Коды доступа (СИ) - Лахов Игорь - Страница 53

— Котяра… Какое всё яркое… — восхищённо прошептала Циля. — Так даже в очках не было… Это надолго?

— Навсегда, — улыбнулся я.

— Очуметь! И шо я вам должна за такое?

— Радовать деда и быть счастливой. Нормальная плата?

— Таки я вас всё-таки поцелую! — воскликнула она и бросилась мне на шею.

После прилива благодарной нежности истинная внучка своего деда внезапно получила новый прилив — деловой.

— Максим, с твоими талантами можно открыть очень интересную фирму. Будем исправлять не только зрение, но и остальные части тела. Кому что убрать, кому что прибавить… Прибыль гарантирована! Богатые дамы повалят толпами! Я, конечно, генеральный директор, который отвечает за всё, ну а ты всего лишь помогаешь бедняжкам стать за приличную сумму денег немного счастливее. Гешефт делим пополам.

— Вообще-то я граф.

— Хорошо. Тогда тебе шестьдесят процентов.

— Это к тому, что подобные предприятия меня не интересуют.

— Поняла. Графьям деньги не нужны. Но когда обнищаешь с таким подходом к делу, то знаешь, где меня искать.

Новое зрение Цили вызвало у Берлиоза восторг, выразив который… он предложил мне открыть собственное дело, где сам будет всего лишь директором за мизерные пятьдесят процентов от прибыли.

— Есть предложение получше, — отсмеявшись, сказал я. — Бери свою внучку в заместители и начинайте вместе налаживать торговые пути до Перми. Уверен, что с такой помощницей ты не пропадёшь! Заодно и жениха ей найдёшь достойного. Девочка-то совсем созрела.

— Всё хорошо будет, — серьёзно сказал старик. — Я верю и в нас, и в тебя. Мы теперь не просто знакомые, а Рубежами повязанные… Ну и прекрасными глазами Цили, конечно.

Наш отъезд из Чердыни происходил буднично и немного суетливо. Мы всей группой, а также с Маргаритой и курсантами должны погрузиться на технику полковника Воронина, чтобы доехать с ними до Перми. Дальше уже транспортными самолётами в Петербург. Шеллер и Будда пока остаются здесь, чтобы привести в порядок все армейско-чистильщиковые дела. А уж потом, сдав пост, присоединиться к нам в столице.

Попрощались со всеми сослуживцами. Поварихи из столовой со слезами на глазах обнимали грустного Такса, пихая ему какие-то вкусно пахнущие свёрточки. От них он, естественно, не отказывался.

Наконец выехали за ворота. И вот тут я удивился, как же, оказывается, много людей живёт в с виду пустующей Чердыни. Кажется, нас вышел провожать весь город! Жители стояли и аплодировали колонне, покидающей бывший Рубеж. Комок в горле от эмоций и захотелось остаться здесь навсегда. Тут уже нет чужих, только свои. Правильно сказал мудрый Берлиоз: Рубежами повязанные!

Когда-нибудь, если выживу, я вернусь сюда обязательно. Не с оружием в руках, а просто человеком, стремящимся отдохнуть от городской суеты и посидеть в хорошей компании с милыми людьми.

Когда-нибудь…

Ну а пока: прощай, Чердынь!

Глава 20

Впервые за всё время моей службы на Рубежах дорога до Перми прошла без единого выстрела. Даже как-то тревожно, что ни одна Тварь не появилась на горизонте. Понимаю, что их тут практически не осталось, но у всех опытных бойцов такая тишина обычно ассоциируется с будущими большими неприятностями.

В Перми нам даже не дали как следует размять ноги, всех погрузили на транспортники. По прилёте в столицу я думал, что, как и в прошлый раз, сразу повезут в Штаб и начнут там мурыжить. Или, что ещё хуже, прямиком в императорский дворец для серьёзных бесед и изучения новых способностей.

Со штабом угадал, но не очень сильно. Доставили всех без разбора на армейских и Чистильщиков, заставили расписаться о прибытии, сдать анализы и… Всё!

— Что нам теперь делать? — растерянно спросил я у Аксакала.

— Домой, наверное, — пожимая плечами, ответил он.- Сказали же, чтобы пока отдыхали. Когда понадобимся, вызовут. Но я лучше бы на базе посидел. Чувствую, ждёт крутой разговор с отцом.

— Не тебя одного, — вздохнула Рита. — Ещё вдобавок к нему вынужденное затворничество гарантировано. Наша тайна уже напоминает решето, так как слишком многие про неё знают. Пусть на время, но упекут в хорошо охраняемые комнаты… Прощай, свободная жизнь.

— И не говори, сестра. Опять чувствую себя «зелёным», впервые попавшим на Рубежи. Только с Тварями проще было: по сравнению с дворцовыми акулами Лорды отдыхают. Опять начинаем всё заново.

— Забей, командир! — хлопнул его по плечу Панкрат Глыбин. — Пусть и расстаёмся, но ты всегда знаешь, где нас найти! Только свистни!

— Знаю, — улыбнулся Аксакал. — Ну, а меня и искать не надо — шлите открытки во дворец. Как бы дальше наши судьбы ни складывались, но группа Аксакала — это навсегда. Своих не бросаем!

Мы все обнялись и разошлись в разные стороны. Хотел было уже вызвать такси, но к дверям штаба подкатил микроавтобус с затемнёнными стёклами.

— Эй, орлы и орлицы! — открыв дверь, весело прокричал полковник Воронин. — Скоренько запрыгиваем! Я Юле звонил — она стол накрывает! Такс уже там и на еду облизывается, так что есть смысл поторопиться!

Я, Аня, Воронины-младшие и Бельмондо не заставили себя долго упрашивать. Быстро расселись по местам, и автомобиль покатил по лужам талого снега столицы. Весна потихонечку подкрадывается в(к) Петербург(у). Ещё холодно, но что-то неуловимое намекает о том, что тепло не за горами. Мы смотрим на мирный город и чувствуем себя не в своей тарелке, после напряжённой, вечно ожидающей опасности Чердыни.

— Остановись, — приказал водителю Савелий Тихонович за несколько улиц до особняка Достоевских. — Мы дальше пешочком пройдёмся. Немного воздухом подышим и в себя придём после такой резкой смены обстановки. Никто не против?

Мы все были только «за». Так и не переодевшись в парадную форму, идём толпой в своём потёртом походном обмундировании, неся за плечами большие армейские баулы с личными вещами. Люди с удивлением смотрят на нас, но нам на это наплевать. Мы возвращаемся с войны победителями. Уставшими, издёрганными, немного отвыкшими от суетливой столицы, но победителями. Прохожие чувствуют наши эмоции и уважительно расступаются. Некоторые даже отдают честь, понимая, откуда мы такие не очень модные явились.

Вот и ворота особняка. Не успел я нажать на звонок, как они тут же открылись. Подходим к крыльцу. На нём стоит Юлия Петровна Достоевская, держа в руках хлеб и соль. Рядом раскрасневшаяся от волнения Катя.

Увидев нас, графиня поклонилась и протянула мне каравай, как бы подчёркивая моё главенство в семье. Каждый из нас отломил по кусочку. Признаться, это самый вкусный хлеб, что когда-либо доводилось пробовать.

— Чего вы там на крыльце морозитесь⁈ — срывая торжественный момент, раздался из дома сварливый голос Глашки. — Хватит хернёй всякой аппетит перебивать! Я зря, что ли, готовила?