Главная роль (СИ) - Смолин Павел - Страница 12

Кабинет — в нем рабочий стол с массивным кожаным креслом, камин — нет бы центральное отопление освоить, а еще англичане! — и пустые книжные шкафы. Подразумевается возможность жить в этом номере долго, и книги нужно привозить свои. Последняя комната представляла собой комнату для слуг с двуспальными кроватями. Еще в номере нашлись сияющая мрамором и позолотой ванная и не менее блестящий туалет.

Позволив слугам меня умыть и переодеть, я сходил в кабинет — его окно выходит на улицу. Раздвинув портьеры, открыл створу и помахал рукой встретившему мое появление радостными возгласами народу. Индия мне пока нравится!

Глава 6

Караван путешествующего «инкогнито» цесаревича был скромен: две большие кареты для «ВИПов», четыре экипажа поменьше для прислуги, и десятка три всадников охраны — ни одного индуса, сплошь белые люди. Вооружены револьверами, саблями и ружьями со штыком. Форма одежды — полевая, а не как вчера, когда от торжественности рябило в глазах.

Нормальные, чистые улицы сменились трущобами как-то незаметно. Для меня — ничего нового, такое чувство, что индийские нищие и способ их обитания за полтора века не особо-то и изменились. Убери телефоны, столбы с проводами, пластик, и получишь полую картину. Однако повышение уровня жизни затрагивает и нищих, и самый нищий индус моих времен приравнивается к средней нищеты индусу этих. А раз так, значит вывод прост — это специальные, повышенного благосостояния, трущобы для богатых туристов.

Когда мы перебили успевших за время нашей посадки набиться в карету москитов, сетки на окнах начали делать свое дело, и ехать, несмотря на влажную духоту, стало почти приятно — если не принимать во внимание запахи.

Накатанная глиняная дорога пролегала между домами из соломы и глиняных кирпичей — порой двух- и трехэтажные. Вдоль нее, слева, пыталась нести свои отравленные воды мутная, какая-то загустевшая, мелкая речушка в пару шагов шириной. Грязь местных не смущала — дамы набирали «бульончик» в глиняные сосуды, взамен отдавая помои и отбросы. А вон тот тщедушный старый индус справляет в этот же ручей нужду. А здесь — несколько мужиков в лохмотьях набирают воду в ведра и несут куда-то во дворы.

— Прачечная, — проследим мой взгляд, пояснил взявший на себя обязанности гида сэр Дональд Мэкензи Уоллас.

Не только в нас разбирается, получается, но и в других народах.

— Вода — это воистину источник жизни! — жизнерадостно заявил я зажавшим носы надушенными платочками Никки и Георгу. — Какой же мощи миазмы стоят в районах, где бедолаги лишены даже этого? — указал на речушку.

— Если бы они гадили меньше, им бы не пришлось так страдать, — проявил здоровый цинизм цесаревич.

— Чудовищная нищета, — посочувствовал аборигенам Георг.

— По крайней мере здешний климат не позволяет им умереть от холода, — пожал я плечами.

— В наших странах жить так проблематично, — моментально оценив возможность списать все на климат, примазался к нашим погодам англичанин. — Суровый климат закаляет характер. Тепло развращает и превращает человека в лентяя. Империя сделала достаточно, чтобы имеющий внутренний стержень дикарь приносил пользу, получая соответствующее вознаграждение. Предложи любому из этих, — он окинул трущобы надменным взглядом. — Работу или завербоваться в армию, они тут же примутся рассказывать, как сильно больны и как много у них нуждающихся в уходе братьев, детей, бабушек и прочих.

Аборигены, вопреки его словам, бездельниками не выглядели: кто-то что-то опасливо тащил, кто-то жарил хрючево для продажи соседям: аромат пищи вызывал приступы тошноты еще круче, чем царящие в трущобах миазмы — и порой попадались рынки, прачечные, стучали металлом о металл инструменты, закопченные индусы обжигали рукодельную, вполне пристойного вида посуду. Поколения гончаров, видимо, лепить умеют как надо.

— В Петербурге, к моей великой скорби, тоже есть бедняцкие районы, — признался Николай, мудро умолчав о состоянии провинции.

— Даже в Лондоне хватает мест, в которых приличному человеку нечего делать, — покивал сэр Уоллас.

Классовое расслоение, конечно, штука неприятная, но неистребимая. В «жупел» его коммунисты превратить еще не успели, и почти все принимают такое положение дел как должное. Так же буду и я — ориентироваться на самого нищего в мире, крепко пьющего батрака при построении государства чревато. Я буду ориентироваться на большинство: оно сейчас регулярно голодает, плохо образованно, испытывает острый недостаток инфраструктуры и благ цивилизации — в основном выражается в дефиците врачей — но в целом живет не так уж по этим временам и плохо. Население же растет, и тут не только наука и пропаганда поповская постарались, но и другие факторы. Например — наличие жратвы, которое и позволяет народу плодиться. Прекратить лет за пятнадцать массовые голодания — более чем достойная цель, воплотить которую вполне реально, особенно если учесть, что хлеба и прочего в Империи навалом. Отладить логистику, нарастить железные дороги — уже несоизмеримо легче будет.

Местные к туристам привыкли, и спустя минут десять с момента, когда мы въехали в трущобы, к дороге потянулись индусы — одетые в лохмотья, худющие мужчины и женщины с маленькими, голыми или почти голыми детьми. С судорогой на душе посмотрев, как индуска моет в ручье лицо своему двухгодовалому сыну, я запустил руку в коробку на столе посреди кабины, отодвинул москитную сетку и принялся разбрасывать сладости: пастила, леденцы, сухофрукты.

Я бы и монеты побросал, но за них здесь и убить могут — англичанин предупредил.

Никки и Георг занялись тем же, с явным удовольствием глядя на спешно хватающих и прячущих в недра лохмотий угощение аборигенов. Почти как голубей кормить. На пару секунд позади нас вспыхнула драка, но ее быстро пресекла охрана при помощи нагаек. Очень грустно, но многие взрослые отбирают гостинцы у опередивших их детей. Не мои подданные, мне-то что? Или это такая предусмотрительность — потом продаст кусочек пастилы и купит, например, лепешек на всю семью.

— Взять с собой сладости для этих несчастных было хорошей задумкой, Жоржи, — похвалил меня Николай.

— Несчастными они не выглядят, — заметил Георг.

— Они могут круглый год греться под теплым солнцем и питаться отбросами, — поделился наблюдениями бывалый этнограф сэр Уоллас. — Когда целый день неподвижно лежишь под солнцем, потребность в пище снижается. Солнечные лучи так же придают дикарям хорошего настроения. Не находите ли вы сходства между индусами и неграми, Ваше Императорское Высочество?

Побывавший в Африке Николай величаво кивнул:

— Сходство налицо. Однако у негров менее замысловатая система общества.

Климат тот, так сказать.

Очень интересно будет посмотреть на реакцию Никки, когда мы через всю Империю будем возвращаться в Петербург. Ну и просто посмотреть интересно, посравнивать: колониальную роскошь я видел, колониальную нищету наблюдаю прямо сейчас, и на обратном пути заценим, где в этой «вилке» застряла основная масса русского народа.

Нахватавшись впечатлений, покормив москитов и пофографировавшись на фоне местной архитектуры…

— Любишь же ты фотографирование, — улыбнулся Никки.

— Через век-другой нас не станет, — развел я руками. — А фотографические карточки останутся. Не знаю, как тебе, но мне приятно думать, что кто-то спустя века будет на эти фотографии смотреть.

— Поэтому ты снимаешь шляпу? — спросил Георг.

— Она помешает потомкам любоваться моим мужественным лицом, — подтвердил я.

Николай с Георгом хохотнули, и я принялся их учить принимать эффектные позы.

…мы вернулись в гостиницу. Слуги меня помыли и переодели. Далее состоялся обед — постная диета соблюдалась и вчера, за ужином, и сегодня, за завтраком и обедом — по истечении которого было объявлено свободное время до ужина.

Поднявшись наверх, мы столкнулись со ждущим лифта Шевичем. Никки не удивился, а я спросил:

— Покидаете нас, Дмитрий Егорович?