На тайной службе Ее Величества - Флеминг Ян - Страница 18

Наконец, обсудили и вопрос о безопасности самого Бонда. В штаб-квартире знали, с кем имеют дело, никто не ставил под сомнение профессионализм Блофелда и его крайнюю жестокость. Как только Блофелд каким-то образом раскроет Бонда, он, конечно, не остановится перед его уничтожением. События могут развиваться и по иному, не менее опасному и вполне вероятному сценарию: Блофелд прозондирует «глубину» геральдических познаний Бонда; как только будет доказано, что он действительно является или не является графом де Блевиль, с сэром Хилари Бреем, «материалом» отработанным, может вдруг произойти несчастный случай. Бонду придется взглянуть в лицо всем этим опасностям и быть особенно осмотрительным в варианте «несчастного случая». У него и у Сейбла Базилиска из «группы поддержки» должны быть в запасе такие трюки, которые заставляли бы Блофелда ценить жизнь сэра Хилари до поры до времени. В заключение начальник штаба заявил, что вся эта операция напоминает ему хитросплетения какой-то геральдической виньетки, и поэтому он предлагает дать ей кодовое наименование «Виньетка», что звучит лучше, чем «Корона». При этом, однако, он пожелал Бонду всяческой удачи и походя заметил, что, пожалуй, отдаст распоряжение техническому отделу немедленно начать разработку партии снежков со взрывным механизмом специально для защиты Бонда.

На этой ободряющей ноте совещание закончилось, и вечером 21 декабря Бонд вернулся к себе в офис, чтобы еще раз вместе с Мэри Гуднайт просмотреть всю документацию.

Он пристроился сбоку стола, глядя на Риджентс-Парк, укрытый снегом и выглядевший печальным в сгустившихся за окном сумерках, а она сидела напротив него и читала опись.

— Труд Берка под названием «Баронеты, утраченные титулы и вымершие роды». Собственность Геральдической палаты со штемпелем «Из библиотеки не выносить». Копия материалов «Официальные посещения Геральдической палаты» с таким же штемпелем. «Справочник по генеалогии». Автор Г.У.Маршалл — с библиотечным формуляром на имя Сейбла Базилиска. «Основы геральдики» Берка, со штампом «Собственность Лондонской библиотеки», отправлена франкированным письмом 10 декабря. Паспорт на имя сэра Хилари Брея со свежими отметками о многократном пересечении границ Германии, Франции и Бенилюкса, довольно потертый, даже потрепанный. Одна большая папка с перепиской, корреспонденция из Аугсбурга и Цюриха, — на бланках Геральдической палаты и фирменных бланках адресатов. Вот и все, — закончила она. — Вы не забыли о метках не белье и прочих причиндалах?

— Нет, — ответил Бонд, думая о своем. — Вроде все предусмотрел. Помимо прочего, приобрел два новых костюма с отворотами на брюках и двумя разрезами на пиджаках, украшенных четырьмя пуговицами. Еще золотые часы с цепочкой и семейной печаткой Бреев. Словом — настоящий баронетик. — Бонд повернулся и посмотрел через стол на Мэри Гуднайт. — Как ты относишься к этой авантюре, Мэри? Думаешь, пройдет?

— Должно пройти, — уверенно ответила она, — столько трудов вложено. Только, — здесь она замялась, — не нравится мне, что ты идешь брать этого человека без оружия. — Она показала на кучу литературы, разложенной на полу. — И эти дурацкие книги по геральдике! Абсолютно на тебя не похоже. Будь там поосторожнее, обещаешь?

— Конечно, — произнес Бонд весьма убедительно, — об этом не беспокойся. А теперь будь паинькой и вызови такси ко входу «Юниверсал экспорт». Да не забудь весь этот геральдический мусор, хорошо? Я спущусь через минуту. Дома буду весь вечер, — он кисло улыбнулся, — уложу свои шелковые рубашки с вензелями и виньетками. — Он поднялся. — До свидания, Мэри, а вернее, спокойной ночи, Гуднайт. И веди себя скромно в мое отсутствие.

— Сам будь поскромнее, — ответила Мэри. Она наклонилась, взяла с пола книги и бумаги, не глядя на Бонда, подошла к двери и закрыла ее за собой, толкнув ногой. Спустя мгновение дверь вновь открылась. — Извини, Джеймс, — сказала Гуднайт, глаза которой подозрительно блестели. — Ни пуха ни пера и счастливого Рождества. — Она тихо прикрыла дверь.

Бонд посмотрел на совершенно невыразительную бежевую дверь канцелярии.

Какая же милая девушка эта Мэри! Но как же Трейси? Он должен быть с ней в Швейцарии. Пора бы уже дать ей знать о себе. Он соскучился, он часто думал о ней. За все это время получил лишь три нейтральные по содержанию, но бодрые открытки из «Клиник де л'Оба» в Давосе. Бонд навел справки и убедился, что клиникой руководил профессор Август Коммер, президент Швейцарского общества психиатрических и психологических исследований. Сэр Джеймс Молони, невропатолог, обслуживающий сотрудников Службы, сообщил Бонду по телефону, что Коммер считается в своей области одним из ведущих специалистов. Бонд написал Трейси несколько теплых и ласковых писем, позаботившись о том, чтобы на конверте стояли американские штемпели. Он писал, что скоро вернется и свяжется с ней. Так ли? А что потом? На минуту Бонд испытал недозволенное чувство жалости к самому себе — все время ему приходится взваливать на свои плечи чужие заботы. Он решительно загасил сигарету и, громко хлопнув дверью, вышел из кабинета, спустился в лифте к скромному боковому входу с вывеской «Юниверсал экспорт».

Такси уже ждало его. Было семь часов. По дороге он обдумал план на вечер. Прежде всего аккуратно все упакует в один чемодан, самый простой — без всяких штучек, потом выпьет двойную порцию водки с тоником, не забыв пропустить и глоток «Ангостуры», ароматной горькой настойки; съесть яичницу с зеленью и приправами, рецепт которой заимствовал у Мэри, выпьет еще две водки с тоником, а затем, когда почувствует легкое опьянение, ляжет спать, приняв полтаблетки снотворного.

Воодушевленный перспективой подобного самонаркоза, приятного во всех отношениях. Бонд выбросил все другие мысли из головы.

9. Ирма — да не та

На следующий день в Лондонском аэропорту Джеймс Бонд — в котелке, с зачехленным зонтиком, с аккуратно сложенным номером «Таймс» и все такое прочее — чувствовал себя в общем нелепо. Он окончательно уверовал в это, когда в соответствии с титулом с ним стали обращаться по-особому и препроводили в зал ожидания первого класса. У регистрационной стойки, как только к нему обратились по имени — сэр Хилари, — он оглянулся назад, чтобы посмотреть, с кем девушка разговаривает. Пора действительно взять себя в руки и начать-таки вести себя как настоящий сэр Хилари Брей.

Выпив двойной бренди и «Джинджерейл», Бонд стоял особняком от других привилегированных пассажиров, находившихся в этом роскошном зале, и изо всех сил пытался выглядеть баронетом. Потом он вспомнил настоящего сэра Хилари Брея, который, возможно, в это время голыми руками потрошил благородного оленя в какой-нибудь горной долине. Вот ведь в нем — ну ничего от баронета! Пожалуй, следует немедленно избавиться от показного снобизма, который, вместе с совершенно противоположной чертой характера, так присущ многим англичанам! Надо прекратить строить из себя аристократа! Необходимо просто быть самим собой, и если произведет впечатление эдакого грубоватого и неотесанного баронета, рубахи-парня, по крайней мере, окажется похожим на человека благородных кровей, реально существующего где-то в горах Шотландии. Бонд выбросил номер «Таймс», который приобрел как еще один символ принадлежности к элите, купил «Дейли экспресс» и попросил еще бренди и «Джинджерейл».

Потом, когда «Каравелла» компании «Свиссэр» уже была в воздухе, ничто не мешало Бонду — шум реактивных двигателей едва доносился до пассажиров первого класса — мысленно вообразить себе встречу, о которой столь лаконично сообщили цюрихские адвокаты. Сэра Хилари встретит в аэропорту кто-нибудь из секретарей графа де Блевиля. Графа он сможет увидеть сразу по приезде или на следующий день. На какое-то мгновение Бонд немного растерялся. Как ему следует обратиться к Блофелду при встрече? Назвать его графом — по-английски, или мсье графом — по-французски? Нет, пожалуй, лучше обойтись без титулов — быть может, вставить при удобном случае несколько покровительственное «уважаемый». Интересно, как Блофелд выглядит? Сильно ли пришлось ему изменить свою внешность? Наверное, он в этом преуспел, иначе бы лиса не обманула гончих. Волнение Бонда все возрастало по мере того, как он поглощал превосходный обед, принесенный стюардессой, о которой тоже надо было говорить в превосходной степени, да рассматривал в иллюминаторе припорошенную снегом шахматную доску территории Франции, проплывавшую далеко внизу. Снег лежал лишь местами, деревья стояли голые — они летели над холмистыми Вогезами; над Рейном снег был уже повсюду, в самой реке плавали льдины; короткая остановка в Базеле, и, наконец, под ними черный крест аэропорта в Цюрихе; зажглось табло «Пристегните ремни» на трех языках, и вот они уже снижаются, легкий толчок при приземлении, реверс обратной тяги — рев двигателей, и они выруливают на бетонированную площадку перед внушительным — в европейском стиле — зданием, украшенным яркими национальными флагами. Внутри здания у стойки компании «Свиссэр» рядом со служителем стояла женщина. Как только Бонд появился в дверях, она направилась к нему.