Баба-яга Бессмертная - Никитина Елена Викторовна - Страница 38

ГЛАВА 11

Следующие несколько дней Александр добросовестно никуда не уезжал, осуществляя программу-максимум по уделению мне внимания. Он отвлекался лишь на написание писем, да и то старался основную работу свалить на Виктора, которого почему-то данное обстоятельство не очень радовало. Как мне потом удалось выяснить, причина этого была до банальности проста – Катерина. Советника так впечатлил тот факт, что девушка умеет не просто держать в руках оружие, но и очень мастерски с ним обращаться, что он не мудрствуя лукаво пригласил ее потренироваться. По словам Виктора, для того, чтобы не терять форму. Сама же Катерина относилась к этим тренировкам довольно скептически, но отказываться, естественно, не стала. Такой шанс упускать нельзя. Я же подозревала, что интерес Виктора заключается не столько в поддержании своей формы, о которой он говорил, сколько в разглядывании Катерининой. Видела я его взгляды, которыми он провожал девушку, когда думал, что его никто не видит. Но подруге пока рано об этом знать, нечего раньше времени ее радовать. И вообще, пусть лучше сами разбираются, ну их.

Мы с Александром тоже не теряли времени даром и совершали долгие прогулки по окрестностям замка, разговаривая обо всем подряд, обсуждая свадебные хлопоты, которые, к моему великому счастью, полностью лежали на плечах Марии, и о прочей всякой всячине. Идиллия была прямо-таки неземная. Меня пока все устраивало.

Но время, как известно, никогда не останавливается, и слишком хорошо долго не бывает. Приближался день, когда Катерина должна была уезжать сдавать свои несчастные экзамены. Не стоит говорить, как же ей этого не хотелось, и, подозреваю, не по причине лени и нежелания учиться. Ко всему прочему, Александр сообщил мне, что и ему с Виктором тоже придется уехать на несколько дней в одно из отдаленных горных поселений. Необходимо было решить вопрос, связанный с какими-то горнодобытческими делами или что-то в этом роде. Радовать такое повальное бегство почти всех обитателей замка меня не могло, но оставался еще Сенька. Хотя с ним тоже каши не сваришь, у него свои кошачьи заморочки, ему не до меня. Ладно, пусть разбегаются, переживу как-нибудь.

– И это называется подруга! – донесся до меня сквозь сон возмущенный возглас Катерины. – Вы только на нее посмотрите! Дрыхнет себе спокойно и в ус не дует!

Меня нещадно потрясли, будто я была увешана перезрелыми грушами, не желающими проявлять самостоятельность и опадать к ногам садовника.

– Ммм?… – поинтересовалась я, пытаясь одним сонным глазом разглядеть тех, кому меня ставили прямым укором, но, кроме Катерины, никого в комнате больше не обнаружилось.

– Ты меня провожать собираешься? – встала надо мной девушка.

– Куда?

– На тот свет!

– А не рано?

– Самое оно, солнце уже высоко.

– Я в смысле возраста…

– Ты издеваешься?! – В ее голосе прорезались раздраженные нотки.

Я приоткрыла и второй глаз, на всякий случай. Хоть Катерина и не захватила с собой меч (о чем, кажется, уже жалела), но вполне вероятно, что она не преминет расправиться со мной и голыми руками.

– А что случилось-то? – сладко потягиваясь, спросила я, и тут моя память услужливо напомнила, что подруга сегодня уезжает в Расстанию. Как же я могла забыть, склерозная?!

Пришлось быстренько подскочить, одеться, причесаться и бежать вниз. Пылающий гневный взор подруги служил мне хорошим ускорителем. Подгонять меня пинками ей не позволяло хорошее воспитание. Вот в чем преимущество благородных семей – даже если тебя захотят послать куда подальше, то сделают это максимально культурно.

– Алена, черт тебя побери! Что ты тащишься, как старая больная черепаха по отвесной скале?

Хотя из каждого правила есть свои исключения…

Завтракали на скорую руку. Подозреваю, что из-за моего опоздания. С нами за столом сидел приехавший за Катериной Данила. Ничего интересного он из себя не представлял. Невысокий коренастый парень с выгоревшими до неопределенности волосами и жиденькой щетинкой, на гордое название бородки даже не тянувшей, у цыпленка под хвостом и то пуха больше. На вид ему можно было дать лет восемнадцать, но по рассказам все той же Катерины я знала, что ему все двадцать пять и он давно уже положил глаз на мою подругу и даже не пытался этого скрывать.

Виктор был молчалив И мрачен, как суслик, обнаруживший, что его запасы исчезли в неизвестном направлении, но после завтрака послушно вышел провожать Катерину вместе со всеми. Моя подруга заметно нервничала, несколько раз проверила сумки – не забыла ли чего, раз двадцать пообещала Александру вернуться сразу после сдачи экзаменов и нигде не задерживаться по дороге, и вообще совершала кучу совершенно ненужных движений. Но время не резиновое, и растянуть его еще никому не удавалось. Тяжко вздохнув, Катерина вскочила в седло, улыбнувшись Даниле самой обаятельной улыбкой, от которой Виктора перекосило так, словно у него болел зуб.

– Поехали, Данила. – Катерина подобрала поводья, а ее провожатый уже направился к открытым воротам. Она нехотя последовала за ним.

– Неужели на какое-то время в замке станет немного спокойнее? – облегченно вздохнул советник.

Вот даже в плохом настроении он не может удержаться от едких замечаний. А ведь мог бы девушке что-нибудь приятное на прощанье сказать. Я же вижу, что она чего-то ждет от него. Ага, как бы не так! Не на того напали!

– Виктор, а когда у тебя день рождения? – полюбопытствовала я, глядя на закрывающиеся за Катериной ворота.

– В конце осени, – машинально ответил он, но тут же почувствовал какой-то подвох. – А что?

– Хомячка тебе подарю, – усмехнулась я.

Александр тоже взглянул на меня вопросительно. Он так пока и не научился следить за ходом моих Мыслей и с интересом ждал дальнейших разъяснений.

– Зачем мне хомячок? – удивился советник.

– Для тренировки. Чтобы ты научился ухаживать и заботиться хоть за кем-нибудь. Если ты его загубишь или он от тебя сбежит, то будет не так жалко, да и разочарований меньше. С девушками у тебя пока как-то не очень получается.

Князь от нас поспешно отвернулся, и по его вздрагивающим плечам я поняла, что живописная картина «Виктор и хомячок» слишком ярко встала у него перед глазами. У меня, собственно, тоже.

– Да, Виктор, – наконец высказал свое мнение Александр, безуспешно стараясь скрыть улыбку, – тебе действительно не мешало бы быть немного поучтивее с дамами.

– Почему ты всегда поддерживаешь ее? – Виктор возмущенно ткнул в меня пальцем.

– А мне до сих пор казалось, что вам обоим доставляет удовольствие пререкаться друг с другом. Или я не прав?

Я фыркнула, а Виктор махнул на нас рукой и, насупившись, ушел. Мы с Александром переглянулись и, недоуменно пожав плечами, в обнимку направились к замку.

А через пару дней уехали и Александр с Виктором, оставив меня на попечение Сеньки. С кота взяли клятвенное обещание за мной присматривать и не дать разрушить замок до основания. Кот опрометчиво такое обещание дал, в чем потом очень раскаивался, потому что, по его словам, со мной быть в чем-то уверенным до конца нельзя никогда.

– Поездка займет, самое большее, дней пять. – Мой жених уезжал с явной неохотой. – Но я постараюсь сократить ее до минимума.

– Да ладно тебе, – напутствовала я его. – Что со мной сделается? Я же как никак Баба-яга!

– Вот именно поэтому.

Такое впечатление, что он оставляет меня не в своем родовом замке, напичканном самыми древними, а оттого самыми мощными охранными заклинаниями, а в диком лесу, где под каждым кустом меня поджидает особенно кровожадный монстр. Ну что со мной тут может случиться? Тем более я себе уже и занятие нашла – у меня давно наметилось несколько интересных снадобий, которые нужно доработать и, соответственно, приготовить. Даст бог, скучать не буду, да и Сенька рядом.

А вот на общество мохнатого бабника я зря понадеялась. Он нервно продержался ровно сутки, развлекая не столько меня, сколько поддерживая себя рассказами о своих очаровательных избранницах, и на утро следующего после отъезда князя дня удрал по своим амурным делам. Наверное, его успокоило мое хорошее поведение (я никуда не влезла и ничего не разгромила), и он посчитал, что может ненадолго оставить меня один на один с моими баба-ягинскими экспериментами, наивно полагая – руки заняты, голове легче. Это он про приготовление снадобий так выразился.