Гонщик 2 (СИ) - Матвеев Дмитрий Николаевич - Страница 51

Да, маршрут ралли — Санкт-Петербург — Москва — Санкт-Петербург. Без малого две тысячи миль. Тот маршрут, в родном Тамбове, тянул максимум на семь-восемь сотен этих самых миль. И мы ехали их четыре дня. Здесь же… Я не знаю, как получится, но мы рассчитывали пролетать за день по меньшей мере миль пятьсот. Как оно будет на самом деле — ещё неизвестно, но я уверен: мы можем ехать намного быстрее всех прочих участников. Главное — не угробить машину сейчас, на старте.

Клейст подогнал на стартовую площадку разрисованный молниями фургон. От соперников послышались смешки, язвительные выкрики: мол, не это ли та самая разрекламированная «Молния». Но когда по сходням выкатилась наша красавица, все мгновенно заткнулись. Тут же появились зеваки, стремящиеся посмотреть мобиль поближе, а то и потрогать. Я, естественно, принялся их гонять, но пока не появился Клейст, мне приходилось трудновато. У меня были опасения, что какой-нибудь бродяга, нанятый за полуштоф горькой, полоснет ножом по колесу. Запасные у нас есть, целых три штуки, но это, опять же, потеря времени. И кто помешает тому же или другому бомжу пырнуть еще одно колесо? Но, к счастью, обошлось.

Когда объявили готовность к старту, полиция разогнала зевак. Я даже разозлился: почему, спрашивается, не могли сделать этого на полчаса раньше? Мы с Клейстом уселись в мобиль, пристегнулись. Это я настоял на установке специальных ремней, ибо нет ничего глупее, чем гонщик, выпавший из своего мобиля. Соседи посмотрели на нас, как на идиотов. Мне было плевать. Посмотрим, кто будет первым на финише.

Оставались считанные минуты до начала гонки. Вокруг шумела толпа. Люди кричали, махали шляпами, иные пытались привстать на цыпочки, желая разглядеть «Молнию», но соседи сзади быстро ликвидировали подобные желания.

Старт обозначил не взмах клетчатого флага, а выстрел из револьвера. Я невольно нащупал слева подмышкой кобуру с оружием. Да, без «кольта» я теперь никуда. Хотелось утопить в полик педаль пара им унестись вперёд, оставив всю эту толпу глотать пыль. Но пришлось стоять и ждать, пока впереди стоящий мобиль, наконец, не тронулся.

Наконец-то! Потихоньку, полегоньку, пофыркивая отработанным паром, «Молния» двинулась вперед. Впереди пытались пролезть с боков, втиснуться с периферии в основной поток. Иным даже удавалось. Кто-то попытался подрезать и нас, сочтя полметра расстояния между мной и номером тринадцать достаточным для атаки. Но не тут то было. Легкое нажатие на акселератор, и вот уже «Молния» идет вплотную к тому тринадцатому. Левый не успел дернуть рычаг тормоза и пробороздил по чёрному лакированному крылу, оставив здоровенную царапину. Это не страшно. У боевой машины должны быть боевые раны. Тем ценнее она потом будет для коллекционеров.

Соперник слева отстал. Соперник справа, видя такое, предпочёл не рисковать и попробовать с тем, кто идет позади меня. Прошло минут пять, и все, кто стоял впереди, либо вытянулись в колонну, либо отстали в процессе битвы за место в голове гонки.

Стихийно сформировавшаяся колонна мобилей шла по Петербургу мимо толп зевак. Люди приветственно махали руками, шляпами, кепками, надушенными платочками и всем прочим, что может прийти в голову праздным людям, взбудораженным зрелищем.

Дома по сторонам улиц становились всё меньше, глазеющий народ одет быт поплоше и вот, наконец, мы миновали будку городового, означавшую конец города. Ну всё, теперь-то я оттянусь!

[1] Kinder, küche, kirche — дети, кухня, церковь.

Глава 27

С каким наслаждением я утопил в полик педаль пара! Кажется, первые два мобиля даже не поняли, что произошло. Просто пыль перед их глазами стала гуще. Прочие успели изрядно растянуться по дороге, и с некоторыми даже пришлось повозиться. Но всё равно часа через два после старта, когда подъезжали к Тосне, впереди оставалось лишь трое.

Видимо, стартовый номер никак не соответствовал мастерству гонщика, потому что из этих троих настоящим конкурентом был лишь один, на очень хорошем аппарате с зелено-бело-красным итальянским флажком на борту. Гонщик искусно маневрировал, начисто пресекая все мои попытки атаковать. Кроме того, несмотря на все запреты, на тракте нет-нет да встречались крестьянские возы или экипажи зрителей. Конечно, это мешало. Пару раз я лишь чудом успел затормозить, в последний момент разглядев в клубах пыли перед мобилем лошадиную голову. Но всё же, в конце концов, итальянца удалось подловить на повороте. И вот тогда я пустил «Молнию» полным ходом.

Честное слово, это была просто песня! Специально для проведения гонки тракт был приведён в относительный порядок: засыпаны щебнем крупные ямы, срезаны самые большие бугры. И, пользуясь отсутствием конкурентов, можно было лететь вперед, наслаждаясь скоростью.

Попутные повозки или даже мобили не становились препятствием, доработанная и отлаженная подвеска действовала исправно, позволяя игнорировать мелкие неровности, и лишь слегка притормаживать на более серьезных. Стартовали бы с утра — к вечеру вполне добрались бы до Москвы, а на другой день вернулись бы обратно.

Городки и сёла на тракте были размещены почти что равномерно, через двадцать-тридцать миль. Так что примерно каждый час приходилось сбрасывать скорость, проезжая через очередное селение. Разгонять руганью и клаксоном зевак, упорно лезущих под колёса, слушать истошное кудахтанье разбегающихся с дороги кур и остервенелый лай собак, пытающихся насмерть загрызть мобиль. К счастью, большинство посёлков были небольшими, и минут через пять-десять подобной пытки мы снова вырывались на простор тракта.

Если бы не эти досадные задержки, мы были бы в Новгороде намного раньше. А так добрались только к пяти часам пополудни. Нас, как лидеров гонки, уже встречали. Видать, из ближних сёл, Подберезья или Спасской Полести, засланные казачки своевременно телеграфировали организаторам, и у въезда в город нас ожидала делегация: фотографы, корреспонденты и целая свора разномастных мобилей, которая, не препятствуя, к счастью, нашему движению, составила этакий кортеж сопровождения и покатила следом к Новой площади, на которой был устроен контрольный пункт. Народу на улицах было видимо-невидимо. Люди приветственно махали руками, что-то кричали, но отдельных выкриков за общим шумом толпы разобрать было невозможно. Несмотря на довольно свежую погоду, все окна в домах, мимо которых мы проезжали, были открыты, и в них тоже маячили любители зрелищ.

Все это было чертовски приятно. Люди радовались нам, и мы радовались в ответ. Нам махали, и мы махали толпе. Я — одной рукой, а Клейст сразу обеими. Время от времени я давил на клаксон, и его забавное кряканье вызывало новую волну приветственных возгласов.

До площади мы катились примерно столько же, сколько от Подберезья до Новгорода. Но всё же добрались. Пока я побежал отмечаться, фиксировать время прибытия, Клейст успел дать газетчикам короткое интервью. Это словечко внезапно распространилось среди пишущей братии подобно лесному пожару. И, кажется, я знаю, кто этому поспособствовал.

Этот «кто-то» стоял в толпе журналистов, увлеченно задавая вопросы, черкая что-то в блокноте. Гам вокруг стоял невообразимый, и для того, чтобы даже коротко переговорить, приходилась почти кричать.

— Добрый день, Федор Иванович.

— Добрый, добрый, Владимир Антонович. Вижу, ваша «Молния» показала себя вполне достойно.

— Это лишь малая часть её достоинств.

— Не желаете дать эксклюзивное интервью?

— Нет, не сейчас.

— Разумеется. Давайте вечером, после баньки, как давеча, в Орле.

— Увы, на этот раз не выйдет. Я собираюсь ехать дальше.

— Как? Но ведь следующая контрольная точка в Твери!

— Две с половиной сотни миль, ерунда. А впереди еще пять часов светлого времени, как раз успею.

— Да? Ну, в таком случае, не смею вас задерживать.