Жертва бесстыдника - Паризьена Евгения Сергеевна - Страница 5

– Какой же ты бесстыдник! И самый настоящий Чмошник!

– Приятно познакомиться, я-Феликс. А твоё имя в одно ухо влетело, в другое вылетело! – открыл дверь и вышвырнул её на площадку, буду еще с ней церемониться, а потом вспомнил про обещанный презент. Вернулся на кухню за пачкой того самого цейлонского чая, и кинул ей в рожу, – Бабуле привет!!!

ГЛАВА 5

Констанция

Не мешало бы немного похмелиться с утра, вот говорила вчера Михаэлю, что нельзя вступать с теми парнями в спор, они же законченные алкаши, а сегодня мать его понедельник. И я как старшая сестренка должна отвезти Эльгу в университет, впрочем, как я обещала. Уже открыла бутылку с пивом, как в комнату без стука зашел отец. Значит случился очередной форс мажор.

– Мне может кто-нибудь объяснить, что за клоунада здесь происходит? Эльга собирается выезжать в люди? – тон отца порой напоминает, как у педика, а всё сказывается влияние его тупицы Нелли.

– Не ссы, папань, прорвемся без такого тормоза, как ты! Хату мою освободил! – в наглую перед ним распиваю алкоголь, у меня к нему нет уважения, уже устала напоминать почему.

– Нет, ну это что за сленг? Констанция, ты под наркотой? Я выкину все твои сигареты. Я их все сожгу! Хватит выражаться, как парень, который не выходил из запоя целую неделю- вырвал у меня бутылку, открыл окно и вылил на улицу.

– Она последняя! Гад такой! Ну всё, передай своей пластмассовой шлюхе, что пошла сдувать ее сиськи! – оттолкнула его от себя, между нами каждый день возрастает страшная стена, и боюсь, что скоро мы станем совсем чужими, больно смотреть на последнюю фотографию, оставшуюся каким-то чудом на стене. Там счастливые родители, которые держали на руках двух дочерей, и думали, что никогда не расстанутся. А сейчас здесь везде красуются фотографии этой селиконки Нелли, как отец смог так быстро забыть маму. Ни раз не пришел на кладбище после похорон, а так клялся в любви. Именно после этого я сомневаюсь, что в этой жизни есть такое светлое чувство. Если мой батек, превратился в тряпочку, причем ту, которой моют пол, то считать его мужиком и уважать не стану. Достаю баллончик с красной краской и поднимаюсь к ним в спальню, ногой выбиваю дверь эта дура Нели, как раз разгуливала в нижнем белье. И я тут распыляю содержимое на ее рожу.

– Что творишь? Павел забери эту чокнутую! – вопит эта мымра, а я включаю папину машинку для стрижки волос и подношу к ее шевелюре, кудри достаточно быстро оказались на полу.

– Лысая дура! Полюбуйся на себя немножко! – избавила её от паклей, и отец хотел меня уже остановить, как я ему пригрозила.

– Я просила меня не трогать по утрам? Хмырь? Так вот для вас это будет китайским предупреждением, и если хоть кто-то без моего ведома отправит Эльгу в дурдом, я в наш дом бомжей приведу и они твою бабу трахнут по самый не балуй! – отшвырнула от себя эту стерву, пусть полюбуется папаня на свою ненаглядную с красной рожей.

– Паша, что ты молчишь? Она испортила мою волосы! Выбирай или я, или твои обдолбанные дочери! – распсиховалась эта дура до невозможности и отец пошел ей на уступки.

– Рыбонька, у неё переходный возраст, она грубиянка. Вот продадим этот дом и переедем в квартиру, а они пускай сами выживают, как хотят, – успокаивал ее отец, а я подслушала его болтовню в коридоре, ничего себе какие у этого козлодоя грандиозные планы.

– Жаль, мама не сделала тебя кастратом, подкаблучник! Хотя нет, ты стелька для обуви, одноразовый папаша! – снова забежала к ним в комнату, и высказала всё, что думаю, а он даже не потрудился меня останавливать.

Примчалась к Эльге в комнату, и застала ее за любимым занятием. Она рисовала на стеклах деревья, и на ветках сидели всегда четыре птицы. Только мне были понятны эти рисунки, так она выражала нашу семью, прежнюю, когда отец был опорой для мамы, и не становился сопливым чмырдяем.

– Очередной твой шедевр, сестричка! Я же говорю, что в тебе столько таланта! А почему ты еще не собралась в университет? – старалась проявить заботу, которой ей так не хватало, только с ней могла позабыть про излюбленные выражения, которые доводили до инфаркта многих.

– Я сохраню этот рисунок до наступления зимы, пусть им будет тут тепло. Они человечные, не такие, как злыдни! – проронила невнятную речь, и я немного испугалась, только бы не взбрело ей что в голову.

– Эльга, возьми меня в свой мир и я обещаю тебя оберегать? Можно мне вон на ту веточку в твоем рисунке? – обняла ее сзади и поцеловала в щечку, а наша художница не выпускала из рук кисть. С горем пополам она переоделась в длинную юбку и малиновый пиджак и согласилась отправиться на занятия. Садимся в мой старый Nissan, и едем в тот самый институт, где мне дали пинком под зад, как гниде. Эльга прижимает учебник по искусствоведению к груди, и жутко волнуется.

– Я могу пойти с тобой на лекции. Меня весь универ уважает и боится! – припарковалась на своём любимом месте, которое отжала у преподавателя истории, нахрен ставить свою старую Ниву и портить пейзаж, пусть запрет ее в гараже, или сразу пустит на металлолом.

– Не стоит, они подумают, что я слабая… Вот только я не взяла на обед своих жуков, – произносит то, от чего реально сейчас блевану, у меня итак несварение желудка. Подъехали к универу, уже чувствую, как отреагирует это сборище говнюков, вот только пусть хоть что-то вякнут.

– Констанция, спасибо за то, что ты веришь в меня! – обняла сестренка, я знала, что она волнуется, но с учетом взрывного и взбалмошного характера сестры, никто ее не обидит, побоятся даже пальцем тронуть.

Приближается к главному входу, как ее сбивает на пути говнючело в мужском обличье, Эльга испуганно собирает учебники, а я уже хочу пересчитать ему косточки. Покидаю свою тачку и как вихрь возрастаю около него, делаю свой коронный удар, и эта похабная морда скрючилась от боли.

– Эй, ты олень с ветвистыми рогами. Сомнений нет, твоя подружка на слезает с других членов, чтобы лишний раз не смеяться на твоим коротеньким обрубком. Сюда посмотрел! – приподняла его за шею.

– Больно, крыса! – вопит он еще нашел смелость, пререкаться со мной.

– Ты меня, что ли крысой назвал? Я сейчас тебя геем сделаю прям на глазах у всего универа, хочешь? Пацаны несите палку, сейчас драть его буду! – вела я себя слишком жестоко, надо с первых дней показать, кто здесь главный, и чтобы мою сестру лучше обходили стороной.

– Держи, куколка. До чего же ты горячая, Констанция. Девочка просто огонь! – вручает мне палку невысокий парень с довольно приятной улыбкой.

– Куколка это подружка, которую ты дерёшь, а она не кончает. Ясно? Так вазелина прихватите! Лежи тварь! – сказала этой гниде, который хотел скрыться и уползти. От меня никто так просто не уходил.

– Она опять пришла позорить наш универ. Тебя же выгнал ректор! Констанция, да свали ты уже отсюда. Как будто всем интересно, что ты вякаешь! – пробубнила одна диваха, которая любила раздвинуть ноги перед преподавателем физкультуры, надо сделать татуировку шлюхи на лбу, чтобы признавали в лицо.

– Это я вякаю? Ну, давай покалякаем заморыш с наращенными ресницами. Волосы с накладными прядями сразу отцепить. Порадуй всех остальных и скажи, что хоть мозг настоящий, а то свой зад ты тоже накачала.– опустила ее перед всеми ребятами и она разревелась.

– Ненавижу, стерва! – убежала с дикими позором, а я специально достала из рюкзака громкоговоритель и объявила:

– Итак, все вы меня знаете, и о моих подвигах в стенках этого блевотного универа известно! И ваше счастье, что ректор обосрался в штаны, и просто меня отчислил. До сих пор, так воняет и теперь годами не проветрят! Так что нюхайте дерьмо и грызите гранит науки, а её… – взяла за руку свою сестричку и приблизила к себе – Если хотя бы одна мандавошка тронет, заставлю сожрать все собачьи кучи, а потом переломаю ребра. И спорим, мне за это ничего не будет? Только пусть шепнет на ухо, что какая-то тварина посмела ее обидеть!