглядом на лодыжках ее залипаю. Сообразив, что таращусь, отворачиваюсь.

– Посудомойка помоет.

– Жену тебе надо, Волков.

– С чего это такие выводы, Кулагина?

– Да просто, по-человечески.

Плечами пожимает, а я ухмыляюсь.

– Ты и по-человечески? Забудь, в тебе нет ничего человеческого, конфетка.

– Пф, ну уж совсем из меня дьявола не делай. Вообще-то я могу быть очень даже милой.

– Ну да, а кто спорит?

– Я чувствую, что тут должно быть какое-то “но”.

– Но не со мной.

Улыбается, коза. От вина захмелела: глаза блестят, щеки румяные – такая хорошенькая, что смотреть на нее спокойно невозможно. Первобытные инстинкты сразу из всех щелей выползают: схватить, утащить, спрятать. Снова, да на те же грабли, Волков. Херово это кончится.

– Да, кофта, кстати, крутая. Не надейся, что я тебе ее верну.

О, я бы все в этой жизни отдал, чтобы хоть на мгновение стать этой гребаной кофтой.

– Будешь греться одинокими зимними вечерами?

– Ты сильно заблуждаешься, считая, что зимние вечера у меня одинокие.

Кто бы сомневался.

– Оставляй.

– Так просто? В чем подвох?

– Нет его. Второй этаж, первая дверь налево – гардеробная. Ни в чем себе не отказывай. Для тебя ни черта не жалко, конфетка.

– Ба, какие громкие слова, Вик. Что бы это значило?

Провоцирует, а я не отвечаю, пусть сама додумает. Руки посудой занимаю, загружая тарелки в машину и засыпая моющее. Тони, что-то напевая себе под нос, кухонный гарнитур огибает, охает:

– О, шоколадный батончик. М-м, вечность их не ела!

Да, Ру у меня без них жить не может.

Качаю головой, краем глаза наблюдая за гостьей.

– Я успел забыть, какая ты хорошенькая, когда пьяная, Кулагина.

– Я трезвая. Полторы бутылки мало, чтобы меня победить. Но значительно добрее, если ты об этом. Вино сглаживает углы, знаешь ли. Мне уже не хочется тебя убить, а это прогресс.

Улыбается. Просто, мягко, но “по умолчанию” дерзко. Стоит, попкой на гарнитур облокотилась, ноги длинные скрестила и шуршит фантиком, разворачивая добытую конфету. Сама слаще любого сахара и ярче любого “фантика”. Смешная такая. Ох*енная.