Никогда не было, но вот опять. Попал 3 (СИ) - Богачёв Константин - Страница 21

— Ой! Дарья, не спрашивай! А то он нам такое нарисует… — в шутливом испуге сказала Ольга, а Аннушка звонко рассмеялась.

— Дамы, дамы. — я выставил ладони перед собой, успокаивая развеселившихся подруг. — Что такого криминального вы усмотрели в том рисунке. Обычный лифчик. Советую сшить этот аксессуар и немного поносить, тогда вы наверняка оцените удобство и функциональность этой штуки. Скорее всего, в Европе уже такие носят.

— Не носят этого в Европе. Мы бы знали. — не хотела сдаваться Ольга.

— Не носят в Европе, значит, носят в Америке. — парировал я. — А что касается брюк, то я сейчас нарисую один вариант.

Я быстренько набросал эскиз прямых и довольно широких брюк. Подавая рисунок Дарье, сказал:

— Это самые простые, но разных фасонов будет много. Советую вам самим разработать разнообразные женские штаны.

— Но где же женственность, где элегантность? — возмутилась Ольга. — С какой стати женщины начнут носить такое? Они же будут похожи на мужчин!

— Открою вам секрет. Все женщины хотят выглядеть красиво, но для обычных работниц корсет слишком дорог. А брюки… Брюки нужны для полётов. — удалось выкрутиться мне. Понимая, что в борьбе за идеалы красоты будет слишком много аргументов, нашёл сразу повод ретироваться.

— Дерзайте, дамы! Да поможет вам бог! А нам с Сергеем Петровичем нужно заняться железками.

Пока женщины отвлеклись на новый рисунок, мы с хозяином, который с трудом сдерживал смех, ретировались. В кабинете он откровенно рассмеялся:

— Ловко вы с ними. Я уже думал, заклюют вас. Что ты там за штуку такую нарисовали, что они так возбудились?

— Бюстгальтер изобразил.

— Это, если перевести с немецкого — «держатель груди»? — снова засмеялся он.

— Наверное. Я не знаю немецкий.

— А мне по работе без немецкого никак, вот и пришлось выучить. Но я о другом хочу спросить. Вы тогда свечу зажигания рисовали.

— Что там со свечей. — встревожился я.

— Подходящие материалы не можем подобрать.

Он достал чертежи и мы с ним погрузились в милую сердцу «заклёпочников» тему устройства механизмов.

Глава 10

На следующий день к десяти часам к дому Ярошенко подтянулись все изобретатели мотора. Причем к тем, кого я знал, присоединились ещё трое. Сергей Петрович представил меня им:

— Как и обещал, представляю вам Алексея Ивановича Забродина, идейного вдохновителя и мецената этого проекта. Хоть возрастом и молод, но голова светлая и имеет очень новаторские идеи.

А так же назвал новых для меня лиц и круг их интересов или текущую рабочую сферу. Я постарался запомнить их имена. Вот только боюсь, что моё желание поскорее увидеть вожделенный «девайс» отвлечет меня, и я буду путать новых членов моего конструкторского бюро. Самое забавное, что и они не слишком обратили внимание на мою несолидную внешность. Всех снедала жажда увидеть предмет своих трудов в действии.

Владимир открыл сарай и, войдя туда, я увидел, закреплённый на низком столе двигатель во всей его красе.

— Гм… Интересно… — это всё, что я смог произнести, увидев это чудо инженерной мысли.

Конечно, я вчера видел чертежи, но то, что предстало передо мной, как выразился поэт — «весомо, грубо, зримо», походило на что угодно, но только не на привычный мне двигатель.

— И он работает? — потрясенно спросил я, наблюдая, как Владимир хлопочет вокруг агрегата, готовя его к запуску.

— Позавчера запускали. — обнадежил меня Сергей Петрович. — Минут десять крутили, но уже поздно было и пришлось заглушить. Сегодня погоняем подольше.

Наконец Владимир взялся за маховик и крутанул. Двигатель на его усилие не отозвался. Безуспешно крутанув маховик ещё несколько раз, Ярошенко обернулся к нам и растерянно сказал:

— Не заводится. Может замёрз?

— Дай-ка я! — отодвинул его широкоплечий Иван Гехт.

Он перекрыл кран подачи горючего и не спеша прокрутил маховик:

— Проветрить цилиндр надо. — пояснил он.

Затем открыв кран, резко крутанул колесо маховика и еле успел отдернуть руку. Мотор как-то странно чавкнул и затарахтел. Ну надо же! Завелся! Звук работающего двигателя был громким и напомнил мне звук пускача трактора C-80, слышанный в детстве. «Надо глушитель делать, а то весь город распугаем» — подумал я.

Между тем легкий, сизоватый дымок стал наполнять сарай. И дымок, этот пах горелым маслом, и по запаху не был похож на бензиновый выхлоп. «Блин! Да мы тут угорим все или задохнемся».

— Глуши мотор! — крикнул я Ивану.

Тот непонимающе посмотрел на меня. Тогда я подошел и перекрыл кран подачи топлива. Когда мотор заглох, я громко сказал:

— Все на улицу!

Народ в изумлении уставился на меня. Тогда я подскочил к дверям сарая и распахнул их настежь.

— Все на воздух, иначе угорите.

Когда, наконец, все вышли, я громко произнес:

— Господа! Прошу меня извинить, но дышать выхлопными газами для здоровья очень вредно. А если находится в этой загазованной атмосфере достаточно долго, то и умереть можно. Поэтому запускать мотор, в закрытом и не оборудованном должным образом помещении, нельзя. Кроме того, звук работающего мотора слишком громкий, а в закрытом пространстве особенно.

Не успевшие основательно травануться выхлопными газами господа инженеры и техники недоверчиво уставились на меня. Если старая гвардия знала с кем имеет дело и помалкивала, то тройка привлеченных нездорово возбудилась. Видимо их задело, что какое-то сопливое недоразумение командует. Солидный господин с ухоженной бородой и небольшим животиком, распирающем его дорогое пальто, озвучил их общее недоумение:

— Однако, молодой человек, быстро вы входите в роль хозяина.

Пока он это произносил, я лихорадочно вспоминал, как его зовут. «Георгий Мстиславович Пекарский» — вспомнил наконец. А вот Сергей Петрович несколько оплошал. Он растерянно посмотрел на говорившего и перевёл взгляд на меня. Пришлось брать ситуацию в свои руки.

— Прошу прощения, Григорий Мстиславович, но вы все были очень увлечены наблюдением за работой двигателя и потому не обратили внимания на загазованность помещения. А я очень дорожу здоровьем всех здесь присутствующих и потому взял на себя смелость напомнить вам об опасности. Газы, исходящие из мотора по сути такие же, как от дровяной печки. В замкнутом пространстве они несут смерть.

— А ведь парень прав. Угорели бы мы в сараюшке. — вдруг подал голос мужчина средних лет с худым бритым лицом. — Помереть бы не померли, но траванулись бы знатно.

Ага! Петр Гаврилович Фарафонов — служащий Горной аптеки, видимо химик.

— Вы так считаете, Петр Гаврилович? — обратился к нему Пекарский.

— Считаю, Григорий Мстиславович. А вам молодой человек, простите не запомнил ваше имя, спасибо.

— И вам Петр Гаврилович спасибо за поддержку. А зовут меня Алексей Забродин и я некоторым образом причастен к данному проекту.

— Алексей! Что делать будем? — задал вопрос Владимир Ярошенко. Похоже ему надоели наши танцы вокруг да около, а хотелось испытания продолжить.

— А давайте вытащим двигатель во двор. — я предложил самый очевидный ход. — Иван, Владимир пойдемте в сарай.

Мы зашли в сарай и с нами зашел молодой парень, ровесник Владимира Ярошенко. «Сухов Иван» — вспомнил я. Вчетвером мы без труда выволокли стол с мотором из сарая. Пока тройка молодых колдовали возле агрегата, я еще раз принюхался. Бензином не пахло.

— На чём мотор работает? — уточнил я Сергея Петровича. — Что-то запах на бензиновый не похож.

— Это вы у Петра Гавриловича спрашивайте. — с непонятной усмешкой сказал Глебов.

Я повернулся к Фарафонову.

— Так, где же мы возьмём столько бензина? Мы и так весь бензин в аптеках выкупили, Вот и пришлось его со спиртом смешивать. — улыбнулся химик.

— Со спиртом… — протянул я и уточнил. — Спирт этиловый?

— Разумеется! Самогон двойной перегонки. Крепчайшая вещь! Прямо от сердца оторвали. — снова засмеялся Петр Гаврилович, а за ним и остальные присутствующие.