В ожидании зимы. Черный ельник (СИ) - Лерн Анна - Страница 40

Остальные сказочные существа тоже недовольно зароптали, но Марьяша им все объяснила и они успокоились. Лишь Евпатий Гурьевич поглядывал на нас с недоверием.

— Лапшичку на уши повесили и радуются. Смеетесь над нами!

Когда блюдце с яблочком оказались на столе, Зинаида толкнула яблоко пальцем и произнесла:

— Катись яблочко, вокруг блюдца обернись! Танька продавщица нам покажись!

Фрукт дернулся, а потом начал накручивать круги, вращаясь все быстрее. Мы наклонились над блюдцем и стали с интересом ждать результата.

И тут яблоко выскочило на стол, а мы увидели чей-то огромный нос розовым прыщом на кончике. Изображение дрожало, пропадало, но вскоре послышался недовольный голос:

— Что за ерунда? Не пойму… тарелка, что ли грязная? Развели здесь помойку! Это ж я еще под шкафы и кровати не заглядывала! Небось, рассадник пыли!

— Танька! Танюха! — крикнула Марьяна. — Это мы в тарелке! Отодвинь ее от лица!

По ту сторону засопело, закряхтело, но тарелка поехала назад. Лицо Таньки появилось во всей красе, и мы ахнули.

— Это что, у тебя на лице?! — я почувствовала страх за нее. — С тобой все хорошо?! Танечка, как ты себя чувствуешь?!

— Девки, вы что ли? — продавщица удивленно приподняла брови, разглядывая нас. — Точно вы! Неожиданно! Что там с лицом, говорите? А это свекла! Не переживайте! Я винегрет делаю! С запеченной свеколкой! Это тебе не вареная водянистая! Ешь и есть хочется! М-м-м-м… пальчики оближешь!

Мы переглянулись. Ни фига себе! Что там происходит?!

— Слышь, ты чем там занимаешься, Юлия Высоцкая? — возмущенно переспросила Зинка. — Винегрет делаешь?!

— Конечно! А что, голодом сидеть? Я люблю… особенно с фасолью! Сейчас картошечки с мяском натушу и полакомлюсь! — удивлялась Танька. Видимо наши вопросы ей казались странными. Она стерла с лица красные пятна и хмуро поинтересовалась: — Вы чего хотели?

— Спросить хотели как там дела у тебя! — Марьяна чуть не плакала от облегчения. — Не обижает никто?

— Кто? — продавщица нахмурилась. — Не доросли еще, чтобы меня обижать. Не волнуйтесь, дело движется.

— Колоброд как? — мне было очень интересно узнать о враге Мороза. — Страшный?

— Нет. Симпатичный такой… Глазки у него красивые… Да и остальные места не подкачали. — Танька мечтательно улыбнулась, но сразу же посерьезнела. — Вот только характер дрянь. Обижен мужик на весь мир. Глупости делает.

— Ты жалеешь его что ли? — удивилась Зинка.

— А кого мне, вас жалеть? — проворчала она. — Ему внимание нужно! Забота! А вы все накинулись на человека! Отстаньте от него или я вам устрою райскую жизнь! Все, некогда мне! Не мешайте работать!

Изображение задрожало и вместо Таньки мы увидели какую-то деревянную поверхность.

— Она тарелку перевернула, — зло произнесла Зинка. — Вот ведь, лахудра рыжая!

— Сама лахудра! — раздался приглушенный голос. — И ноздри у тебя парусом!

— Все, не показывай, блюдце! — Рявкнула подруга. — Ну, ничего, вернешься ты… Я тебе покажу ноздри…

Наш канал связи тоже закрылся и мы уселись за стол, чтобы обсудить все происходящее.

— Какие они там с Колобродом места качали? Вот тебе раз… — Евпатий Гурьевич недоуменно взглянул на блюдце, потом на волка и на Зинку. — Видала? Они уже места качают, а вы все как в поговорке: «Собирались пое… тся, зае…лись собираться»!

Подруга вспыхнула, и дернулась было к домовому, но тот за секунду оказался на буфете.

— Итак, зло вырвалось из-под контроля, — сделала вывод Марьяша. — Какие наши действия?

— Зло это Танька? — засмеялась я. — Боже, да что вы переживаете! Пусть баба живет, как ей хочется!

— Так мы ее не за этим к Колоброду посылали! — возмутилась Зинка. — Она должна была его отвлекать и соблазнять, а не жалеть! Ты смотри, мать Тереза!

— А я думаю, что к добру это, — вдруг сказала Яга. — Она его жалеет, глядишь, и Колоброд к ней потянется. Не до Мороза ему будет!

— Лишь бы побыстрее он тянулся, а то ведь время бежит! — тяжело вздохнул полевик. — Скоро по наши души придут! И тогда все! Пиши, пропало!

Танька схватила тарелку и засунула ее в буфет. Ее просто распирало от злости. Вот что за люди?! Так не так и так не эдак! А что если ей и, правда, жалко Колоброда?! Хороший мужик, только обиженный судьбою! Нет, нужно брать его в оборот по серьезному. Такой в хозяйстве точно пригодится.

Она села за стол, чтобы нарезать свеклу и ее взгляд упал на окно. Это еще кто? Неужели Вытарашка?

Продавщица подошла ближе, чтобы посмотреть какого черта она там делает и охнула. Та стояла на расчищенной дорожке, глядя в лес. На ней был красивый платок, пушистая шубейка и мягкие сапожки. Точно Колоброда высматривает! Неспроста нарядилась!

— Нет, так дело не пойдет, — прошипела Танька. — Ладно… стой, стой… Ничего не выстоишь! Со мной тягаться бесполезно!

Она резала свеклу, а сама поглядывала в окно, чтобы не пропустить, когда появится Колоброд. Он появился, когда Танька уже все приготовила и теперь нервно подергиваясь «висела» на подоконнике.

Увидев Вытарашку, Колоброд окинул ее взглядом и улыбнулся. Та словно бы смущенно поправила платок и покосилась на окно. В ее взгляде читалось превосходство.

Но Танька всегда шла ва-банк.

— Нарядилась, говоришь? — она оскалилась, глядя на накрытый стол. — Тебе это не поможет, зараза!

Когда Колоброд вошел в дом, его ноздрей коснулся аромат приготовленной пищи. У него от голода засосало под ложечкой. Сейчас бы быка съел!

С ним рядом стояла Вытарашка, румяная с мороза. Ей очень шел новый наряд, а красный платок оттенял яркую внешность. Явно ведь для него старалась.

Колоброд снял шапку и переступил порог кухни. У него перехватило дыхание, глаза полезли на лоб, а челюсть поехала вниз. За ломящимся от блюд столом, сидела рыжая. Кроме волос, прикрывающих ее выдающиеся формы, на ней больше ничего не было.

Рядом вскрикнула Вытарашка, а рыжая провела ладонью по столу.

— Обедать пора. Пока горячее. Прошу к столу.

48

Весь лес был застелен сияющим белоснежным покрывалом. Покрытые инеем ели сверкали, отливая серебром. Сквозь их пушистые лапы пробивались солнечные лучики, и снег переливался разноцветными искрами. Воздух был свежим и морозным, рыжие белки прыгали с ветки на ветку и Мороз залюбовался первозданной красотой. Он ударил посохом по толстому льду, которым затянуло лесной озеро, и громко сказал:

— Сюда, вьюга! Сюда, белая!

В ответ прозвучала тишина, и он грустно улыбнулся. Нет… не подвластна теперь ему вьюга-красавица…

Но вдруг по верхушкам елей пронесся ветер, зашумел в хвое и первые снежинки ударили Мороза в лицо. Он изумленно поднял голову и увидел, как над лесом собирается снежный вихрь.

— Успокойся, вьюга! — крикнул он, не сводя взгляда с вихря, и он моментально осыпался, позволяя солнцу снова показаться между тучами.

— Сюда, вьюга! — не веря в такую удачу, воскликнул Мороз. Вихрь собрался снова, еще сильнее прежнего.

— Вот это да! Вот так радость неожиданная! — он развернулся и быстрым шагом направился к терему. В его душе все трепетало от счастья. Вернулась! Вернулась вьюженька! Родная!

— Странные дела продолжаются! — Мороз вошел в горницу и удивленно развел руками, глядя на братьев. — Вышел я только что в лес. Дай думаю, вьюгу призову. Мало ли чего…

— И что? — Морок с интересом взглянул на брата.

— Слушается, зараза! — радостно воскликнул тот. — Я несколько раз проверил! Слушается, колючая!

— Не пойму. Как так? — Переплут подошел к брату и осмотрел его посох. — Ты ведь говорил, что ни в какую не хочет по твоему требованию вихри крутить вьюженька.

— Говорил. Так и было. А сейчас по-другому! — Мороз широко улыбался, поигрывая посохом. — Хорошо-то как! Я как на свет народился!

— Оно-то может и хорошо, вот только узнать надобно, как это приключилось, — задумчиво произнес Морок. — Не нравятся мне такие перемены. То слушается, то не слушается… Наверное, нужно в деревню идти.