Время жить - 3. Осколки мира. Часть 3 (СИ) - Тарнавский Виктор Вадимович - Страница 75

– Сколько ей сейчас лет?

– Двадцать пять. Получила блестящее образование и с юных лет активно привлекалась Таркином к своим штудиям. Красива. Умна. В конце концов, она – дочь Тили, и этим все сказано!

– Хорошо. И где же эта во всех смыслах замечательная наследница престола?!

– В том-то и беда. Ее нет. Вскоре после начала войны Таркин отправил ее с лучшим из своих людей в Гордану. Они покинули Тогрод, и с тех пор о них нет никаких вестей.

– Что?!

– Я молю всех богов, чтобы ее не было в Октаве в тот проклятый вчерашний день! – тихо произнес Маклент. – И я надеюсь, что она успела сесть на судно. У нее было почти пять недель. Деньги, связи, охрана... Она должна быть в Гордане! Помогите найти ее! У вашей организации, помнится, были весьма тесные и плодотворные связи с горданской разведкой. Не хочу использовать официальные каналы и не решаюсь задействовать нашу разведсеть. Я ее контролирую не до конца и опасаюсь утечки информации.

– Боюсь, сейчас океан и для нас представляет собой непреодолимую преграду, – вздохнул Даррен Даксель.

– Знаю. Но я надеюсь, что вы будете искать любую возможность, чтобы ее преодолеть. Знать бы только, что теперь замыслили пришельцы. Позволят ли они нам...

– Корабль готов к приведению в трехчасовую взлетную готовность, ваше превосходительство.

– Хорошо. Спасибо, Реэрн. Не жалеете, что все уже позади?

– (после паузы) Наверное, немного жалею. Странно. То, чем мы занимались здесь, было крайне утомительным – и физически, и морально – но когда мы покинем планету, я чувствую, мне будет чего-то не хватать.

– Я знаю, чего вам будет не хватать. Вы, Реэрн, как и я – человек дела, а на Филлине мы занимались делом. Тяжелым, грязным, может быть, преступным, но именно тем делом, ради которого мы служим Империи. Кстати, как вы смотрите на то, чтобы продолжать им заниматься?

– Каким образом, ваше превосходительство?

– Вчера командующий флотом обратился ко мне с просьбой подыскать толкового офицера, который смог бы занять пост заместителя начальника Центральной базы на Филлине по технике. Я порекомендовал ему вас.

– Честно говоря, я не хотел бы сейчас переходить на планетную службу, ваше превосходительство.

– А вы когда-нибудь задумывались о будущем, Реэрн? Вы уже немолоды. Еще год-два и кадровики поставят на вас большой и жирный крест. Вы превратитесь в «вечного» старшего-один. Пока вам будут разрешать врачи, будете летать в космос, а через дюжину, максимум, полторы дюжины лет прочно осядете в комендатуре какой-нибудь заштатной базы на периферии. Вы заслуживаете лучшей участи, Реэрн. При назначении на новую должность вы получите звание суперофицера третьего ранга. Там наберетесь организаторского опыта, накопите нужный стаж, соберете рекомендации, и вам будет прямой путь в Академию. Думаю, с вашими знаниями вы без труда пройдете конкурс. А после этого для вас откроются совсем иные пути. Я бы, например, не отказался лет через пять, когда получу повышение, взять вас на должность начальника техслужбы эскадры. А это уже прямой путь и к более высоким званиям.

– Признаться, это несколько неожиданно для меня. И должность на базе для меня в новинку...

– Полноте, Реэрн! Вы великолепно справитесь. Супер-три Зуагл в приватном порядке говорил мне, что вы исполняли обязанности зампотеха лучше, чем мог бы сделать он сам. Базы только строятся, и от заместителя по технике требуется, в первую очередь, взять под контроль установку и наладку оборудования. Я не знаю никого, кто бы справился с этим лучше вас. Единственный ваш недостаток – вы слишком много взваливаете на себя. Но здесь, я думаю, вы научитесь руководить.

– С кем мне предстоит работать?

– Начальником Центральной базы и командующим всеми нашими силами на планете назначен известный вам Пээл. После того, как он неплохо поработал на первом этапе операции, в Метрополии считают его кем-то вроде специалиста по Филлине. Пээл забирает с собой с «Победоносного» зама по вооружению, новоиспеченного супера-три Мивлио – того самого племянника губернатора. Очевидно, человек с такими связями и родственниками ему здесь не помешает. Впрочем, несмотря на все это специалист он выдающийся. Достаточно сказать, что пээловский рейд обошелся почти без поломок. Но у него есть и один крупный недостаток – считает всех просто очередной ступенькой в своей карьере, поэтому излишне жесток к подчиненным. Так что вам, очевидно, придется быть противовесом ему. Теперь обращаю ваше особое внимание, Реэрн. Тэон. Суперофицер второго ранга Трегуин.

– Это тот, кто известен под кличкой Психованный Трег?

– Он самый. Убежденный фанатик и поэтому очень опасен. Сделал карьеру исключительно за счет служебного рвения и, не колеблясь, пойдет по трупам. Будьте с ним очень осторожны, Реэрн, и ни в коем случае не пропускайте собрания. Вообще, здесь на Филлине подбирается довольно интересная компания. Почти нет середины. Или лучшие из лучших, или те, от кого командование хотело бы избавиться. Особенно много балласта среди рядовых. Смутьяны, нарушители дисциплины, тот еще набор. Хорошо еще, что здесь оставляют гвардейскую роту, в крайнем случае, будет, на кого положиться.

– (со смешком) Вы уже даете мне рекомендации так, будто я точно решил остаться.

– А разве у вас есть выбор? Я с самого начала знал, что вы примете это предложение. Вы ведь так любите расширять свой кругозор.

– Что верно, то верно. Мне и в самом деле будет интересно испытать себя в новом качестве. Кроме того, мне нравится Филлина. Я очень благодарен вам, ваше превосходительство. Я очень ценю ваше участие и считаю его своей большой удачей...

Действительно, как удачно все вышло! И Центру не придется подыскивать сюда нового представителя, и им с Беглецом и Куоти представится, наконец, возможность заняться настоящим делом. Скажем, навести, наконец, подходы к Службе специальных исследований на восточной базе...

К хорошему быстро привыкаешь, но и проходит оно, как правило, тоже очень быстро. Вот уже три дня никого не вызывали вниз. Оптимист Дилер Даксель предположил, что вся программа исследований доведена до конца, и теперь их всех просто ликвидируют за ненадобностью. Дискуссии тогда не получилось по причине полного отсутствия какой-либо информации, но все чувствовали: что-то должно измениться.

Утром четвертого дня сразу же после завтрака несколько пришельцев объявили для всех выход без вещей. Это слегка настораживало, но не вызвало особых подозрений – успокаивала именно всеобщность происходящего, расчет на то, что всем сразу не станут делать ничего плохого. В конце концов, даже народная мудрость, гласящая, что на миру и смерть красна.

В общем, повиновались все быстро и без раздумий, стараясь ни в коем случае не выделяться из толпы. Отклонения от нормы пришельцами, как известно, не приветствовались и быстро пресекались.

После длительной и сложной процедуры медицинского осмотра, просвечивания какими-то аппаратами, мытья в различных душах и пропарки в чем-то наподобие не слишком жаркой сауны прошедшие через все это чистилище обнаружили себя в большом светлом помещении с аккуратными рядами коек, привинченных к полу, и какими-то неизвестными приборами вдоль стен. Дверь, через которую они вошли, затворилась за их спиной, а деловитый пришелец в зеленом клеенчатом одеянии аккуратно застегнул снаружи пластиковый полог.

– Ф-фух, наконец-то! – Эстин Млиско с наслаждением рухнул на первую же попавшуюся койку. – Ну и упарился же я! Почти как в малузианских банях!

– Это, по-моему, называется стерилизация, – медленно и неприятно произнес Дилер Даксель. – А то место, куда мы попали, называется стерильный бокс.

– Что? – Драйден Эргемар, только что присевший на койку, оторвался от процесса натягивания на колени светло-серого бесформенного балахона, который теперь составлял всю его одежду. – Как вы сказали? Бокс?

Эргемар беспокойно огляделся по сторонам. Они находились словно внутри замкнутого стеклянного куба, этакого аквариума с крышкой, стоящего посреди большой комнаты. Нет, не стеклянного – пластикового. Прозрачная стенка была теплой на ощупь и чуть прогибалась под пальцами. За ней виднелась такая же пластиковая клетка, только побольше, заполненная столиками и шкафчиками с медицинскими инструментами. Под ярким светом ламп на потолке блестели штативы с пробирками, автоклавы и закрытые стеклянные этажерки с плоскими чашками Петри. С пластиковых стен свешивались прозрачные скафандры с растущими из спин широкими гармошками-переходниками. Там была, похоже, вотчина исследователей.