Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Владыка морей ч.1 (СИ) - Чайка Дмитрий - Страница 5


5
Изменить размер шрифта:

— А воины? — поднял брови князь.

— А насчет воинов он договариваться не стал, — развел руками Звонимир, — и арабы их перебили почти всех. Мало кто ушел, он же все ворота сразу открыл. Его за это все патриархи Империи анафеме предали.

— Да ему чихать на эту анафему, — отмахнулся Самослав. — Он уже, наверное, обрезание сделал. Вот ведь люди! Сколько лет на свете живу, а все не перестаю человеческой подлости удивляться. Кстати, как там твой грек, который в Кесарию поехал? Вестей про моего брата еще нет?

* * *

В то же самое время. Кесария. Провинция Палестина Прима.

Страх! Страх витал в воздухе древнего города, так любимого еще Иродом Великим. Римский город в середине земель упрямых фанатиков иудеев, это был вызов пыльной старине. Ирод украсил этот город, но теперь от прежней роскоши остались одни лишь воспоминания. Цирк, театр, общественные здания… Все это пришло в запустение и не знало ремонта долгие десятилетия. Коста бывал здесь, и теперь впитывал порами кожи тот ужас, которым пропитались насквозь горожане и набившиеся под защиту стен жители окрестностей. Затравленные взгляды мужчин, плачущие женщины, сидевшие у стен портовых складов, и беззаботные маленькие дети, игравшие прямо под ногами прохожих. Дети еще не понимали страха своих отцов и матерей. Их родители были такими же детьми, когда этот город осадили персы. Тогда здесь было точно так же, страшно и тоскливо. К Косте тянулись десятки рук, а сотни голодных глаз смотрели умоляюще. Люди осадили церкви, в которых растерянные священники кое-как пытались выкроить хоть кусок лепешки для страждущих.

Коста вошел в церковь, чтобы помолиться за удачное окончание пути. Святые на фресках и иконах смотрели на него укоризненно, так, словно они знали его самую сокровенную тайну. Парень поежился под пристальными взглядами старцев со скорбными лицами и бросил в церковную кружку полтинник. Словенское серебро здесь уже знали, и принимали его без вопросов. Добрая монета с твердой пробой, чего уж ее не принять.

До дома доместика Стефана было всего ничего, и Коста, отвесив последний поклон, вышел на воздух, где свежий ветер унес в сторону то горе, что несчастные люди непрерывно несли в церковные стены. Он шел резво, привычно бросая взгляды по сторонам, но опасаться было нечего. Лиходеев, подобных столичным, здесь не водилось. Слишком уж маленький город. Все люди, как на ладони. Только высунься, тут же в железо закуют и в Трапезунд отправят, на рудники.

— Есть кто? — Коста постучал в дверь. Ему не ответили, и он решительно вошел внутрь. — Доместик Стефан?

Небольшой домишко с земляным полом, простая мебель и одно крошечное оконце под низким потолком, который давил даже на голову Косты. Чего уж говорить о гиганте, который сидел на койке, даже в таком положении занимая весь объем небольшой комнаты.

— Сигурд? — безмерно удивился Коста. Он не рассчитывал увидеть здесь императорского гвардейца. Тем более, увидеть в таком виде. На его левой стопе была повязка, пропитанная гноем, а половина головы оказалась острижена. Свежий дугообразный шрам справа начинал зарастать короткой светлой порослью, стремясь закрыть постыдную плешь. Дан по-прежнему был широк в плечах и безмерно могуч, только исхудал неимоверно, превратившись в тень прежнего Сигурда. Из-под мокрой от пота рубахи торчали костлявые ключицы, а его щеки ввалились, обтянув скулы. Видимо, он еще не начал есть нормально, измученный постоянной лихорадкой.

— Видишь, я теперь лысый, как последний трэлль(2), — невесело усмехнулся Сигурд.- Стефан не дал мне умереть в бою. Вот скажи, зачем он это сделал? Разве друзья так поступают? Хакон ждет меня в Валхалле вместе с парнями. Они уже сидят по правую руку от Одина и пируют вместе с другими храбрецами. А я чуть не подох в постели, словно последний трус. Какой позор!

— Так, может быть, твой земной путь еще не окончен? — прямо сказал ему Коста. — Это воля богов, Сигурд! Тебе суждено свершить еще многое. Баба! Горячую воду, чистые бинты и соль! И сними эту дурацкую повязку! Ты разве не видишь, дура старая, что у него нога гниет?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Сию минуту, господин! — радостно сказала старуха, щеголявшая персидским акцентом. Она была безумно счастлива, что пришел кто-то и примет решение за нее саму.

Уже вскоре Коста любовался на опухшую ногу с уродливой раной в центре стопы, из которой тек гной. Рана была плохая, но хоть сладковатого зловония не ощущалось, а значит, еще был шанс.

— Господи, благослови князя Самослава! — прошептал Коста. — Меня ведь немного и этому научили. Век не забуду тебя, государь! Пригодилась мне твоя наука!

— Потерпи! — сказал он Сигурду.

— А я чем тут занимаюсь, как думаешь? — ухмыльнулся тот. — Режь! Я знаю, что нужно делать.

Коста прокалил в огне нож и секанул стопу вдоль, прямо через пламенеющую багряной краснотой опухоль. В таз плеснуло гноем и кровью, но рана внутри напоминала плотный карман, и это было хорошо.

— Воду лей, баба! — скомандовал Коста, промывая чистой тряпкой полость раны. — Я не лекарь, но так точно будет лучше.

Сигурд скрипел зубами, но молчал. Молчал он и тогда, когда Коста неумело забил рану тряпкой, смоченной в соляном растворе, а потом замотал ее повязкой.

— Бинты постирать и прокипятить, — сказал он старухе, которая смотрела на него обожающими глазами, мокрыми от слез.

— Спасибо тебе, добрый человек, — заплакала она. — Я ведь господину обещала, что выхожу его друга, а не смогла, глупая старуха. Меня ведь к лекарю даже на порог не пустили. Я денег сулила, а они насмехались только, не верили мне.

— А когда доместик Стефан придет? — опомнился вдруг Коста. — Я ведь за ним приехал.

— Забрали его, — заплакала Нилуфер. — Стража забрала. Сказали, сам куропалат Феодор в Антиохии ждет его.

— Проклятье! — Коста даже сел на скамью от неожиданности. — Неужели я опоздал?

— Вот тебе и воля богов, парень! — слабым голосом ответил Сигурд. — Собирайся, мы едем в Антиохию.

1 Вариантов взятия Дамаска описано несколько, и все они абсолютно разные. Даже даты оспариваются. Одна из правдоподобных версий (Медников) такова, что Дамаск арабы осаждали дважды, до битвы при Ярмуке, и сразу после нее. Именно поэтому разнятся описания и сроки.

2 Трэлль — раб в Скандинавии. Одним из главных отличий рабского состояния были короткие волосы, либо намеренно уродливая прическа. Свободные люди носили длинные волосы и бороды, о красоте которых тщательно заботились.

Глава 3

Ноябрь 636 года. Братислава.

— Выпьем, шурич! — Вацлав сдвинул кубки с братом жены.

— Выпьем, — согласился Вуйк.

Их дома стояли рядом, прямо на той улице, что шла от главных городских ворот к княжескому замку, что построен был на неприступной горе, прямо у берега Дуная. Нобили княжества с каждым годом сплетались все теснее. Власть дьяков усиливалась, когда те роднились с богатыми купцами, а возможности владельцев мануфактур возрастали многократно, когда их сыновья брали за себя младшую дочь третьей жены какого-нибудь боярина. Представители торговой, чиновной и воинской аристократии как-то очень быстро поняли, как надо вести дела и, будучи опорой князя, превратилась в непреодолимый щит между ним и остальным народом. Они сами стали той самой Засечной чертой, которая сплелась намертво, не пропуская сквозь свои тенета даже луч света. Вуйк даже сам порой удивлялся, понимая, как ему повезло. Ведь сейчас любой лакомый кусок хватали тут же, как голодные чайки выхватывают друг у друга рыбу из клюва. Теперь пробиться в этот круг простому мастеровому — нечего и думать. Слишком много денег стало у нобилей, и слишком много историй успеха было вокруг, чтобы не сделать правильных выводов. А правильный вывод был только один — конкуренция не нужна. Конкуренция опасна для тех, кто вырос в курной избе, но внезапно стал белой костью.

Любой каприз князя исполнялся незамедлительно и со всевозможным старанием, без раздумий и споров. Хочет государь корабельную доску получить — сделали! Все, как он сказал! Сначала кору снимали у нужных деревьев, потом через пару месяцев валили и замазывали комель густой смолой. Затем в воде полгода морили, притопив бревна тяжелым грузом. И только потом, переложив крест-накрест те лесины под крышей, сушили два года на том месте, где пожаром сводили лес. Дивился Вуйк, но выполнил княжье наставление до последней запятой. И на своих лесопилках, и на пражской, которую за сестру в приданое отдал. Глупо было упираться. Не он, так другой с охотой к князю в компаньоны пойдет. Да и лес тот не простой получился. Куда меньше трещин в нем было, чем раньше. А уж как сортировка леса шла на корабельную доску! Вуйку порой снились те доски проклятые, ведь он каждую обнюхивал, как голодный пес, боясь пропустить лишний сучок или трещину.